Проституция: мириться лучше со знакомым злом?

Искоренить проституцию не удается, и вряд ли когда-нибудь удастся даже в более цивилизованных странах, чем Украина. Ведь дело здесь не только в тяжелой экономической ситуации в стране, которая, кстати, плодит ремесленниц, а не «художниц» продажного секса. Во-первых, свыше 70% проституток заявляют, что не намерены задешево отдавать свое здоровье государственным службам. И в этом есть резон, поскольку государственные зарплаты превратились в форменное издевательство над качеством жизни человека. Всплеск гостинично-фарцовочной проституции, книгу и фильм «Интердевочка» и стойкий интерес 15% школьниц к этому делу в 1980-х годах породила советская уравниловка.

Во-вторых, многие все-таки считают себя «художницами» и «классиками» жанра — более трети женщин обеспечивают себе на панели «красивую» жизнь; каждая пятая утверждает, что любит свою работу; столько же не представляют себя вне ее, заявляя, что панель для них — и клуб с широкой сетью знакомств, и самореализация в любимом деле — сексе. Однако никто из секс-поденщиц не склонен к благотворительности: 76% толкнула на эти заработки нужда.

Характерно, что общество становится все более толерантным к «профессии» проститутки. Причем не из «продвинутого» сочувствия к жертвам уличных и бандитских нравов, а главным образом от собственной бедности и униженности. 48% опрошенной «цивильной» публики полагают, что эти женщины — жертвы обстоятельств и ситуации. 50% считают, что ремесло путаны — способ накопить денег. 36% убеждены, что проституция как способ заработка не хуже прочих ремесел. А 68% заявили, что и «домашние» женщины часто оказываются в ситуации, когда от них требуют расплатиться в постели за услугу или решение насущной проблемы. Пятая часть опрошенных граждан признала «практическую пользу» проституции, 57% с ними не согласны, еще 20% не определились с ответом. Уровень признания проституции обывателями наиболее высок в южных регионах страны (порты и курорты «просят огня») и наиболее низок в Киеве. Треть респондентов признали, что чувствуют «конъюнктуру» в распространении мужской проституции. Положительно воспринимают идею легализации проституции 38% населения, отрицательно — 41%. Среди секс-поденщиц готовы «легализоваться» 44%, в основном это женщины с малым опытом «работы».

Словом, общество привыкло к худшему. И продолжает к нему адаптироваться. Чем хуже живется, тем шире рынок сомнительной рабочей силы. Укоренившийся цинизм бедности требует своего исследователя.

Легализация. При милиции?

Социологи Украинского института социальных исследований проводили анализ социального среза секс-бизнеса в Украине при технической поддержке UNAIDS и ПРООН. Цель — привлечь внимание общества к правозащите и здоровью исследуемого контингента. Сейчас в двенадцати городах страны действуют общественные организации, которые просвещают служительниц секс-бизнеса на предмет ВИЧ/СПИДа и болезней, передающихся половым путем, выдают им презервативы и средства дезинфекции, организуют встречи с врачами и психологами.

При редкостном кавардаке в государственном устройстве секс-индустрия в Украине представляет собой довольно организованную систему сексуальной эксплуатации женщин. Помимо проституток и их клиентов, в нее вовлечены организаторы секс-бизнеса и посредники. (Как ни странно, иные клиенты проституток, сутенеры и «мамочки» охотно идут на контакт с социологами и представителями общественных организаций и принимают участие в работе фокус-групп и правозащитных конференций.)

Во всем мире борьба с проституцией направлена на обезвреживание тех, кто наживается на торговле женщинами, — сутенеров и организуемых ими секс-притонов и «офисов». Украинская специфика состоит в том, что секс-дельцов «накрывают» одним рейдом — вместе с организованными преступными группировками, параллельно с раскрытием уголовных преступлений, особенно связанных с наркоторговлей. Быт рядовых женщин, оказывающих прохожим и проезжим «услуги связи», контролирует рядовая же милиция, изнуренная государственными заработками. Как метко выразилась одна из «ночных бабочек», проститутки включают милицию в особую статью расходов, параллельно с расходами на сутенера.

Ольга Балакирева, директор центра «Социальный мониторинг», кандидат социологических наук, считает, что статья в Уголовном кодексе, направленная против предоставления услуг женщинами секс-бизнеса, просто не нужна:

— Она не работает. Попробуй выставить соглядатая в отношениях двоих. А то, что недоказуемо, легко сделать инструментом устрашения. Поэтому сейчас милиция, пользуясь законом как средством шантажа, запугивает безграмотных «девочек», попросту считая их источником денежных средств: «Мы станем «крышевать», и тебя не будут задерживать». «Девочки» отмечают, что с них стали больше брать и сутенеры, и «мамочки» — они тоже якобы должны платить милиции. Таким образом, с точки зрения правовой ответственности, новая статья Уголовного кодекса никоим образом не повлияла на поведение путан, не изменила их образа жизни. Просто теперь им нужно «размениваться» на большее число клиентов, а значит, подвергаться большему риску насилия и инфицирования.

Кстати, стигматизирующий ярлык «проститутка» сам по себе унижает женщин, которые вовлекаются в коммерческий секс нередко под воздействием социально-экономических факторов.

«За монетку, за таблеточку…»

Существует масса вполне научных классификаций женщин секс-бизнеса — от «элитных» (к ним разве что врачи относятся чуть получше, чем к средней обывательнице) до «вокзальных». Мне лично все это «элитное», «сословное», «экскортное» смешно. Проститутка и есть проститутка, у нее клиент всегда прав — искалечит, заразит, сделает беременной, «пустит на колхоз», ознакомит с полным списком извращений... Даже в тех странах Европы, где есть публичные дома, на предмет болезней от Венеры проверяют только сотрудниц, но никак не клиентов. При всем моем уважении к правозащитной деятельности общественных организаций, призванных адаптировать женщин секс-бизнеса к безопасному сексу и видящих в перспективе декриминализацию проституции, очень трудно понять, как они предлагают воздействовать на сознательность конкретного, физически сильного и до маниакальности одержимого клиента, не желающего использовать презерватив где-нибудь в машине, в лесу, на вокзале да еще в присутствии «группы поддержки»… К тому же среди клиентов проституток встречаются люди, имеющие проблемы с психикой. Сами проститутки — небрезгливы и неразборчивы по определению. Так что с одной стороны — пытающиеся помочь волонтеры общественных организаций, с другой — клиенты. Чаще всего побеждают последние. 55% проституток отмечают, что подвергались сексуальному насилию хотя бы раз в жизни, 66% испытывали издевательства и унижения, 66% не чувствуют себя «на работе» в безопасности. И это только те, кто признался в своих несчастьях, ведь некоторые вообще не считают насилие насилием…

При этом не приходилось слышать, чтобы клиентов проституток массово карали за жестокость. Проститутки у нас то ли криминальные типы, то ли вовсе вне закона, то ли он для них не писан. Словом, нет таких людей — и боли у них «фантомные».

Однако 10% «девочек» уже «охвачены» общественным движением (знают о нем более 40%), организуются в группки, чтобы защищать себя. Как бы иллюзорно это ни выглядело, они общаются с волонтерами и психологами и, настрадавшись от пренебрежения медиков, даже мечтают о собственных бесплатных клиниках — «для женщин секс-бизнеса».

Все-таки в массе своей они влачат свой секс-бизнес от неустроенности. Социологи исследовали так называемый «средний класс» проституток. Только 16% из них имеют собственное жилье, 10% живут в общежитиях, 35% снимают квартиру, 6% вообще не имеют постоянного места проживания, 31% женщин проживают вместе с родителями. Кстати, нормальные или хотя бы терпимые отношения с родителями только у 37% из них. 80% проституток «среднего класса» не имеют других источников дохода, кроме панели. Прочие представлены всеми специальностями — от продавцов и офис-секретарей до медиков и педагогов.

Считают ли себя проститутки группой риска? Они к этому привыкли, да и некий фатализм им присущ, поскольку отводят опасности заражения инфекционными заболеваниями второе (46%), а не первое место в списке своих наиболее болезненных проблем. Более всего их страшит отсутствие денег и высокооплачиваемой (невзирая на образование и квалификацию, которые вполне могут приближаться к нулю) работы (68%). Кстати, «выдернуть» даже самую скромную труженицу секса из ее самой настоящей беды, которую она считает работой, могут только большие деньги в образе богатого мужчины. Такова мечта, о которой откровенно говорят социологам. Так что устроить проститутку на «официальную» работу — труд большой, и чаще всего напрасный.

Произвол правоохранительных органов называют проблемой 45% женщин, отсутствие условий для цивилизованных занятий секс-бизнесом — 22%, неуважение со стороны населения — 21%, насилие — 19%, отсутствие платежеспособных клиентов — 18%. Кстати, только 9% женщин считают для себя проблемой неполучение квалифицированной медицинской помощи.

Заблудшие дети из группы риска

Возраст женщин секс-бизнеса по стране — от 12 до 45 лет. Однако пик, когда нужно менять специальность — уходить на покой или становиться «мамочкой», — наступает уже в 29 лет. К этому возрасту у многих проституток (11%) уже есть семья, полная либо нет, и дети. Кстати, такие женщины на редкость чадолюбивы — только 4% из них четко заявили, что не хотят иметь детей. 27% имеют одного ребенка, 6% — двух, 1% — троих. Однако постоянно дети живут с матерью только в 21% случаях. Один процент мамаш даже не знает, где и с кем ребенок находится. Эти дети, равно как дети наркоманов и алкоголиков, должны быть социально реабилитированы обществом, а их психологию должны исследовать ученые.

Кстати, душевная глухота «жриц любви» — следствие моральных травм собственного детства. Ведь половина из них были изнасилованы в возрасте от 10 до 14 лет.

— Часть «девочек» — из неблагополучных семей, — утверждает Ольга Балакирева. — Некоторых из них продавала мать, насиловал и отдавал друзьям отчим. Как это предупредить? Начинать защищать и просвещать детей как можно раньше. Уже в десятилетнем возрасте ребенок должен распознавать, когда он может стать жертвой сексуального насилия, и знать, куда может обратиться, чтобы его защитили. Поэтому возрастает роль школы: сейчас вводится курс «Основы здоровья», разрабатываются учебники. Учителя же активно сопротивляются тому, чтобы там появлялись слова «секс», «презерватив», «инфекции, передающиеся половым путем». Значит, нужно вводить для таких учителей курсы переподготовки…

Двадцать лет назад мы спрашивали выпускников, куда они собираются идти после окончания школы. 40% хотели сразу пойти работать — это было «модно», и главное — реально. Сейчас выпускника школы без необходимой квалификации никто на работу не примет. Желание поступить в вузы обнаруживают уже 90% вчерашних школьников. Так и «прорисовывается» портрет типичной представительницы группы риска — девочка, окончившая сельскую школу, выросшая в необеспеченной семье, где некому платить за ее образование, а собственных знаний явно недостаточно. Она помыкается без работы, потом пару раз сведет знакомство с мужчинами, которые накормят и дадут денег, и поймет, что в данный момент проституция для нее — реальный источник существования. Это та среда, которая порождает «трассовых», «уличных», «вокзальных». Случается, их подбирают организованные группировки. Часто траектория их пути упирается в «дно» — наркотики, алкоголь, полная потеря личности, здоровья, утрата возможности иметь семью, детей.

О, секс, ты — спорт!

— Для Украины характерно вовлечение женщин в секс-бизнес «время от времени», на сезон. Женщины, зачастую с высшим образованием — медики, учителя, инженеры, у кого проблемы и с работой, и с ее оплатой, — выезжают в летний период в Крым и в Одессу, — продолжает Ольга Балакирева. — По оценкам одесских общественных организаций, если в зимний период в городе насчитывается около двух тысяч женщин секс-бизнеса, то летом их число достигает шести тысяч. Аналогичная ситуация в Крыму.

Студентки практикуют секс за деньги, когда возникает необходимость обновить гардероб. Особенно это характерно для девушек, приехавших в крупные областные центры из маленьких городков.

Сейчас в среде молодежи распространены свободные отношения, да и половой жизнью юные начинают жить уже в 14—15 лет. Легализация проституции увеличит сегмент тех, кто ею пользуется, незначительно. Да и традиции у нас подобной нет. Так что при нынешней свободе сексуальных отношений никакой социальной функции проституции у нас просто быть не может.

Кстати, есть «сермяга» в социальной телерекламе — когда девушки капают зрителю в мозжечок своим «Нет!!!»: «Скажи «ні», коли тобі пропонують секс без презерватива». Здесь речь идет не о каких-то усложненных отношениях типа сватовства или хоть подобия чувств, а лишь о правилах техники безопасности — «не стой под стрелой» или «не влезай — убьет». И это — реальность.

Порок или жизнь?

Здоровье проституток — вопрос болезненный. Они спокойно признают, что и самолечением занимаются, и недолечиваются, и на «работу» выходят со свежими венерическими заболеваниями, случается, что и с сифилисом на большом сроке беременности. Врачей боятся за то, что те их не любят. Признают, что переболели «дурными» болезнями две трети женщин, многие по два-три раза. Иные считают, что если будешь заниматься спортом и обливаться холодной водой, то СПИДом не заболеешь. 28% женщин полагают, что от ВИЧ-инфицирования и венерических заболеваний защищают не только презерватив, но и все прочие контрацептивы. 11% убеждены, что СПИД полностью излечим. А 37% заявляют, что лучший способ обезопасить себя от инфицирования — воздерживаться от секса вообще. Тем не менее сознательно оказывали секс-услуги инъекционным наркоманам 37% проституток, больным венерическими заболеваниями — 7%, бисексуалам — 27%, грязным, неопрятным лицам — 19%, ВИЧ-положительным — 3%. 48% женщин вообще не уверены в том, были у них такие контакты или нет.

Утверждают, что всегда используют в сексе презерватив, 48% женщин. Однако очень многие считают возможным этой предосторожностью пренебречь: с постоянным клиентом (42%) или за дополнительную плату (31%), а также: если клиент нравится, в состоянии алкогольного или наркотического опьянения, с милиционерами и даже в воскресные дни… Узнав об угрозе ВИЧ-инфекции, начали использовать презерватив 55% секс-поденщиц, однако уменьшили количество половых партнеров всего 10%.

Сократили употребление наркотиков инъекционным путем 5%, перешли на «чистые» шприцы 9%. Но это совершенно не показательно, потому что наркотики инъекционным путем употребляет около пятой части проституток. 40% признают, что регулярно прикладываются к спиртному.

Вероятно, проститутки находятся под определенной психологической анестезией — живут вполдуши и вполхарактера, да еще и с одной сотой от нормальной самооценки. Поэтому чувство самосохранения у них атрофируется. Так, 15% женщин признают, что ничего не делают, чтобы избежать ВИЧ-инфицирования. Как источник болезней они — камикадзе.

Проститутки сознают свою обреченность. Для них это хотя и фатальная, но реальность. Свою личную перспективу ВИЧ-инфицирования они оценивают таким образом: 22% — как очень реальную, 45% — как возможную, 14% — как маловероятную. «Мне это не угрожает», — утверждают 12% наиболее беспечных. «Трудно ответить» — 5%. День прожит — и слава богу…

В социальной защите нуждаются очень многие граждане, в том числе и те, кто «нашел себя» в маргинальных сферах. Это и трудоустройство, и медицина, и безопасность, и просвещение. Все-таки хочется, чтобы как можно больше «девочек» увидели вызовы и риски времени не в каждодневном унижении, а в чем-нибудь полезном и социально оправданном.