ПОСЛЕДНИЙ ИЗ КОШЕВЫХ К 200-ЛЕТИЮ СО ДНЯ СМЕРТИ ПЕТРА КАЛНЫШЕВСКОГО

Жизнь Петра Ивановича Калнышевского и его деятельность — зеркальное отражение истории Запорожской Сечи, ее успехов, трудностей и противоречий. Вовсе не случайны трагические судьбы последнего кошевого и самой Сечи.

Имя П.Калнышевского долгое время было тайной. Кто же он на самом деле — борец или жертва? Царский чиновник, впавший в немилость? Или он пошел на муки потому, что желал лучшей судьбы для Украины?

Петр Калнышевский родился в 1691 году в слободе Пустовойтовка, основанной переселенцами с Правобережной Украины в середине 20-х годов XVII века. Большинство исследователей считает, что по происхождению он из украинской шляхты. То, что он со временем стал очень зажиточным казаком, дворянином, — бесспорно, но данные о социальном положении его предков не сохранились.

Существует легенда о том, как он попал на Запорожскую Сечь. Восьмилетний Петя пас скот за селом, когда увидел небольшой отряд запорожцев. Казаки предложили ему попробовать казачью трубку, после чего парень попросил их взять его с собой. Отец Пети погиб, поэтому двинулся он вместе с казаками туда, где «Луг — отец, а Сечь — мать».

Впервые кошевым атаманом Запорожской Сечи П.Калнышевский стал в 1762 году. До своего избрания 70-летний казак был военным судьей низового Запорожского войска. По объему власти и авторитету это была вторая должность после кошевого атамана. За долгие годы бурной и опасной казачьей жизни П.Калнышевский приобрел огромный государственный и военный опыт. Он прошел долгий путь от казачьего джуры (гонца) до кошевого атамана, «отца казаков».

На должности кошевого атамана Петр Иванович пробыл недолго. В сентябре 1762 года вместе с военным писарем И.Глобой встречался в Москве с Екатериной II. Видимо, Калнышевский не понравился царице, поскольку он был отстранен от должности кошевого атамана. Следует учитывать, что в середине XVIII века царизм отменил выборы на Сечи. С тех пор кошевого и прочих руководителей избирали не на общественных советах, а на ограниченных по количеству сходках, где, как правило, утверждались рекомендованные царицей кандидатуры.

Но Калнышевский пользовался настолько большим авторитетом среди казаков, что, игнорируя мнение царицы, в январе 1765 года, вопреки ее воле, они вторично избрали его кошевым атаманом Сечи. Он занимал эту высокую должность десять лет подряд, чего ранее в коше «испокон веков не бывало». Специальная следственная комиссия рассматривала это проявление грубой непокорности и признала запорожцев виновными. Но царица, готовясь к войне с Турцией, в которой украинскому казачеству отводилась едва ли не решающая роль, смирилась со своевольным избранием кошевого, сменила гнев на милость и признала Петра Ивановича на этой должности. Не помогли даже доносы на Калнышевского. Один из подобных доносов прислал полковой старшина П.Савицкий. Он писал в Петербург, что кошевой атаман вместе с военным писарем и военным есаулом готовятся в ближайшие месяцы предать Россию и принять турецкое предложение.

Царское правительство сочло это письмо клеветой, не сомневаясь в преданности кошевого атамана. Екатерина II писала Калнышевскому, что «у нас никогда не было ни малейшего сомнения в вашей со всем войском к нам верности». А Калнышевский так и умер, не зная о доносе Савицкого.

Со временем выяснится, что подозрения о дипломатических связях Запорожской Сечи с Крымом (вассалом Турции) были обоснованными. Но это не мешало запорожскому войску во главе с П.Калнышевским храбро воевать на стороне России. Независимость коша Запорожского возмущала Россию, но приходилось временно с этим мириться, чтобы не рисковать потерей решающего союзника в лице казачества.

В деятельности кошевого атамана Калнышевский проявил себя как выдающийся государственный, политический, дипломатический и военный деятель.

Велика его роль в создании экономической базы казачьей республики. Благодаря его ходатайствам в дикой степи появлялись новые хутора и села, проводились активные мероприятия по возрастанию значимости Государства Запорожского. Все запорожские владения, или «вольности», занимали огромную территорию, где были 45 сел и 1600 хуторов.

Калнышевский финансировал строительство пяти церквей на Роменщине, Межигорского монастыря неподалеку от Киева. Разумеется, он был представителем зажиточной казачьей верхушки и принимал участие в борьбе против движения повстанцев, в частности — гайдамаков («колиивщина»). Это движение было жестоко подавлено совместными усилиями польской шляхты, российских войск и отрядов крымского хана.

Но известен исторический факт, когда П.Калнышевский тайно прислал на помощь гайдамакам крупный отряд во главе с С.Гаркушей, которого хорошо знал лично. Не является ли это свидетельством тяжести дела кошевого атамана, вынужденного лавировать между своим народом и царской властью?

В то же время Петр Иванович умело развивал дипломатические отношения, пытался вести самостоятельную политику, избегая конфронтации с царизмом. В связи с этим можно опровергнуть утверждения некоторых исследователей о том, что П.Калнышевский «верой и правдой служил царице и российскому правительству».

История свидетельствует, что отношения между Запорожской Сечью и Россией были далеко не безоблачными и однозначными. Поэтому уместно упомянуть о гибкой политике Калнышевского, который в значительной степени руководствовался не эмоциями, а интересами Украины, понимая всю опасность гегемонистских устремлений северного соседа по отношению к своей родине. Это обязывало лавировать, идти на компромиссы в вопросах внешнеполитической стратегии и тактики Запорожского государства. В меру объективных сил и возможностей П.Калнышевскому удалось до определенного времени задержать процесс разрушения Запорожской Сечи.

Кошевой атаман вошел в историю и как выдающийся военный деятель. Вместе с Запорожским войском Калнышевский воевал с крымскими татарами и турками в русско-турецкой войне 1768—1774 годов.

Казаки часто действовали в центре боевых событий и не раз способствовали победе. Это была вынуждена признать и Екатерина II. В 1770 году за особые заслуги в боях против турецких войск всему войску Запорожскому была объявлена благодарность за отвагу, самого же атамана наградили высшей наградой империи — орденом Андрея Первозванного. Через три года ему было присвоено воинское звание русской армии — генерал-лейтенант.

Запорожское казачество в значительной степени благодаря личности П.Калнышевского стало «модным явлением» в придворных кругах Петербурга. Многие российские вельможи и офицеры стремились записаться в реестр войска Запорожского, прославленного победами в сражениях.

Сам новороссийский генерал-губернатор Г.Потемкин выражал свое уважение и любовь войску Запорожскому, подчеркивал свою тогдашнюю готовность услужить «милостивому своему отцу», как он называл Калнышевского.

В 1772 году Г.Потемкин даже разыграл фарс, попросив П.Калнышевского записать его в казаки, что и было сделано. Называя его «неразлучным другом», Г.Потемкин писал: «...уверяю вас чистосердечно, что ни одного случая не пропущу, где усмотрю принести любую желаниям вашу выгоду, на справедливости и крепости основанную». Но менее чем через год Запорожская Сечь будет уничтожена именно усилиями Г.Потемкина.

В апреле 1775 года Г.Потемкин выступил на заседании царского правительства с проектом ликвидации Запорожской Сечи. Позднее Екатерина II в своих письмах на Сечь «с материнской нежностью и щедростью» обещала запорожцам златые горы, умело усыпляя их бдительность. Придворный крепостник Г.Миллер разрабатывал план карательной операции против казаков. Он доказывал, что запорожское казачество — это гнездо крамолы, которое не имеет права на существование и является «политическим выродком».

В начале июня 1775 года 100-тысячное войско под командованием генерал-поручика П.Текели пятью колоннами с разных сторон скрытно приблизилось к Сечи. Выходец из сербского дворянского рода, бывший австрийский офицер был типичным наемником. В ночь на 4 июня царские войска окружили Запорожскую Сечь. Время было подобрано очень удачно — в Сечи находились лишь несколько сотен человек, что означало невозможность ее обороны.

П.Калнышевский стоял перед выбором: защищаться до последней капли крови, хорошо осознавая свою судьбу (100 русских солдат на одного казака), или избежать бессмысленного кровопролития.

85-летний Калнышевский и старшина принимают решение сдать Сечь русским войскам без боя. Захватчики разграбили военную сокровищницу, вывезли из хранилищ оружие с припасами, архив коша Запорожского. Более пяти тысяч запорожцев после разрушения Сечи бежали за Дунай и основали там Задунайскую Сечь.

Кошевой атаман П.Калнышевский, военный писарь И.Глоба и военный судья П.Головатый попали в плен. Их судьба находилась в руках Екатерины II. В августе 1775 года царица издала указ, в котором говорилось, что «Сечь Запорожская окончательно уже разрушена, с уничтожением на грядущие времена и самого названия запорожских казаков, не менее чем за оскорбление нашего Императорского Величества за поступки и дерзости, которые совершаемы были от этих казаков непокорностью нашим высочайшим Повелениям».

В указе царицы ничего не было сказано о кошевом атамане. После ареста Калнышевский исчез, и никто не знал, где он находится.

Казачьи песни намекают, что кошевой перебрался на Дон. В одной из них говорилось, что Калнышевский якобы бежал в Турцию и там женился. Заслуживает внимания и версия Д.Кулиняка о том, что Екатерина II ревниво поддерживала свою репутацию «гуманистки и благодетельницы» и поэтому вряд ли стала бы преследовать 85-летнего Калнышевского, не представлявшего для нее реальной угрозы.

Не следует также забывать, что Петр Иванович был уравнен в правах с российским дворянством. Поэтому Д.Кулиняк считает, что П.Калнышевскому позволили вернуться на свой хутор на родной Роменщине, чтобы тихо доживать век.

Но почему же тогда почти через год после разрушения Сечи его арестовали? По мнению Кулиняка, Калнышевский тайно налаживал контакты с той частью казачества, которая пыталась восстановить Сечь за пределами России. По версии Г.Фруменкова, П.Калнышевский вместе с военным писарем и судьей был выслан в Москву в распоряжение военной коллегии. Правительство решило без огласки расправиться с ними.

Г.Потемкин, в прошлом большой «поклонник» П.Калнышевского, с присущей ему изысканностью сформулировал обвинительное заключение против бывшего кошевого атамана. Он просил не применять к нему и его соратникам смертную казнь, а отправить их на пожизненное содержание в монастыри: кошевого — в Соловецкий, а двух других — в Сибирь. Они не имели права покидать территорию монастырей, им запрещалась переписка и вообще какое-либо общение с посторонними людьми. На этом документе имеется собственноручная подпись царицы: «быть по сему».

Следует отметить, что на содержание П.Калнышевского была выделена крупная для того времени сумма: 1 рубль в сутки (для сравнения — на монахов монастыря расходовались 2,5—3 копейки в сутки). Между прочим, на память о себе он подарил Соловецкому монастырю ценное Евангелие, оклад которого содержал более 34 фунтов серебра.

Соловецкий период в жизни П.Калнышевского начинается 30 июля 1776 года. Его разместили в одном из самых мрачных казематов крепостной тюрьмы. Режим отличался исключительной суровостью. Фактически старец был заживо замурован, а на прогулку его выводили лишь трижды в год: на Пасху, Преображение и Рождество.

Охраняли П.Калнышевского («великого грешника») в течение многих лет, как правило, одни и те же часовые во главе с начальником соловецкого отряда. Всесильный Г.Потемкин тоже не забывал своего «друга» и периодически запрашивал Синод, жив ли еще Калнышевский.

В каменном мешке Петр Иванович пребывал 16 лет, после чего ему была отведена обычная отдельная камера, где он провел еще 9 лет. 110-летний узник, который за 25 лет пребывания в одиночестве ослеп, обрел, наконец, свободу. Указом от 2 апреля 1801 года самый либеральный царь Александр I освободил П.Калнышевского.

Этот жест должен был засвидетельствовать либеральный курс политики Александра І. Он стремился продемонстрировать свое человеколюбие и помиловал Калнышевского. Но так до конца и не понял, какие же именно преступления тот совершил.

А Калнышевский и не воспользовался «даром нового благодетеля». Амнистированный атаман в письме архангельскому губернатору Мезенцеву благодарил царское правительство и просил позволить ему «в обители ожидать спокойным духом приближающегося конца своей жизни». Не потеряв разума и чувства юмора, он обосновывает свое решение тем, что привык к монастырю и наслаждается своей свободой в полной мере.

Свободой наслаждался П.Калнышевский недолго. Осенью 1803 года он умер. До сих пор на главном дворе Соловецкого кремля перед Преображенским собором лежит надгробная гранитная плита с могилы последнего кошевого атамана Запорожской Сечи.

В контексте исследования судьбы Петра Ивановича следует подчеркнуть особую роль П.Ефименко, известного российского историка, разыскавшего в Архангельске дело о высылке в Соловецкий монастырь кошевого П.Калнышевского. В ноябре 1875 года журнал «Русская старина» опубликовал его статью «Калнышевский, последний кошевой Запорожской Сечи». Так была возвращена из забвения героическая фигура Запорожской Сечи — олицетворение свободолюбивого духа украинского народа.