Кофе на Ринге

Та вже такого розкішного міста, як Відень, може, і в світі нема. А громадські будови, концертові зали, театри! Яке то урядження, скільки скульптури, малярства, орнаментики всякої — страх!..

Из письма Леси Украинки
к брату Михаилу. 1891 год.

Положите на карту Европы прозрачную чертежную кальку и обведите на ней контур Украины. Потом, опираясь на крайние географические точки нашего государства, поочередно переворачивайте листок в направлении разных сторон света. На севере Крым бултыхнется аж в Ладожское озеро за Петербургом; Закарпатье, описав дугу на восток, перелетит прямо в закаспийские степи Казахстана; рывок на юг накроет нашей «ненькою» почти всю Турцию, а Черниговщина аннексирует хороший шмат Сирии. Эту многовекторную, только на первый взгляд абсурдную игру выдумал мой сын и сразу же предложил поиграть в эту гипотетическую перекройку науки картографии и судеб народов.

Первый шаг я сделал на запад. Вполне логично, поскольку это направление совпадало с маршрутом моего последнего путешествия. Луганщина, гордо промелькнувшая над полудюжиной европейских стран, притормозилась канатом, натянутым от чопской таможни, и мягко опустилась крайней восточной точкой Украины — поселком Червона Зирка — в окраинах Реймса, древнего французского города, в котором короновалась наша родная Анна Ярославна. Почти мистика! Но материалистам логичнее использовать этот факт как метрическое доказательство того, насколько мала Европа, или как аргумент величия (по крайней мере, территориально) Украины. Кому как больше нравится.

Что нас, несомненно, объединяет с ЕС, так это погода. Тяжелые монолитные серые тучи эрзац-зимы волочились от самого Киева до венгерско-австрийской границы. Как это ни удивительно, проблески синего неба впервые появились только перед Веной в районе густого леса ветровых электростанций. Неужели эти огромные лопасти уже научились разгонять тучи?

Пригород Вены, как и в большинстве крупных городов, индустриальный, но не дымно-хаотический, а какой-то величественно-гармоничный, несмотря на то что на одной территории объединена промышленная архитектура XX, XXI и даже XIX века. На фоне этой выставки технологий немного странно и диссонансно воспринимается огромный плакат с портретом женщины и надписью Sisi museum.

Несчастная Сиси! Помните бравого солдата Швейка, вспоминающего «того господина Луккени, который проколол напильником нашу покойницу Елизавету. Он же прогуливался с ней, вот и верьте после этого кому-то!..» Если бы не то убийство в 1898 году жены Франца Иосифа I, возможно, и не торговали бы на каждой австрийской автозаправке апельсиновыми ликерами Sisi...

Обращаю внимание на то, что жилые сооружения Вены, датированные 1930—1932 и 1962—1964, очень похожи, поствоенный и постоккупационный синдромы продуцировали схожие художественные идеи. В одной советской книжечке, изданной в 1953 году и посвященной Австрии, автор якобы с сочувствием, а скорее, с нескрываемым злорадством пишет, что Вена все еще в руинах — после 53 английских и американских (о советских автор не вспоминает) авианалетов город потерял 20 процентов зданий. Но австрийцы без фальшивого фанфарного энтузиазма снова превратили свой город в настоящую культурную жемчужину. Непривычно в венских скверах встречать памятники, на которых написано «К.Сейц, мэр Вены с 1923 по 1934 г.», Т.Кернер, мэр Вены с 1945 по 1951 г.». Дождутся ли, например, киевляне тех счастливых времен, когда признательные граждане будут возводить монументы своим градоначальникам?

Настоящий концентрат всех видов искусства Вены связан с Рингштрассе, широким замкнутым проспектом, в этом году отмечающим 150-ю годовщину рождения. Император Франц Иосиф I приказал разрушить старые крепостные стены и бастионы и проложить на их месте улицу. Это решение дало такой мощный толчок градостроительству и архитектуре, что появился даже термин «Эпоха Рингштрассе».

Австрия и Украина объединены многими историческими, научными, культурными связями. Почти каждый десятый гражданин Австро-Венгерской империи был украинцем. Кстати, размеры и количество населения этого государственного образования, просуществовавшего до 1918 года, были почти эквивалентны параметрам современной Украины — 676 тыс. кв. км территория и 51390000 жителей.

Изучению и общению с Веной можно посвятить жизнь или даже тысячу жизней. Попытаюсь рассказать вам об одном доме австрийской столицы, с которым, как ни странно, связана судьба миллионов наших граждан. Разве такое может быть? Может. В далеком 1908 году австрийский архитектор Адольф Лоос написал статью «Орнамент и преступление», ставшую манифестом нового художественного течения. Ну разве мало было в те времена всяческих кубистов, конструктивистов, функционалистов? Краткая суть статьи Лооса в том, что он считает людей с татуировкой, живущих на свободе, или потенциальными преступниками, или аристократами-дегенератами (не забывайте, это 1908-й, а не либеральный 2007 год). Вывод: архитектура, украшенная декором, — тоже признак деградации и преступности. Несомненно, талантливый архитектор, Адольф Лоос воплотил свои идеи в доме на Михайлерплац, 5, построенном по заказу фирмы «Гольдман и Салатч». Скандал, жители Вены разочарованы, император неудовлетворен, протесты, полиция...

Архитектор умер в 1933 году, а в середине 50-х годов советское государство с мудрым головою КПСС, стремясь наклепать как можно больше ядерных бомб, межконтинентальных ракет, танков и подводных лодок, в поисках средств и лапши на уши граждан, придумала лозунг об «излишествах в архитектуре», и здесь Лоос, подкрепленный авторитетом француза Ле Корбюзье, пришелся как нельзя кстати. Под «хрущевки» нашлась идеологическая база, из которой мы по сей день выбраться не можем.

Но от этих социально-политических раздумий Вена отвлекает превосходно. Прислушайтесь к Стефану Цвейгу: «Я сидел в полнейшем покое, и понемногу меня обвила та расслабляющая лень, которая, подобно наркозу, незримо струится из каждой истинно венской кофейни». Впрочем, если вам удастся выплыть из ауры кофейни, можете пройтись на Гроссе Шулерштрассе, если встать на цыпочки, можно заглянуть в окно второго этажа дома, где жил Моцарт. Мне показалось, что я его там увидел. А может, и не показалось...