Аргентинская «земля обетованная»

«Захор» (с еврейского - «помни») - парадигма, которая основным тезисом проходит сквозь библейские тексты и все учение иудаизма. Если бы евреи отказались от императива памяти, пришло бы время, когда они вообще не писали бы истории. Но, вопреки преисполненным драматизма историческим событиям, евреи помнят свою славную и трагическую историю, свои мытарства, свои достижения в науке и искусстве, свое тысячелетнее стремление к государственности... Ведь народ без государства - народ без будущего. Не возвышая, упаси Боже, евреев над другими народами (это горькая участь дураков или провокаторов), все же отметим особый национальный алгоритм поведения - наверное, также обусловленный историческим бытием. Больше всего поражает стремление сохранить национальную самобытность и готовность к взаимопомощи. Собственно, об этом и о едва ли не самых первых попытках восстановления еврейской государственности в ХІХ веке и пойдет речь. Тем более что главными инициаторами этих событий были наши земляки, выходцы из Правобережной Украины.

Неурожай конца 1880-х, а также разнузданная антисемитская политика Российской империи заставили многочисленные еврейские семьи, которые веками жили бок о бок с украинцами, искать лучшей жизни. К тому же агенты-вербовщики распространяли небылицы о заморском рае, о невиданных заработках, бесплатной земле и бесчисленных залежах золота и бриллиантов...

Первые попытки заселения евреями берегов Ла-Платы были предприняты еще в 1889 году. Несколько десятков еврейских семей, которых волей местных чиновников выгнали из насиженных мест за пределы черты оседлости Подольской губернии (большинство из городка Смотрич), попав в безвыходное положение, вынуждены были покинуть родные края. В те далекие времена большинство украинских евреев выезжали в Палестину, потому что их судьбой занимался барон Эдмон де Ротшильд. Подольские евреи также надеялись на его помощь и откомандировали в Париж к филантропу своего делегата Кауфмана с просьбой предоставить землю в одной из ближневосточных колоний. Однако Ротшильд им отказал. И здесь в судьбу вмешался слепой случай. На одной из парижских улиц Кауфман встретил бывшего подолянина, некого Клейна, эмигрировавшего еще в начале 1880-х и теперь работавшего в консульстве Аргентинской Республики. При содействии Клейна делегат подольских евреев начал переговоры с представителем Аргентины в Европе Ламансом и уполномоченным аргентинского банка Франко. Несмотря на невыгодные условия, предложенные Кауфману и его доверителям, контракт на переселение украинских евреев в Аргентину был подписан.

10 июня 1889 года 110 еврейских семей (850 человек) прибыли в Краков, откуда отправились в Берлин. На станции Шарлоттенбург с эмигрантами произошел досадный случай, о подробностях которого узнаем из тогдашней Berliner Börsen Courier. Кто-то предложил пилигримам остаться на вокзале дождаться следующей партии эмигрантов. Газета пишет: «Переселенцы разместились на вокзальном дворе, в туннеле, где они составили крайне пеструю картину. Одни лежали, другие похаживали группами, третьи суетились и бегали в разные стороны. Неподалеку на раскаленной мостовой под палящим солнцем - спит трехлетний мальчишка, дальше старая еврейка тоскливо прислонилась к стене. В другом конце стоит чрезвычайно красивая восемнадцатилетняя мать и успокаивает крикуна-малыша...» Пестрый лагерь привлек внимание не только пассажиров, но и полиции, пожелавшей чтобы путешественники немедленно тронулись дальше. Но евреи отказались. И снова в судьбу вмешался случай. О мытарствах переселенцев узнал местный раввин доктор Гильдесгеймер, который добился для них разрешения оставаться на вокзале. Между прочим ребе поинтересовался условиями контракта, которые ему покзались невыносимыми. Пользуясь своим авторитетом, Гильдесгеймер вступил в переговоры с представителями Аргентины и договорился об изменениях в некоторых параграфах. По новым условиям эмигрантам выделялось 7 тыс. га земли (по 70 на каждую семью) за 375 тыс. франков. Впрочем, земля предоставлялась при условии личного ее возделывания, без привлечения наемных работников, что уже само собой ложилось тяжким бременем на каждую семью, тем более что кредит переселенцы должны были вернуть на протяжении первых шести лет. Кроме Гильдесгеймера, судьбой эмигрантов занимался член Берлинской еврейской общины Сигизмунд Зимель, в лице которого переселенцы получили своего ангела-хранителя. Собственно Зимель договорился, что каждая семья получит только по 25 га земли вблизи Буэнос-Айреса вдоль железной дороги. Аргентинская власть обеспечивала колонистов инвентарем, посевным материалом и полным содержанием до первого урожая. Сначала одной семье безвозмездно предоставляли деревянный дом, который со временем правительство заменяло капитальным домом. Дорожные затраты в размере 150 тыс. франков власть брала на себя, правда, при условии возврата на протяжении первых трех лет. Земельный заем распределялся на 20 лет. Кроме того, в первые три года поселенцы освобождались от каких-либо повинностей.
О лучших условиях нечего было и мечтать.

Но не с еврейским счастьем... Многие семьи, пока ждали лучшей судьбы, потратили все свои мизерные сбережения и влезли в долги. На помощь пришли бременские и франкфуртские общины, которые не только обеспечили переселенцев всем необходимым в дороге, но и составили небольшую библиотеку.

В сентябре 1891 года Британское торговое ведомство утвердило устав «Еврейского колонизационного общества» (Jewish Colonization Association) с номинальным капиталом 2 млн. фунтов стерлингов, разделенных на 20 тыс. акций по 100 фунтов стерлингов каждая. Для большего веса с самого начала деятельности организации предоставили статус акционерного общества. Собственно, таким его можно было считать условно, ведь 19993 акции принадлежали барону Гиршу, а семь других распределили между собой выдающиеся деятели еврейского движения: барон Ротшильд, Юлиан Гольдштимт, Эрнест Йозеф Кассель, Моката, С.Г.Гольдштимт, Соломон Рейнах и Бенжемен Луи Коген. Лондонская Times опубликовала устав общества, состоявший из 19 параграфов. Отмечалось, что главной целью общества является: «Содействие переселению евреев из Европы и Азии, особенно из тех стран, где они обложены особыми налогами или ограничиваются политическими или другими законами; для осуществления цели Общество основывает в Северной и Южной Америке, а также в других странах земледельческие, промышленные и, по необходимости, другие еврейские поселения».

Общество всячески способствует развитию приобретенных колоний: строит дороги, телеграфы, каналы, сооружает синагоги, развивает курорты, торговлю в пользу эмиграции и т.п. Корреспондент Times комментирует: «Во всех отношениях речь идет о гигантском предприятии. Некоторые выдающиеся деловые люди поддержали его. Однако есть отдельные опасения. Прежде всего нужно выяснить, пригодны ли евреи для переселения и, особенно, для новой неразвитой страны?.. Кроме того, могут возникнуть осложнения с властью и населением там, куда будут переселены их компактные массы. Также неизвестно, насколько предприятие таких масштабов действительно улучшит положение большинства евреев...» Дальнейший ход событий доказал, что опасения журналиста были напрасными.

В 1892 году доктор В.Левенталь разработал долгосрочный план развития еврейских сельскохозяйственных поселений. Барон Гирш одобрил план, усматривая в нем возможность трудоустроить евреев - эмигрантов из России. В том же году российское правительство дало согласие на проект, надеясь, что на протяжении 25 лет Россию покинут 3 млн. 250 тыс. евреев. Но план не осуществился: аргентинский парламент не позволил продавать большие земельные наделы.

Активисты Еврейского колонизационного общества сразу взялись выполнять уставные задачи и уже в 1892 году доставили в Аргентину 2850 колонистов. Правда, после первых двух лет работы общества количество переселенцев не увеличивалось, а даже немного уменьшилось и на конец 1893 года составляло 2683 человека. Публикация устава общества привлекла внимание еврейского сообщества, и переселение в Аргентину оживилось: в 1893 году прибыли
243 еврея, в 1894-м - 2890, в 1895-м - 1763. Частично этими эмигрантами пополнялись и сельскохозяйственные колонии. Заметим, что, согласно переписи населения Аргентины 1888 года, на площади 2142 тыс. квадратных километров проживало 3807530 человек, из них 545 тыс. - в Буэнос-Айресе.

На момент смерти барона Гирша (1896 г.) общество владело в Аргентине 302736 га земли в районах Буэнос-Айреса, Энтре-Риос и Санта-Фе, а в колониях проживало 910 семей (6757 человек). По состоянию на 1908 год в шести сельскохозяйственных еврейских поселениях (Мойзесвилль, Маурисио, Клара, Сан-Антонио, Люсиенвилль и Барон Гирш) проживало 13212 евреев, обрабатывавших 64433 га пахотной земли, на которых они в промышленных объемах выращивали пшеницу, рожь, овес, ячмень, сорго, подсолнечник, лен и три вида люцерны.

Деятельность колоний в Аргентине успешно продолжалась и в первой четверти ХХ века. В 1925 году сельскохозяйственные колонии в Аргентине занимали 617468 га и насчитывали 20382 жителя. Вообще в Аргентине только выходцев из России проживало более 100 тыс. евреев. Однако дальнейшие события (массовое переселение в страну нацистских преступников, создание государства Израиль, сложные внутриполитические отношения, частые экономические кризисы, зависимость от иностранного рынка, выезд молодежи в большие города и т.п.) привели в середине 1960-х к упадку хозяйств еврейских фермеров. Сейчас в Аргентине проживают около 190 тыс. евреев (94% родившиеся в стране), которые заняты почти во всех сферах жизни государства.

Бывший наш соотечественник в апреле 1890 года писал на родину из далекой Аргентины: «Праздник - отдых от работы. Из окна смотрю на зеленое поле и за ним - в даль, где передо мною возникает замечательная перспектива необозримых степей с одиночными, будто оазисами, деревьями. Но мое духовное окно не здесь, а там, далеко за океаном, за степями и лесами, на прекрасных равнинах Подолья. Я ощущаю на лице легкий ветерок, слышу шелест молодой листвы, пьянею от едва нагретого апрельского воздуха и печальных мелодий малоросских песен. Как там прекрасно, как хочет туда моя душа и как глубока моя тоска по дорогой и вечной моей отчизне! Нет! Мы, первое поколение, не можем быть счастливыми в Новом Мире; счастливыми будут наши дети, которые не успели надышаться благодатным воздухом России! А я отдал бы весь покой, всю свободу за пядь земли близ родительских могил». Наверное, такие ощущения переживают и современные эмигранты. Но не каждому хватит духу в этом признаться.

(В статье использованы, кроме упомянутых в тексте, также публикации из газет ХІХ века: «Восход», «Діло», «КиевлянинЪ», «Киевское слово», «Недельная хроника Восхода», «Одесские ведомости», Kraj, Kurier Codzienny, Kurier Warszawski, Słowo, Wiek и др.)