Похвала олигархии

Об олигархах не сразу. Сначала об апельсинах.

Апельсин — фрукт нежный. Портится быстро. Это понятно. В наших условиях хватило и полгода, чтобы оранжевый продукт в течение «зимы тревоги нашей» начал стремительно блекнуть, в летнюю жару скукожился, а к осени вообще стал неприятно пахнуть.

На плачевные результаты украинской селекции всяк реагирует по-своему. Кто-то злорадствует и спешит выбросить «протухающий продукт» на свалку истории, таская по Киеву тару, наполненную оранжевыми изделиями. Кто-то поговаривает, что впереди новый урожай «цитрусовых», поскольку «есть у революции начало, нет у революции конца». Кто-то, и таких очень много, просто растерян.

Но уж в чем все определенно сходятся, так это в том, что во всем виноваты олигархи. И те, кто покрупнее, что выросли при Кучме, и те, кто помельче, что при Кучме же взошли, но дозреть не успели, и надеются пригреться под благосклонным взглядом нового президента. Ну а в народе уже разговоры пошли о «новых олигархах», типа «белые пришли — грабят, красные (то бишь оранжевые) пришли — тоже, понимаешь, грабить начали».

Но об олигархах опять-таки чуть позже. Немного о себе.

Так уж получилось, что бoльшую часть жизни я изучал, как работает государственная власть в других, скажем, более нормальных странах. Это для того, чтобы давать советы украинским политикам относительно того, как на этих, нормальных, реагировать. А также для того, чтобы делать прогнозы, как там у них, нормальных, в будущем.

Легче всего было с прогнозами. Нормальные государства потому и нормальные, что стабильные. Кто бы ни оказывался наверху, система продолжала работать как ни в чем не бывало. Говорят, это потому, что у них настоящая демократия.

Так вот, теперь об олигархах.

Причем тут олигархи, когда речь зашла о демократии? Да притом! Но об этом уже без словесных выкрутасов.

«Краткий словарь иностранных слов», изданный в 1977 году, дает следующее, естественно, тоже краткое пояснение слову «демократия». Это «государственный строй, при котором власть юридически принадлежит народу и провозглашается свобода и равноправие граждан».

А «олигархия» — в переводе с греческого «правление немногих» — это, по мнению авторов «Словаря», «политическое и экономическое господство, правление небольшой группы эксплуататоров…».

Заменим неприличное теперь слово «эксплуататоры» его современным эквивалентом, скажем, «крупные бизнесмены и финансисты». Сути это не меняет. Вопрос в другом.

Совместимы ли демократия и олигархия?

На первый взгляд нет. А на второй?

Осознанно или нет, но авторы, говоря о демократии, не зря отметили, что при этом строе власть принадлежит народу юридически. То есть все граждане — по закону — имеют равные права и могут свободно участвовать в формировании того, что подразумевается под властью, и пользоваться этим инструментом общественного бытия в общих, а следовательно, и в своих интересах.

В определении олигархии ссылки на юридический аспект нет. Правление «небольшой группы» может быть юридически не оформлено, но, тем не менее, как говорится, «имеет место быть».

Поэтому, с точки зрения права, государство может быть демократическим (см. Конституцию Украины), но при этом реально в нем может править та самая пресловутая группа «немногих» (см. периодические издания и другие средства массовой информации Украины).

Парадокс? Нет. Украина в этом смешении стилей не исключение. Более того, это общая закономерность.

По неофициальным данным (кто решится заявить о таком официально?), в США, к примеру, в конце 70-х годов ХХ века 85% национальной экономики контролировали 50 семей (не мафиозных, а обычных, так называемых семейных кланов).

При этом следует особо подчеркнуть слово «контролировали». В личном владении у этих семей находилась не такая уж и большая часть американских предприятий и банков. Кстати, фамилию любого украинского «олигарха» вы тоже встретите в учредительных документах лишь одной или нескольких фирм. Зато паутина предприятий и банков, которые он контролирует, ну никак не помещается на стандартном листе бумаги, чтобы ее представить наглядно.

Эти 50 держат экономику США под контролем посредством невидимых обществу нитей. Такими нитями являются цепочки родственных, дружеских и доверительных связей, которым переданы в управление крупные части семейного капитала, а также взращенные на этих капиталах лидеры политических партий и влиятельных общественных организаций, средства массовой информации, расставленные на ключевые позиции государственные чиновники и многое другое.

Как это проявляется в управлении страной? Пример можно найти в автобиографических заметках Генри Киссинджера. Предложение занять один из важнейших государственных постов этот сравнительно молодой тогда юрисконсульт крупной компании получил не от президента США, как можно было бы ожидать и чем сам Киссинджер был удивлен, а от мультимиллиардера Рокфеллера. Последний, не занимавший никаких государственных постов, пригласил его в свой офис и начал беседу словами: «Мы решили назначить вас…».

Так чем коктейль из демократии и олигархии в США отличается от нашей почему-то взрывчатой смеси?

Правильно. Результатом.

Оставляя в стороне экономическую составляющую «американского чуда», остановимся на политической.

Американская олигархия имеет почти двухсотлетнюю историю. У нее было время для выработки успешной стратегии. Состоит она, вкратце, в следующем.

Во-первых, это использование древней мудрости евреев и китайцев, что лучшее правительство — невидимое. Олигархия не правит страной. Она правит правителями. Эти «менеджеры» — президенты, премьеры, министры — в случае чего и становятся козлами отпущения. Народ, если недоволен, не склонен вникать в тонкости и обращает свой гнев на власть видимую, официальную. Как бы ни складывалась ситуация, какие бы кризисы ни возникали, устои такой власти будут непоколебимы.

Во-вторых, это создание у народа впечатления, что он сам выбирает себе этих «менеджеров». Кого и как олигархи готовят и подставляют в качестве кандидатов на выборы — вопрос политтехнологии. Сейчас достаточно отметить, что благодаря демократии народ берет на себя моральную ответственность за действия тех, кого выбрал. И пенять ему приходится тоже на себя, на свою доверчивость и неразборчивость. Знакомо.

Ну и, наконец, в-третьих, это знание и использование хорошо усвоенной теории Маркса, который научно сформулировал ранее осознаваемую лишь на уровне практики мысль: капитал извлекает прибыль из не полностью оплаченного наемного труда. Поэтому чем лучше работает наемный рабочий (то есть любой человек, продающий свою производительную силу), тем больше прибыль у владельца капитала. А для этого наемный рабочий должен быть здоровым, грамотным, иметь возможность удовлетворять свои духовные потребности (не скотина же все-таки!), чувствовать себя в безопасности и, как следствие, иметь желание и возможность воспроизводить себя в детях, поставляя капиталу новую рабочую силу. Следовательно, капиталу выгодно давать часть своей прибыли на образование, медицинское обслуживание, науку, культуру, оборону и государственный менеджмент. То есть на то, для чего и существует государство.

Таким образом, для олигархического капитала государство является, в конечном счете, инструментом бизнеса, позволяющим сделать его более эффективным, конкурентоспособным на внешней арене и защищенным на века из расчета на благоденствие потомков.

Как уже упоминалось, чтобы управлять, олигархам вовсе не обязательно занимать должности президентов, министров, губернаторов или сидеть в парламенте. За них это делает цепочка «менеджеров» от высшего до низшего звена, которые тоже распределены по ролям: интеллектуалы и организаторы занимаются реальной политикой и экономикой, а другие, являясь публичными деятелями, отвлекают на себя внимание общества (здесь и актеры сойдут). «Менеджерами» становятся и достаточно крупные банкиры и бизнесмены, но крайне редко — члены олигархических семей: в этом случае они, как правило, ограничиваются сенатом, верхней палатой американского парламента. При этом от «менеджера» и, тем более, от олигарха не требуется переписывать свое дело на подставных лиц. Достаточно того, что он просто не использует «служебное положение в корыстных целях» так нагло, примитивно и по мелочам, как у нас, нарушая законы и общепринятые нормы «капиталистической морали».

Может возникнуть вопрос: если никто не заставляет американского президента отказываться от своего дела («до седьмого колена»), то, может, в США нет борьбы за власть между бизнес-сообществами? Конечно, есть. Но на более низком, чем олигархия, уровне. На уровне партий. Пришел Клинтон — и американская администрация в угоду работающим в сфере высоких технологий компаниям, что стоят за Демократической партией, поставила акцент на выгодах «глобализации» и связанных с ней «глобальных технологий». Победила Республиканская партия — и в угоду нефтебаронам, как это обычно бывает при республиканцах, Вашингтон занялся арабским миром.

Так что демократия дает возможность капиталам, стоящим за партиями, набивать карманы законным путем. Поэтому — никакой серьезной коррупции в высших эшелонах власти. Достаточно расставить по-иному акценты в национальной политике (напомню о государстве как инструменте крупного капитала).

Но — обратите внимание! — две ведущие партии приводят своих людей к кормушке и могут удержаться возле нее только в зависимости от того, насколько их политика нравится или не нравится рядовым американцам. Естественно, что всем вечно мил не будешь. Вот и приходится периодически меняться местами.

Но в том-то и дело, что олигархия (напомню о 50 семьях и 85%), в основе которой, прежде всего, банковский капитал, получает свои прибыли от правления как демократов, так и республиканцев. Какая разница, правой или левой рукой класть деньги в карман? Поэтому олигархи стоят над партийной схваткой, следя лишь за тем, чтобы выполнялись правила игры и в обществе сохранялось доверие к существующему порядку вещей (иначе бестселлером станет «Капитал», а не «Гарри Поттер»).

Да, эта система не идеальна с точки зрения «социальной справедливости», как мы ее привыкли понимать. Она действительно позволяет богатым становиться еще богаче. Но и бедные при этом не становятся беднее. В конечном итоге такая система работает во взаимных интересах и капитала, и «наемных рабочих».

Поэтому украинский лозунг «отделить власть от бизнеса» в условиях «строящегося капитализма» кажется просто смешным. В нормальном капиталистическом обществе государственная власть для того и существует, чтобы гарантировать благоприятные условия для функционирования крупного национального бизнеса, который, в свою очередь, в своих же интересах инвестирует (через налоги) часть прибыли в социально-экономическую сферу: в образование, медицину, культуру, науку и систему внутренней и внешней безопасности.

Ничего нового я здесь не открываю. Об этом писалось десятки лет. Просто воспринимались эти публикации как «антиимпериалистическая пропаганда», поскольку слово «олигархия» всегда давалось в негативном контексте. Но теперь-то пришло время посмотреть на все это с другого ракурса.

Потому вернемся к нашим «апельсинам».

Оранжевая революция не зря кем-то была удачно названа «революцией миллионеров против миллиардеров». Большинство воспринимает этот ее аспект положительно, как некое проявление «борьбы за справедливость». В определенном смысле это действительно так, учитывая, как формировались миллиардные капиталы. Правда, и многомиллионные состояния выросли не на грядках Эдема. За ними тоже — бесконтрольное использование бюджетных средств, невыплаченные вовсе или выплаченные с опозданием налоги, зарплаты и пенсии, нечестная конкуренция, шантаж, а то и криминальные разборки.

Мне, правда, все равно, из-за кого больше нашим старикам приходится рыться на помойках и выпрашивать милостыню — из-за миллиардеров или миллионеров. Сейчас о другом.

Оранжевые (конечно, не желая того) нанесли серьезный удар по будущему Украины в среднесрочной перспективе, затормозив формирование национальной олигархии и тем самым превращение нашей страны в «нормальную» капиталистическую державу. Ведь те, кого мы называем олигархами, в реальности таковыми стать не успели. Я думаю, у нас уже есть 20—30 семей, контролирующих 60—70% украинской экономики, а то и больше, но это не олигархи. Это просто крупные бизнесмены, использующие государство как корыто, из которого каждый спешит, пока близок к власти, зачерпнуть побольше. Но они — не сама власть. Или, точнее, — не совсем власть.

На постсоветском пространстве система пока еще поставлена с ног на голову. В России Путин собирает самых богатых за круглым столом и намекает, что не будет любить тех, кто с государством не делится. Наш президент приглашает к себе группу «самых богатых» и убеждает их в необходимости проявлять патриотизм и гражданскую ответственность.

Чувствуете разницу по сравнению с Западом?

Там олигархи не только сами платят налоги, но и посредством государственной машины во главе с президентом заставляют это делать «всякую шушеру» типа вороватых средних и мелких бизнесменов. Потому что они — хозяева своей страны. Потому что это в их интересах, чтобы государство было богатым и, следовательно, стабильным, «конкурентоспособным». Можете себе представить президента Буша, упрашивающего, скажем, того же Рокфеллера, заплатить налоги? Да Рокфеллер со товарищи сам быстро скрутит голову той президентской администрации, которая допустит, что из-за социально-экономических проблем вследствие недобора налогов в американском обществе возникнет напряженность, начнут поднимать головы маргинальные партии, а котировки крупнейших американских компаний на международных биржах, соответственно, быстро поползут вниз.

Поэтому в Украине надо не разделять государственную власть и крупный бизнес, а наоборот — сращивать их до той степени, когда в полной мере проявится взаимозависимость между благоденствием государства и благоденствием капитала.

Возможно ли у нас быстро достичь такого уровня? В принципе, да. Хотя…

Система хорошо работает, если олигархи мыслят категориями государственными, общенациональными и даже общемировыми. А что из себя представляют наши потенциальные олигархи? Это вчерашние комсомольские, партийные и хозяйственные деятели среднего управленческого звена, «красные» директора, инженеры, научные работники. Правда, надо сделать поправку на то, что они — «первопроходцы» в мир капитализма. По-своему даже «романтики». Поэтому за их плечами нет нескольких поколений предшественников, с молоком матери впитывавших представление о миссии олигархов в этом мире.

Будучи вне этой среды, могу ошибиться в мотивах дальнейших действий ранее обычных мужиков, в течение десятка лет вдруг ставших — честным или не очень честным путем — миллиардерами или около того. Но все же рискну предположить, что они пока сами не осознали, а зачем им, собственно, такое состояние, в таких размерах. Ну, ладно, пока еще играют роль амбиции, азарт — кто же из них все-таки «круче». Своеобразный спорт. При этом победитель надеется получить в качестве приза неограниченную свободу. Весьма призрачную. А дальше?

Настоящий олигарх таких амбиций не имеет. Потому что он уже вне конкуренции. Он мыслит иными категориями. «Какой-нибудь» Билл Гейтс может быть более богатым и даже самым богатым. Как отдельная личность. Но это не делает его олигархом. Потому что олигархия — это клан, который контролирует практически все, в том числе, при желании, и судьбу самого Билла Гейтса. Поскольку то, что олигархов объединяет, сильнее возникающих подчас внутриклановых противоречий.

В круг интересов олигархов уже не входит владение или управление тем или иным предприятием или даже отраслью. О таких «мелочах» заботятся их менеджеры. Олигархам уже не интересно соревноваться друг с другом. Их уровень — это геополитика и геостратегия: обеспечение контроля над мировыми ресурсами, рынками сбыта, финансовыми потоками, наработка концепции будущего мира и своего места в нем. Тем более что национальные олигархии имеют тенденцию к слиянию в олигархию транснациональную, когда уже не разберешь, где, к примеру, пролегает граница между политикой США и Великобритании, и при этом есть основание подозревать, что в вопросах глобальных Соединенные Штаты как страна играют не лидирующую роль. Скорее американская военная и экономическая мощь является «инструментарием» для достижения целей не столько национального, сколько наднационального уровня (кому интересно, может поискать данные по истории слияния английских, американских, голландских, французских и, частично, немецких крупных капиталов).

У нас же «олигархи» занимаются борьбой за выживание, как лохи, если воспользоваться терминологией нынешней «элиты». И, как лохи же, сами тому виной. Хотя есть и объективные причины.

Одна из них — то, что смена власти в Украине в конце прошлого века произошла под напором только идеологических противников КПСС. Это было, скорее, «национально-освободительное движение либералов», молча поддержанное частью правившей коммунистической и советской «элиты». Для «антипролетарской» революции (что есть в переводе «переворот»), при которой меняется властный «класс», не было основы — крупной национальной буржуазии. В отличие, например, от России, где антикоммунистическая идеология служила лишь знаменем, прикрытием, а реальной движущей силой были «теневые» капиталы, накопленные ранее, но легализованные и разбухшие во время перестройки. Поэтому новая власть в Украине формировалась политиками-романтиками, а не скрывавшимся за широкой спиной Ельцина подпольными «гражданами корейко». В Украине же «новые капиталисты» были вынуждены подлаживаться под политиков, а не диктовать им свою волю, как это было в допутинской Москве (хотя в этом есть и положительные стороны, но то — особая тема).

Таким образом, наши крупные бизнесмены стали таковыми благодаря политикам во власти, а не наоборот, когда политики оказываются у руля государства благодаря поддержке крупного бизнеса.

Поэтому, если исходить из исторической перспективы капитализма в Украине, нам бы следовало поблагодарить господина Кучму, который «взрастил» тех, кто мог бы со временем стать олигархами. Тем более что среди них уже начался процесс переосмысления своего положения. О необходимости «ухода бизнесменов из власти» осторожно говорил господин Пинчук. А самый богатый, как считается, господин Ахметов, вообще не стремился к государственным постам. Этим он, между прочим, заслужил уважительные отклики со стороны известных мне западных дипломатов. Несмотря на слухи о связях Ахметова с криминалитетом в прошлом, именно у него эти дипломаты увидели зачатки мышления «нормального», по западным меркам, олигарха. Да и господин Тигипко решил сначала заработать миллиард, а уже потом подумать, в каком качестве возвращаться в политику.

Если бы в ноябре-декабре прошлого года «птенцам гнезда кучминого» удалось разместить на высших постах в государстве своих ставленников, смесь демократии и олигархии в Украине состоялась бы. А со временем вылупившиеся олигархи, надеюсь, научились бы и сообразовывать свои интересы с интересами государства в традициях «развитого капитализма». Украина получила бы мощный толчок в своем социально-экономическом развитии по капиталистическому пути. Правда, это не устраивало многих за ее кордонами, учитывая в таком случае связь олигархов украинских с крупным российским «еврейским» бизнесом («еврейским», естественно, говоря условно, т.е. принимая во внимание национальный состав его высшего звена). А этот последний некстати начал «поднимать хвост» в отношениях с еврейством американским (мол, а чем мы хуже? Тоже уже не лыком шиты!).

Как бы то ни было, оранжевая революция притормозила этот процесс. Может, к сожалению, а может — и к счастью. История покажет. Но теперь многое приходится начинать сначала. Правда, при этом появились и новые нюансы, которые вполне, что называется, «в тему».

Впервые президента «возвели на трон» не столько политики, сколько крупные бизнесмены. Вряд ли кто-то всерьез сомневается в том, что Ющенко, достаточно слабая фигура в политике, стал главой государства в основном благодаря тому, что его выбрали своим знаменем обиженные на Кучму и его фаворитов «миллионеры» (понимаю, обидно, когда такой фаворит — не ты). То есть ситуация начала складываться по классическому для так называемой «буржуазной демократии» образцу.

Если бы новые «потенциальные олигархи» оказались не столь примитивными в своем мышлении хапугами, а пошли на неоднократно предлагавшийся им «социальный договор» с предшественниками, то тенденция к ускоренному формированию системы «демократической олигархии» сохранилась бы и после президентских выборов. Разве что состав кандидатов в олигархи пополнился бы новыми лицами. А там, глядишь, и в партийно-политической жизни страны все бы «устаканилось»: сформировались бы две-три крупные центристские партии, которые бы «рулили» попеременно, а крайне левые и крайне правые (в смысле, крайние националисты) заняли бы традиционные для них в нормальных государствах маргинальные позиции.

Но… не получилось. По крайней мере, пока. Хотя надежда осталась, поскольку в результате будущих парламентских выборов, как мне кажется, снова сложится в целом патовая ситуация, и нужно будет искать из нее выход.

Сейчас все мысли политикума устремлены в ближайшее будущее, когда «мартовские коты» к концу первого квартала следующего года уже во весь голос затянут свои песни о любви (к народу, разумеется). Но в контексте темы о системе демократическо-олигархического правления стоит остановиться на будущих президентских выборах. И вот почему.

В истерике прошлогодней битвы за наследство «папы Кучмы» сражающиеся стороны приняли в Раде такие поправки к Конституции, которые, по идее, превратят Украину в республику парламентско-президентскую. Стало быть, роль политических партий в расстановке кадров возрастет. Но для будущего украинской олигархии в среднесрочной перспективе это все равно. Наши ведущие партии, как и безвременно почившая КПСС, живут не на партийные взносы своих членов. Их кормят те же потенциальные олигархи. Поэтому политическая борьба в Украине — это не столько борьба между носителями идей (хотя шума много), а между носителями «тугих гаманців». И когда «гаманценосцы» созреют до мысли, что надо между собой договориться ради их же общего светлого будущего, то и партийные лидеры «удивительным образом» найдут пути к консенсусу.

До следующих парламентских выборов это не произойдет уж точно (каждый потенциальный олигарх еще надеется преуспеть в одиночку или в союзе с другими двумя-тремя «коллегами»). После выборов достаточно много времени уйдет на дележ «государственной кормушки». Здесь договариваться придется, но такие дискуссии не способствуют размышлениям на более общие темы. И только спустя пару лет, когда места у «корыта» будут поделены и первое чувство «голода» дорвавшихся до него будет удовлетворено, то, возможно, и появится в головах, занятых добыванием капиталистического хлеба насущного, мысль, что пора бы подумать и о так называемой стабильности. Ведь стабильность нужна тем, кто доволен жизнью (или я ошибаюсь?). И тогда видимое на поверхности политического террариума так называемое парламентское большинство может стать отражением более глубоких договоренностей потенциальных олигархов между собой о некоем подобии «священного союза» (упаси вас боже искать исторические корни этого словосочетания! Сильно расстроитесь).

Но перед «олигархами» возникнет следующая проблема: как гарантировать, что «социальный договор» между ними будет ими же и выполняться? Тогда придется вспомнить уроки физики: как весы балансируют на одной опорной точке, так и для внутриклановых центров влияния нужна будет такая точка, смещение которой в ту или иную сторону способно поддерживать баланс сил.

Отвлекаясь от «сьогодення», спрошу: а задумывался ли читатель о корнях королевской власти во времена раннего феодализма? Зачем вольным баронам нужен был король?

Школьные учебники пишут, что королями становились самые богатые феодалы. Но более солидные издания отмечают, что потребность в королевской власти возникала там и тогда, где и когда внутренние распри становились угрозой для существования аристократии будь то перед лицом военной экспансии соседей или в результате усталости от войн между собой. Так что королевская власть являлась следствием вынужденного договора между «вольными баронами», которые приходили к пониманию, что постоянные конфликты между ними в конце концов приведут к печальному концу. Поэтому лучше ограничить собственную свободу и свободу остальных общими правилами. И тогда выбиралась личность (не обязательно среди «элиты»), обладавшая определенным набором нужных человеческих качеств, и наделялась функцией использования силы государственной машины против тех средневековых «отщепенцев», которые пытались внутриклановый договор нарушить в свою пользу. При этом королевская власть была сильна лишь в той мере, в какой ее поддерживали верные договору «олигархи».

Это я к тому, что такую роль в современном обществе играет должностное лицо, управляющее деятельностью силовых ведомств (оборона и безопасность), криминального сыска и системы государственного обвинения (в разных странах по-разному). Ранее в Украине им мог быть президент. Сейчас, после принятия Верховной Радой в декабре прошлого года поправок к нашей многострадальной Конституции, ей-богу, не представляю, как оно все будет работать.

Но, не важно. После марта 2006 года парламент, скорее всего, «поправит» и эти поправки. Или уточнит, дополнит, разъяснит, что он имел в виду, и все такое. Для будущей, настоящей олигархии, повторюсь, это значения не имеет. У нее со временем возникнет собственная, внутренняя система пресловутых «сдержек и противовесов». А вот на начальном этапе, на этапе формирования олигархии как таковой роль «опорной точки» исключительно важна. Иначе внутренние противоречия затормозят этот процесс на многие годы, а то и десятилетия.

Кто бы ни выполнял эту «королевскую» функцию — представляющий парламентское большинство премьер-министр или избираемый народом президент, — главное, чтобы контроль над силовиками и прокуратурой находился в одних руках. Точнее, в одной руке. Двухголовая гидра исполнительной власти, какою она у нас была и пока есть, нежизнеспособна. Одна голова всегда стремится укусить другую и наоборот. Особенно плохо, когда каждая тянет тело в свою сторону.

Скaжете — опасно для демократии? Да. Для демократии в ее идеальном понимании. А для демократии олигархической, то есть реальной, «буржуазной демократии» — нет. Потому что, напомню, функция этой «сильной руки» не в подавлении прав и свобод народа. Пусть говорит, что хочет, и избирает, кого хочет. Все равно избирать придется из тех, кого на выборы выставит олигархия. Функция «сильной руки» — подавлять попытки кого-либо из представителей нарождающейся олигархии нарушать — по незрелости — согласованные правила игры, своеобразный «кодекс молодого олигарха». Подавлять при поддержке остальных, лояльных «социальному договору» олигархов.

В исторической перспективе потребность в «сильной руке» временная. Окрепнув и окостенев (читайте Троцкого «Перманентная революция»), олигархи перестанут бунтовать против своих. А что касается народа, то, опять-таки, напомню: «демократия» — крайне выгодная для правящей верхушки штука. В нормальном капиталистическом государстве она позволяет замыливать недовольным глаза, меняя президентов, премьеров и министров как перчатки, но не затрагивая суть — власть «немногих».

Почему я так уверенно говорю об олигархо-демократическом будущем Украины? Да потому что капитализм имеет свои, проверенные временем законы развития. Он неизбежно переходит от одной стадии своего развития к другой. Хочется это кому-то или нет, но смешение демократической и олигархической формы правления в капиталистическом государстве неизбежно происходило на определенном этапе во всех развитых странах, поскольку это выгодно, а значит — целесообразно.

Заканчивая статью, я, вопреки общепринятому, воздерживаюсь от каких бы то ни было советов. Лишь пытаюсь, как, наверное, заметил читатель, подтолкнуть его к определенным выводам. Если наши потенциальные олигархи умные (в смысле, мудрые), то они и сами прекрасно сообразят, как следует действовать. Если нет — то никакие советы не помогут. Проверено.

Изложенные здесь соображения, думаю, вряд ли сейчас кому-то понравятся. Прежде всего фыркнут потенциальные олигархи («не учите меня жить»). И будут правы. Я ведь не особенно в курсе их взаимоотношений. К тому же наши «олигархи» так завязаны на российских, что этот фактор требует особого разговора. Как и западный, точнее, американский вектор влияния.

Презрительно поморщатся либералы и демократы. И тоже будут правы. В их среде олигархия — ругательное слово. Неприятно признавать, что тебя используют. Нет, деньги за это получать приятно, а вот признавать — нет. А то получается, что свобода при капитализме выглядит какой-то обрезанной, что ли?

Национал-патриоты… Хм… Большинству из них, как мне кажется, все равно. Пусть и олигархия, лишь бы с национальным колоритом.

А вот коммунисты и социалисты всех мастей могут, конечно, воспринять похвалу олигархии как наглый вызов. Ну, что ж… «Мы все учились понемногу, чему-нибудь и как-нибудь». Могу только порекомендовать: почитайте Маркса еще разок. Не по «Краткому курсу», а так, «для себя», из интереса. К удивлению многих, там не найдется такая общественно-экономическая формация как «социализм». Есть капитализм. Есть коммунизм. А вот социализм (все равно, «развитой» он или нет) — по Марксу — это не выдуманная теоретиками КПСС «первая фаза коммунизма», а процесс перехода общества от капиталистических к коммунистическим отношениям. Путь, по которому Маркс советовал двигаться (и многие «нормальные» уже движутся!) Улавливаете, к чему веду? Социализм невозможно «построить». К нему невозможно «вернуться». Но при власти олигархии именно коммунистам и социалистам всегда будет к чему приложить и ум, и честь, и совесть (если таковые остались). Только начинать придется с самого начала. Хотя бы и с книжечек. Тоже полезно.

Один мой немецкий друг из социал-демократов как-то сказал: «Жаль, что пролетарская революция произошла именно в Российской империи. Вы загубили идею своей безалаберностью». Мог бы подобрать и более подходящее слово.

В результате украинский народ, как и другие бывшие советские, выбрал капитализм. Мне не нравится этот выбор (немецкая и швейцарская социал-демократия как-то ближе). Но уж если выбор сделан, то будь, народ, последовательным и прими вместе с «благоуханием» капитализма его дурно пахнущие «язвы «. Ведь олигархия…

Да что я все про олигархию?! По законам жанра мне положено закончить тем, с чего начал, — апельсинами.

Ну, что ж. Поначалу было вкусно. Но в большом количестве набивает оскомину и есть ощущение надвигающейся аллергии.

Пора подумать о лекарстве.