НЕСЕНТИМЕНТАЛЬНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ МАДЛЕН ОЛБРАЙТ

Неожиданный даже для украинского руководства перенос сроков визита государственного секретаря США Мадлен Олбрайт в Киев как раз в те дни, когда у нас напряженно готовились к дебютному приезду нового президента России Владимира Путина, появление руководителя американского внешнеполитического ведомства в эфире телеканала «1+1» и достаточно мягкое — если сравнивать с европейским, конечно, — отношение Олбрайт к украинскому референдуму — все это заставило многих в Киеве считать приезд Мадлен Олбрайт важным дипломатическим шагом, докапываться до истинных причин переносов срока визита и обсуждать гипотетическое российско- американское столкновение вокруг влияния на Украину. Между тем, если просмотреть западные СМИ — в особенности специальные издания, посвященные внешней политике, — нетрудно заметить, что киевский визит Мадлен Олбрайт находится как бы на периферии их интересов. Главной же темой оказалось центральноазиатское турне государственного секретаря, которое, да, действительно, должно было завершиться визитом в Киев, а на самом деле началось с него.

Такое несколько обидное для нас невнимание к украинскому визиту Мадлен Олбрайт объясняется достаточно просто: ее приезд в Киев лишь подтвердил достаточно традиционное для Вашингтона отношение к европейской части бывшего Советского Союза. Олбрайт — отнюдь не самый высокопоставленный американский чиновник, когда-либо посещавший Украину: в конце концов, здесь был Клинтон — и не раз. К тому же ничего особо нового ни Вашингтон Киеву, ни Киев Вашингтону предложить пока что не могут: Олбрайт лишь зафиксировала свой интерес к происходящему у нас на фоне ожидаемого визита Владимира Путина и возможных проблем у декларативно поддерживаемого Западом правительства Виктора Ющенко. Но зато Олбрайт — самый высокопоставленный американский чиновник, посещающий за последние годы Казахстан, Киргизию и Узбекистан. Более того, этот ее визит тщательно и самым необычным образом готовился — до приезда государственного секретаря Казахстан и Узбекистан (не Киргизию) с весьма важными визитами посетили директор ЦРУ Джордж Тенет и глава ФБР Луис Фри. Информация о этих приездах куда более скупа, чем сообщения о визитах Мадлен Олбрайт — весьма насыщенных, интересных, переполненных сенсационными встречами, выступлениями и нестандартной реакцией на американскую гостью со стороны трех главных мужчин региона — Нурсултана Назарбаева, Аскара Акаева и Ислама Каримова. Но именно поездки директоров ЦРУ и ФБР продемонстрировали, что Соединенные Штаты начинают более чем серьезно относиться к Центральноазиатскому региону, что здесь намечаются перспективы куда более прочного сотрудничества, чем сегодняшний контакт с Киевом, и — как это ни парадоксально звучит — что в данном случае Россию будут не столько выталкивать из региона, сколько склонять к более активному сотрудничеству в его делах.

Центральная Азия становится регионом крайне уязвимым. Война в Афганистане заканчивается, а возможности афганских боевиков были продемонстрированы прошлым летом, когда они пытались прорваться в узбекскую Фергану через территорию Киргизии. Киргизские силовые структуры проявили тогда полную беспомощность и, я бы даже сказал, нежелание воевать. Понадобилась помощь Москвы, чтобы экспансия из Афганистана была остановлена. И при этом большинство наблюдателей уверены, что прошлогодний прорыв был лишь разведкой, что уже в этом году будет предпринята новая попытка прорваться в Узбекистан и установить в этой бывшей советской республике фундаменталистский режим. Так что озабоченность Соединенных Штатов легко объяснима. Именно поэтому поездки Мадлен Олбрайт так резко отличаются по своему содержанию. Визит в Казахстан — это приезд в соседнее с возможным конфликтом государство, которое вряд ли будет втянуто в столкновение на первом этапе. Визит в Киргизию — это приезд в транзитное государство, территория которого наверняка станет плацдармом для наступления ваххабитов. И, наконец, самое главное — это переговоры с Исламом Каримовым в Ташкенте.

Переговоры Мадлен Олбрайт в Астане отмечены двумя главными темами — экономической (строительство нефтепровода Баку—Джейхан) и правозащитной. Не секрет, что Казахстан является одним из государств, привлекающих большой американский бизнес, и поэтому стабильность в этой стране важна даже не столько для геополитических интересов США, сколько для нормального самочувствия энергетических секторов американской экономики. Между тем американцы знают о развитии политической ситуации в Казахстане гораздо больше нас. С поверхностной точки зрения Нурсултан Назарбаев как контролировал республику и ее элиту накануне распада Советского Союза — так и контролирует. Однако сущность казахстанского режима за это десятилетие весьма изменилась.

После провозглашения независимости Казахстана Назарбаев действительно был неоспоримым лидером и — что самое главное в данной ситуации — мобильно действующим руководителем страны. Сегодня же президент Казахстана руководит своим государством «по-ельцински»: центром управления стала президентская семья, появилось несколько соперничающих между собой олигархических группировок, либо возглавляющихся представителями семьи Назарбаевых, либо имеющих прямой выход на главу государства, его супругу, дочерей и зятьев. Эти группировки, разумеется, контролируют нефтяной бизнес страны и СМИ, причем согласия насчет того, кто может стать возможным преемником Назарбаева, нет, так же, как и возможности обсудить этот вопрос внутри элиты: постаревший президент достаточно силен, чтобы выбросить за борт корабля власти каждого, кто будет посягать на его полномочия даже в отдаленном будущем.

На фоне этой большой шахматной игры в казахстанской элите Мадлен Олбрайт и могла позволить себе сосредоточиться на критике методов взаимоотношений власти и оппозиции в Казахстане, провести специальную встречу с оппозиционными лидерами (только по настоянию официальной Астаны участниками этой встречи стали представители партий, представленных в парламенте Казахстана) и пообещать деньги на строительство типографии, в которой будут печататься тиражи оппозиционных газет (если я скажу, что в Ташкенте никакой типографии строиться не будет, вы вряд ли удивитесь). Олбрайт призвала Назарбаева к диалогу с оппозицией, а президент Казахстана несколько раздраженно попенял американскому госсекретарю за то, что она вмешивается не в свои дела. Но, думается, откровенно недовольная реакция Назарбаева на слова и действия Олбрайт связана не столько с тем, что президент Казахстана был недоволен таким откровенным вмешательством в проблемы своей страны, сколько с его пониманием: такая тональность визита свидетельствует о нежелании Вашингтона считать Казахстан региональным лидером, вечная борьба с Исламом Каримовым заканчивается не в пользу Назарбаева.

Причем заканчивается она так по не зависящим от двух президентов обстоятельствам: вряд ли Назарбаев хотел бы поменяться с Каримовым и превратить свою страну в центр внимания и экспансии фундаменталистских группировок. Более того, нежелание втягивать Казахстан в центральноазиатские политические процессы было одной из причин переноса столицы страны с юга на север, из Алматы в Астану. Но в результате — с Назарбаевым говорят о правах человека, а с Каримовым — о ситуации в регионе…

О правах человека Мадлен Олбрайт говорила и с президентом Киргизии Аскаром Акаевым, причем Акаев реагировал на ее замечания куда более миролюбиво, чем Назарбаев, обещал исправить допущенные ошибки и провести демократические президентские выборы. Визит Олбрайт проходил на фоне скандального ареста главного соперника Акаева на этих выборах, бывшего вице-президента генерала Феликса Кулова. Разумеется, если в Астане Олбрайт встречалась с казахскими оппозиционерами, то в Бишкеке она приняла киргизских, причем последние просили у госсекретаря содействовать освобождению Кулова, добиться отставки силовых министров, генерального прокурора страны и — что самое любопытное — отмены решения Конституционного суда Киргизии о праве нынешнего главы государства баллотироваться на выборах президента в декабре 2000 года. Однако сейчас вопрос не в том, будет ли Кулов освобожден (впрочем, на днях Генеральная прокуратура Киргизии сообщила, что он должен быть выпущен из следственного изолятора) и станет ли он участником президентских выборов в стране, а в различном отношении президента Киргизии и его бывшего вице-президента к происходящему в регионе. Кулов известен как автор неосуществленного плана, предполагающего создание в Киргизии объединенного центра по руководству силовыми структурами, который мог бы дать жесткий ответ моджахедам в случае их вторжения на киргизскую территорию. Как известно, сегодня киргизские силовики слабы и неорганизованны и захват боевиками в плен командующего внутренними войсками МВД Киргизии оказался символической демонстрацией потенциала противостоящих экспансии из Афганистана сил.

Тем не менее официальный Бишкек не хочет втягиваться в конфликт, рассматривая территорию Киргизии как транзитную. Тем более что и боевики даже в момент своего нахождения на киргизской территории подчеркивали, что их интересует исключительно прорыв в Узбекистан. Однако в интересах Ташкента — и, между прочим, Вашингтона, и, вероятно, Москвы — чтобы боевики были разбиты уже на киргизской территории и не появились в Ферганской долине. Поэтому, для того чтобы договориться с США, Аскару Акаеву нужно было не просто пообещать поспокойнее относиться к оппозиционерам и выпустить Феликса Кулова, а… самому стать Феликсом Куловым в своем отношении к тому, что может начаться уже в ближайшие месяцы. При всем непонимании Соединенными Штатами того, что «зеркало центральноазиатской демократии» — Киргизия — становится все более мутным, главным в беседах Олбрайт был все же не правозащитный аспект, а то, можно ли вообще на Киргизию рассчитывать.

По логике развития визита, в Узбекистане о правах человека госсекретарь США вообще могла и не вспоминать. Это, однако, не так: и в лекции в Ташкентском институте экономики и дипломатии, и на пресс-конференции по окончании визита Мадлен Олбрайт призывала к демократизации, свободе прессы и легальной оппозиции. Но раз нет — значит, и переговоры пришлось вести исключительно с Исламом Каримовым, а вместо встреч с оппозиционерами совершить увлекательную поездку в родной город узбекского президента — легендарный Самарканд…

Еще несколько лет назад, во время нашей встречи в Ташкенте, Ислам Каримов, озабоченный западной критикой развития политического процесса в Узбекистане, в сердцах бросил: «Неужели американцы не понимают, что я — их единственная опора в регионе?». Американцы наконец-то поняли: фундаменталистский Узбекистан устраивает Вашингтон гораздо меньше, чем авторитарное правление Каримова. Более того, гипотетически демократизированный Узбекистан — ввиду неизбежности национальных и клановых противоречий — будет довольно слабым и уязвимым для агрессии государством, в то время как режим Каримова может весьма эффективно сопротивляться предполагаемому вторжению моджахедов… Но вряд ли он выстоит в одиночестве.

В этом контексте особый интерес вызывает совместное заявление, подписанное в пятницу в Ташкенте Нурсултаном Назарбаевым и Исламом Каримовым о том, что Казахстан и Узбекистан будут воспринимать любые действия, направленные против одного из государств, как общую угрозу и примут все меры для эффективного противостояния им.

В случае необходимости стороны будут осуществлять «совместные скоординированные действия», подчеркивается в документе.

И тут-то мы подходим к наиболее любопытному моменту американско-узбекских переговоров — обсуждению роли России в дальнейшем развитии ситуации. Должна ли российская армия участвовать в возможном конфликте с моджахедами и на каких условиях? Превращения Узбекистана в Таджикистан, где российские военные на протяжении последнего десятилетия активно участвуют в конфликтах между соперничающими группировками и обеспечили победу нынешнего режима Эмомали Рахмонова над уже пришедшей было к власти оппозицией, не хочет никто. Но и затяжная война на территории Узбекистана не нужна ни Каримову, ни американцам. Возможно, наиболее предпочтительной была бы российская военная помощь… Киргизии, где российская военная группировка (возможно, оформленная как миротворческий контингент СНГ, а значит, как в доброе старое время в Таджикистане — вместе с узбеками) могла бы встретиться с наступающими моджахедами и не допустить их на территорию Узбекистана. Но для этого необходимо, как в старом анекдоте — уговорить королеву: чтобы президент Акаев согласился на войну на собственной земле и чтобы президент Путин пошел на такое сознательное ограничение роли России, силу которой, по существу, просто используют для стабилизации ситуации в регионе. Вместе с тем, в Кремле не скрывают, что считают события на Северном Кавказе и в Центральной Азии весьма близкими явлениями, одинаково опасными для России.

Словом, «правозащитный визит» Мадлен Олбрайт в Центральноазиатский регион еще раз продемонстрировал: бороться за права человека, свободу прессы и демократизацию эффективно можно лишь в тех случаях, когда перед государством не стоят угрозы иного порядка — война, распад, экономический хаос… В этом же случае правозащитная риторика выглядит, к сожалению, лишь как успокоительное средство, принятое перед сложнейшей хирургической операцией. Принятое причем не больным, а самим хирургом.