Россия—Америка: на параллелях истории

В 1861 г. в мире произошли два важных события: российский царь Александр ІІ издал указ об отмене крепостного права, и в США началась гражданская война, в которой рабовладельцы Юга противостояли буржуазии Севера.

Для обеих стран 1861 г. стал знаковым поворотом в общественном развитии. В случае осмысленного использования элитами складывавшихся предпосылок он предвещал успех и прогресс.

Последствия событий после 1861 г. надолго определили ход истории в обеих странах. На старте стоял молодой и уверенный в себе капитализм, препятствием которому в первом случае было отсталое крепостничество, во втором - плантационное рабство.

В 1861 г. Америка имела самую демократическую конституцию, действующую и поныне, и… рабство как государственный институт, которого к тому времени уже не было нигде. Россия же никогда не знала конституции. Ее заменял царь, с указами, самодержавной волей и повелеванием. Если в США противников рабства (аболиционистов) было много, то в России основная масса населения - крестьяне-крепостные - воспринимали помещика как богом данного местного царя, правящего, карающего и милующего. В его необходимости мало кто сомневался. Указ Александра ІІ вызвал сопротивление, и даже крестьянские волнения против раскрепощения. Крестьяне растерялись: "Как же мы без него? Ржи до нового урожая не хватит. К кому пойдем? Кто даст, кроме барина?"

Кроме освобождения крестьян, царь начал крайне назревшие реформы: судебную, административную, военную. Крепостные перестали быть живым товаром, получили гражданство, фамилии, право приобретать собственность и владеть ею, и т.п. Отмена крепостничества, по сути, открывала шлагбаум капитализму. На поверхность общества выходила инициатива предпринимательской свободы. Проникновение капитализма в сельское хозяйство, привлечение его к рыночной экономике, безусловно, разрушало бы помещичье хозяйство.

Однако российская интеллигенция, инфицированная революционными идеями Герцена, Добролюбова, Чернышевского - популяризаторов свободы, равенства, светлого будущего, под которым имели в виду социализм, - не увидела реальных возможностей цивилизационного общественного прогресса. Не принимала того, что его реалии станут результатом роста продуктивных сил, политической зрелости свободных граждан. Адепты революционного порыва не увидели в реформах начала 1860-х первых проявлений приближения подлинной свободы, которые закладывали эволюционное развитие капитализма. Наоборот, поспешили (как всегда!) продемонстрировать: Россия способна на что-то такое, что удивит весь мир... Даже если это телега впереди коня. Революционные демократы главным препятствием практического воплощения теоретически и идейно разработанного сценария считали царизм, а следовательно, их задачей было как можно скорее и любой ценой его свергнуть.

Такие настроения послужили причиной появления том же 1861 г. общества "Земля и воля", просуществовавшего до 1864-го. Его члены "ходили в народ", пропагандировали свободу, социализм и передачу земли крестьянам. Прибегали даже к созданию сельских поселений, чтобы быть ближе к народу. Но крестьяне, которым собственный кожух был ближе, чем идеи какой-то там выдуманной интеллигентами свободы и равенства, не поднимались с топорами вершить революцию, наоборот, сдавали подозрительных агитаторов власти. Главная цель народников - немедленное восстание - не осуществилась, и революционеры-рахметовы изменили тактику. Они перешли к террору, который десятки лет раздирал Россию царскую, и масштабно - большевистскую, когда стал нормой жизни советской системы в борьбе с "врагами народа", инакомыслием. Да и до сих пор еще не сдан в архив истории.

Между революционерами-террористами и царизмом разгорелась борьба за власть над народом. Гибли и народовольцы, и высокие царские члены правительства. В конце концов, после нескольких покушений, 1 марта 1881 г. народовольцы убили царя-освободителя Александра ІІ, ставшего изгоем. До сих пор на нем висит обвинение: не дал крестьянам земли. И тут возникает простой вопрос: а кто и когда дал? Он был едва ли не крупнейшим землевладельцем. И коллеги-помещики однозначно не позволили бы ему это сделать.

После убийства царя по России прокатилась волна еврейских погромов. Террор воцарился в империи, став тормозом для спокойного осмысления и выработки на базе мирового опыта модели взвешенного пути. Общество не воспользовалось предпосылками, возникшими после ликвидации крепостничества. Насилие стало будничным.

Вместе с тем террор не находил широкой поддержки в российском обществе, в частности среди интеллигенции. Однако она была инертной и ничего вместо этого не предлагала. Созданная Лениным в 1898 г. РСДРП, приняв марксизм и российскую революционную практику, колебалась между террором и его осуждением. Ленин, называя себя марксистом, как политик и революционер формировался на идеях и поступках народников, а, следовательно, не сторонился террора. Использовал его как важное средство не только в практике классовой борьбы, но и в повседневной жизни общества ради сохранения диктатуры, что особенно сказалось, когда большевики захватили власть, сделав ее инструментом массового террора под лозунгом "Кто не с нами, тот против нас!" В его работах слово "террор" видится эдаким шампуром для подготовки революции и построения коммунизма.

Во время революции 1905–1907 гг. большевики создавали боевые дружины, проводили экспроприации, осуждали на словах индивидуальный террор. Однако массовый террор, в виде партизанщины, считали действенным средством борьбы. Все радикалы - эсеры, анархисты, большевики - мало чем отличались, когда речь шла о терроре против власти. В ответ царизм формировал "черные сотни", своим главным врагом считавшие евреев - как инициаторов революционного движения. Путь, которым пошла российская элита и контрэлита, бросил Россию в тиски ленинского большевизма, из которых она не выбралась до сих пор. Его идеи и практика тоталитаризма до сих пор владеют обществом, которое бросает вызов всему миру.

В США, после отмены рабства и завершения гражданской войны, элиты Севера и Юга довольно быстро договорились. На президентских выборах
1876 г. арифметически выиграл демократ С.Дж. Тилден, а президентом стал Р.Хейс, поскольку республиканцы имели больше доверия на Юге и разработали программу, устраивавшую элиту конфедератов. Соглашение Тилдена–Хейса, подписанное в начале 1877 г., было не сугубо корпоративным, а результатом достигнутого компромисса между северными и южными штатами ради окончательного примирения и объединения страны. В том же 1877 г. завершается Реконструкция - процесс реинтеграции Конфедерации в состав США. Хотя окончательное решение проблемы бывших рабов растянулось на долгие годы.

Президент США Авраам Линкольн и генерал армии Севера Джордж Бринтон Макклелан. Фото 1862 г.

Такой нестандартной, но идеально выверенной политической развязке способствовало мощное экономическое развитие США. Индустриальная революция, начавшись в первом десятилетии ХІХ в., после отмены рабства приобрела спонтанный характер, стала эпохой крупного машинного производства, концентрации и централизации капиталов, создания монополистических объединений в промышленности, усиления банков и банковского капитала - что и стало составляющими промышленного переворота. Лучше всего о процессе свидетельствуют цифры. Если до 1860 г. в стране было выдано 36 тыс. патентов на изобретения в различных отраслях знаний, то на протяжении последующих
40 лет их количество достигло 24,6 млн. Всему миру известны выдающиеся американские изобретатели и конструкторы: Дж. Вестингауз, А.Г. Белл, Т.А. Эдисон, Г.Форд... В 1882 г. Эдисон построил первую тепловую электростанцию, а в конце ХІХ в. в США насчитывалось 2800 электростанций! В 1892 г. Форд собственноручно сконструировал первый автомобиль, создал компанию, которая в 1900-м начала массовое производство автомобилей. Быстро развивались новые отрасли: электроэнергетическая, нефтеперерабатывающая, химическая... Появились тресты-гиганты: нефтяной "Стандарт ойл" Джона Рокфеллера, гигантская Стальная компания Э.Карнеги, электротехнический трест "Дженерал электрик"... Аналогичный процесс происходил и в банковской сфере, где господствующие позиции принадлежали Морганам и Рокфеллерам. США были едва ли не первой страной, где работодатели осознавали фактор роста заработной платы как главное условие технического прогресса и развития производства. Только так можно удержать рабочих на заводах и в результате выдержать конкуренцию с европейцами. Этому способствовала и политика работодателей, направленная как на рост производительности труда через использование машин и новых технологий, так и на увеличение доли зарплаты в стоимости произведенной продукции.

Не менее успешно развивался и аграрный сектор. Закон о гомстедах открыл свободный доступ к земле всем гражданам, которые хотели заниматься сельским хозяйством. За 40 лет (1860–1900) занятость на земле увеличилось с 6,2 млн человек до 10,6 млн, а количество ферм возросло с 2 млн до 5,8 млн. Общая площадь обрабатываемой земли увеличилась почти в четыре раза
(839 млн акров в 1900 г.). Широкое применение приобрела механизация фермерского хозяйства: появились молотилка, комбайн, сноповязалка. Американское фермерство стало образцом для всего мира. А сколько раз американские фермеры спасали население СССР от голода (если его не планировала КПСС). В 90-х гг. ХІХ в. США, сполна использовав плоды победы Севера, превратились в мощнейшее индустриальное государство мира, страну развитой демократии и рыночной экономики.

По-другому после 1861 г. складывалась судьба России. И тут много вопросов. Может ли стать террор, разрушительный по своему характеру, орудием достижения "овеянного мечтой счастья"? В итоге "выпускание пара" обществом приобрело форму перманентного террора: предельная отсталость; низкий уровень коллективного сознания и культуры; нежелание видоизменять "русский мир" с его веками сцементированной вертикалью власти; сословная пропасть между интеллигенцией, которая вместе с тем дала миру много корифеев, и миллионами простых людей с приземленными запросами и потребностями.

В России не нашлось силы, которая могла бы в изменениях 1861 г. увидеть отправной пункт эволюционного реформирования общества в направлении развития рынка и демократии. В США такая сила сформировалась еще задолго до ликвидации рабства и последовательно шла на новый виток развития. Интересная для вдумчивого массового читателя книга Гарриет Бичер Стоу "Хижина дяди Тома", написанная в
1852 г., сыграла в росте у американцев отвращения к рабству бЧльшую роль, чем нарисованные Н.Чернышевским в романе "Что делать" (1863 г.) картины утопии - в оздоровлении российского общества после 1861 г., поскольку были мало понятны интеллигенции и абсолютно безразличны вчерашнему крепостному крестьянину.

Было бы несправедливо не сказать, что во второй половине ХІХ в., когда Россия и США, даже не подозревая этого, мирно соревновались на исторических параллелях жизни, американское общество в легкой форме переболело социализмом. Но в США умеют учиться. В 50–60-х гг. ХХ в., когда холодная война едва не перешла в горячую, американцы говорили: "Лучше быть мертвым, чем красным".

Сейчас, когда РФ начала кампанию территориального восстановления "русского мира", каким он был до 1989 г., на США легла еще большая ответственность: за путь, освоенный предыдущими поколениями американцев; за демократию; за сохранение западных цивилизационных ценностей; стабильность и мир на планете.

Две страны, две судьбы, сложившиеся под знаком 1861 г. и бывшие в центре внимания мира, по-разному использовали предоставленный историей шанс. США развивались стабильно, уверенно, без срывов. Россия - противоречиво, в конвульсиях, постоянных поисках особого, путеводного места в мире, где желание демократизироваться сводилось на нет ностальгией по Ивану Грозному и Сталину. Очевидно, продолжительная эпоха демократии как образа жизни ни при каких обстоятельствах, уже на генном уровне, не позволит США качнуться в сторону диктатуры, а России до сих пор не удается взять ориентир на демократию после сотен лет империи, которая крепко вросла в "русский мир" - наследие российской противоречивой истории.