ЦЕНА ВРАЧЕБНОЙ ОШИБКИ

За ошибки приходится платить. Сапер за допущенную ошибку платит своей жизнью. За ошибку врача платит больной. Чаще - своим здоровьем. Иногда - жизнью. Швейцарский терапевт Р.Хэгглин предложил интересную классификацию диагностических ошибок: 1) незнание, 2) недостаточное обследование, 3) ошибки в суждении, 4) переоценка инструментальных методов. [Вспоминаю произведшее на меня сильное впечатление замечание члена-корреспондента АМН Украины Е. Эпштейна: «Перед анализами надо снимать шапку, но не голову».]

Но иногда ошибки допускают из-за халатности, из-за наплевательского отношения к больному. В Швейцарии, скажем, о такого рода ошибках просто не знают. В редакцию пришло письмо Владимира Коротича. Привожу его без изменений в несколько сокращенном виде.

«27 июня 1997 г. в вашем еженедельнике Валерий Прицкер, автор статьи «Он уходил из операционной, чтобы не слышать крики…», приводит слова одной знакомой о том, что Киевская городская больница скорой помощи - это «больница-убийца». Мы бы эту больницу еще назвали «больницей скорой смерти».

…Около 19 часов 14 ноября 1996 г. сын переходил проспект Победы в районе автостанции «Дачная». На главной осевой линии его сбил легковой автомобиль «Рено-19» (водитель 24-летний Хусид). Через несколько часов сын был доставлен на машине «скорой помощи» в указанную больницу. Сын был временами в сознании и сообщил телефоны своей квартиры и работы.

Примерно в 23 часа того же числа мы (моя жена, дочь Наталия, я, жена сына и их дочь Галя) были у операционной больницы (1 этаж). Вскоре вышедшие из операционной два врача сообщили нам, что только что вывели из шокового состояния нашего сына, что у него повреждены правая нога, ребра и, кроме того, имеется разрыв легких. Тут же в нашем присутствии сына перевезли в реанимацию (рядом с операционной). Он не разговаривал. Рано утром 15 ноября мы все были у дверей реанимации (заметим, во всех цивилизованных странах родственников впускают в реанимационное отделение, у нас - нет). В 9 часов утра вышел из реанимации зав. отделением политравмы заслуженный врач Украины (фамилию не помню) [речь идет о профессоре Н. Барамия - В.П.] и сказал нам, что наш сын в полном сознании, контактен, в связи с чем его переводят в это отделение.

Где-то днем сына доставили на 9-й этаж в отделение политравмы, где он находился более суток. За это время никаких мер лечения сына не предпринималось. Только по нашей просьбе зав. отделением поручил какому-то врачу сделать назначения. Причем зав. отделением по своей инициативе этого не сделал и при уходе заведующего домой я его случайно увидел и попросил что-то сделать с сыном. Неизвестный нам врач долго не мог найти историю болезни, а обнаружив ее, велел поставить две капельницы и ввести снотворное. Лечащего врача не было, т. к. он днем 15 ноября после ночного дежурства ушел домой. Днем 16 ноября, вернее, вечером, по просьбе дочери сын вновь был переведен в реанимацию - это уже после того, как днем 16 ноября в присутствии дочери сын вовсе потерял сознание (а вечером 20 ноября, не приходя в сознание, скончался).

В реанимации тогда же, 16 ноября, сделали анализ крови, рентген легких и поставили диагноз «жировая эмболия». Заметим, что судебно-медицинским экспертом этот диагноз не подтвержден. Как видно, было потеряно более суток для предотвращения осложнения болезни - воспаления легких. Очевидно, что сына не следовало переводить из реанимации в отделение политравмы, что и погубило его. Ни заведующий, ни дежурные врачи ничего не сказали нам о воспалении легких у сына и необходимости приобретения антибиотиков. Нам сказали лишь о том, что надо срочно доставить свежую кровь. Мы нашли доноров, но увы, 20 ноября, когда мы договорились утром 21.11 получить кровь, сын вечером 20.11 умер.

По заключению судебно-медицинского эксперта, смерть нашего сына наступила вследствие тотальной гнойной плевропневмонии. Бесспорно, преступно-халатное отношение зав. отделением политравмы и зав. отделением реанимации к своим служебным обязанностям способствовали наступлению смерти нашего сына. Хотелось бы еще отметить, что мы несколько раз обращались к главному врачу больницы - генеральному директору проф. Зборомирскому Валерию Васильевичу, но все тщетно. И здесь налицо черствость, бездушие к больному.

Все изложенное - это достоверные факты. Они свидетельствуют о том, что больница скорой помощи - это больница-убийца».

Я специально привел это письмо без изменений. Прошло уже почти полтора года, а отец Виктора не может не только спокойно говорить о происшедшем с сыном, но и писать. Я встречался с Владимиром Антоновичем, его женой и дочерью. Родные Виктора раздавлены свалившимся на них огромным горем. Владимир Антонович пожилой и не совсем здоровый человек, но он продолжает работать, чтобы помочь жене сына (инвалиду второй группы) и внучке.

Из письма сестры Виктора Коротича министру здравоохранения Украины А.Сердюку : «В первый день поступления в больницу нам, родственникам, было сказано, что Коротича В.В. вывели из состояния шока, что у него разорвано правое легкое и осколочный перелом правой голени. Заведующий приемным отделением предупредил нас, что на 2-3-й день у больных с подобным повреждением легкого может наступить ухудшение, и заверил, что опасений для жизни больного нет, и в реанимации ему желательно находиться пару дней. Несмотря на это, Коротича В.В. 15 ноября (на следующий день после поступления) перевели в отделение политравмы на 9-ом этаже. Из заключения судмедэксперта, основная причина смерти Коротича В.В. - тотальная гнойная плевропневмония, вызванная закрытой травмой груди. При разрыве легкого, вероятно, можно было опасаться пневмонии, и остается не ясным, почему, начиная с 15 ноября с 15.00 до 16 ноября 24.00, больному не кололись антибиотики.» [Все указанное время сестра находилась рядом с братом. - В.П.].

«…Когда я заметила первые изменения в состоянии больного (отсутствие реакции, неконтактность, не фиксирование зрачков, характерные сгибы в запястьях рук), то настоятельно просила дежурившего по отделению врача осмотреть больного. В течение более чем двух часов искали карточку больного. Когда нашли наконец карточку, оказалось, что не назначены антибиотики. В отделении не оказалось даже ни одной ампулы для пробы. Вызванный нейрохирург определил вышеуказанные симптомы как проявление белой горячки. Брат поступил в больницу в состоянии алкогольного опьянения, поэтому другого диагноза профессиональные врачи допустить не могли. [Человек, которому я верю, сообщил мне, что в США при определении в крови алкоголя в 4 раза превышающее обнаруженное в крови Коротича Виктора, дается разрешение на управление автомобилем. - В.П.].

… Из ответов врачей из отделения больницы «скорой помощи», лечивших Коротича В.В., выходило, что у пострадавшего «жировая эмболия», и все препараты вводились с учетом этого диагноза. Эти лекарства больному начали давать только 17 ноября, подключили к кислородному питанию тоже только 17 ноября утром, потеряно было драгоценное время для жизни человека. Препараты для лечения жировой эмболии назначались в малых дозах, т.к. мы сами покупали все лекарства, то могли ознакомиться с инструкций, где указывалась доза при особо тяжелых случаях. Почему не были проведены превентивные меры по предотвращению «жировой эмболии» - кислород лекарства, разжижающие кровь?»

Из письма сестры Виктора Коротича в редакцию: «Больница «скорой помощи» - это больница скорой смерти, это место, куда привозят всех несчастных с политравмами, и если их выведут из шока, сделают операцию, то выживание - это дело родственников. …Из медицинских препаратов - ватка и спирт. В коридорах место под «медицинский пост» пустует. Сестры сидят в сестринской. Потревожив их и врачей, чувствуешь себя преступником. На вопрос больного, который уже завтра будет без сознания, каким шприцом колет сестра, ответ: «Вам что, не все равно?» Родственники других больных, которым повезло больше, просили нас не дергать медсестер, не злить их.

Из справки по проверке фактов, изложенных в повторном заявлении сестры Виктора Коротича и обращении редакции газеты «Зеркало недели» [перевод автора]: «По данным мировой литературы подобная патология больных относится к наиболее сложным, обусловлена ранним развитием полиорганной недостаточности и является причиной смерти почти в 95-98% случаев.

Заключение:

1. Диагностика тяжести состояния Коротича В.В. была затруднена алкогольным опьянением (обнаружено 2%[0,002 - В.П.] алкоголя в крови, что соответствует средней степени алкогольного опьянения. Возможно, этим можно объяснить относительно стабильное состояние потерпевшего на протяжении первых суток и стертость клинической картины плевро-пульмонального шока.

2. В генезе смерти Коротича В.В. основную роль сыграла тяжелая травма, и ее осложнения - развитие дистресс-синдрома, полиорганная недостаточность, жировая эмболия, инфекция.

3. В лечебно-диагностическом процессе, на наш взгляд, недостатками являются:

а) раннее переведение потерпевшего в профильное отделение из реанимации;

б) недостаточная антибактериальная терапия;

в) некачественное ведение медицинской документации (записи в дневниках на протяжении первых суток малоинформативны, недостаточно отражают состояние больного) [Из протокола №1 судебно-медицинской конференции отделения политравмы:

- в истории болезни и дневниках нарушена хронология событий;

- записи в дневниках не всегда разборчивы;

- отсутствуют описания рентгенологических снимков;

- не акцентировано внимание врачей на наличие алкогольного опьянения и возможные трудности диагностики, вызванные последним;

- имеются недостатки в оформлении заключительного диагноза;

- в заключительном диагнозе не выставлено воспаление легких, которое имело место у больного согласно данным рентгенологических исследований. - В.П.];

г) недостаточно радикальная операция на правой голени с целью закрытия костного канала для профилактики жировой эмболии».

Судебно-медицинская конференция отделения политравмы принимает весьма оригинальное решение:

- учитывая, что выявленные недостатки в ведении медицинской документации не отразились на клиническом исходе травмы (смерть наступила в результате жировой эмболии), заведующему отделением политравмы Барамия Н.Н. усилить контроль за ведением медицинской документации.

Воистину, хитроумнее не придумаешь. Принявший смену врач, читая эту, с позволения сказать, документацию, не знал ни состояния больного, ни результатов исследований, не представлял себе течение заболевания в динамике, а поэтому не мог назначить адекватного лечения, вовремя принять необходимые меры. Протокол конференции демонстрирует нам яркое проявления «esprit de corps» (корпоративного духа). Кстати, подписан протокол героем нашего повествования Н.Барамия Родные Виктора Коротича не сомневаются, что, если бы профессор Н.Барамия не забрал Виктора из реанимации 15 ноября 1996 г., то больной бы без сомнения попал бы в 2-5% выздоровевших. Я в этом сомневаюсь. В статье «Он уходил от операционной, чтобы не слышать крики… » я уже писал об отделении политравмы. Но в той статье я не назвал фамилии заведующего отделением Н.Барамия. Рассказы больных, «прошедших» через отделение политравмы, дают основание сомневаться в том, что в этом отделении возможно выживание тяжело больных людей, что они могут «выйти» из него живыми. Случай, происшедший с Виктором Коротичем, служит тому подтверждением.

Но подобные истории происходят не только в столице. 2 февраля 1998 года в одной из воинских частей национальной гвардии заболел военнослужащий Ц.И. (я не называю фамилии и имени 19-летнего солдата, чтобы не травмировать лишний раз тяжело переживающих недавнюю смерть сына родителей). Заболел вечером. С диагнозом вирусный гепатит (?), пищевая токсиконфекция (?) был 5 февраля в 7 часов 50 мин. госпитализирован в инфекционное отделение центральной городской больницы г. Александрия Кировоградской области. Ц.И. был госпитализирован в отделение, в котором находился товарищ из его части. У этого товарища был диагностирован вирусный гепатит. Врачи решили, что у Ц.И. тоже вирусный гепатит. К сожалению, врачи не увидели того, что должны были видеть. По заключению комиссии Минздрава клиника лептоспироза была типичной. Неправильный диагноз и как следствие, неправильное лечение привели к резкому ухудшению состояния больного. 7 февраля с уже правильным диагнозом больной был доставлен в центральный госпиталь Министерства обороны в г. Киеве. Несмотря на все принятые меры, а больным занимался главный инфекционист Министерства обороны Украины полковник Городецкий, больной скончался. Трагический случай. Если бы больной был сразу доставлен в госпиталь, а не в центральную больницу города Александрия, он был бы сегодня жив. К сожалению, низкая квалификация врачей и, как у их киевских коллег, небрежное ведение медицинской документации привели к тому же результату.

Во время обучения в медицинских вузах студентов предупреждают, что, заполняя медицинскую документацию, надо помнить о прокуроре. А если не будешь о нем помнить, он тебе о себе напомнит сам. Хочу обратить внимание: в последние годы участились случаи заболевания лептоспирозом. Не исключено, что причиной этого является отсутствие ассигнований на дератизацию (уничтожение грызунов). Дератизация не проводится не только в воинских частях, но и в больницах, школах, детских садах и яслях. Необходимо срочно принимать меры.

Так как расследование описанных случаев встретило сопротивление со стороны некоторых работников здравоохранения, я вынужден был обратиться за помощью к министру здравоохранения Украины А. Сердюку. Он поручил разобраться с этими случаями своему заместителю Р. Богатыревой. Из ведущих работников здравоохранения были организованы специальные комиссии, с заключениями которых вы уже познакомились.

Я попросил Р.Богатыреву и А.Сердюка поделиться с читателями газеты своими мыслями по поводу описанных выше случаев. Богатырева Р.: «В случае, когда установлены недочеты, низкая квалификация кадров и есть факты грубого нарушения деонтологии и медицинской этики, эти материалы должны рассматриваться комиссиями по подтверждению категории, а если это граничит с преступлением, то нести ответственность по закону. За преступления надо отвечать всем независимо от ученой степени и занимаемой должности. За каждым сигналом неблагополучия мы видим просчеты служб и организаций, низкий уровень квалификации сотрудников. К сожалению, сегодня у людей отсутствует гарантия получения в случае необходимости своевременной, квалифицированной и достойной медицинской помощи. Одна из основных задач всех уровней управления от Министерства здравоохранения до центральной районной больницы, которая на своей территории отвечает за организацию медицинской помощи, это - обеспечение качества медицинского обслуживания.

Я отвечу и на вопрос, который вы мне задавали раньше. Случаи, когда коллеги покрывают ошибки товарища, с которым проработали много лет, как говорят, бок о бок, в настоящее время недопустимы и должны быть изжиты. Я сама вышла из практического здравоохранения. Знаю, бывают случаи, когда медицина бессильна, когда сделано все возможное, а человека потеряли. Родственники больного сами все видят и понимают. Поверьте, жалоб на действия таких врачей, как привило, мы не получаем. Сегодня много нареканий на работу здравоохранения. Произошла деморализация армии медработников. Мы должны оградить наших теперешних и будущих пациентов от таких «специалистов». А для этого есть два пути: не выпускать их из учебных заведений и очистить наши ряды от тех, кто уже работает.

Сердюк А.: «Жизнь любого человека бесценна. А в Украине, где численность населения неуклонно сокращается, она, если это только возможно, еще бесценнее. Я - врач. Мне дорога честь нашего «медицинского цеха» - «честь белого халата». Именно поэтому я выступаю категорически против людей, которые позорят наше врачебное товарищество, у которых грязные руки, халаты и честь. Я - отец и дед. Глубоко, от всего сердца сочувствую родителям и близким умерших. Никто и ничто не сможет восполнить утрату Виктора Коротича его маленькой дочери и тяжело больной жене, пожилым родителям и сестре. Неизмеримо и горе родителей, вырастивших сына, проводивших его в армию… Теперь у них осталась только фотография. Всем им я глубоко соболезную. Со случившимся не могу смириться. Как врач и человек не могу этого понять, а как отец и дед - простить. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы врачи, по вине которых ушли из жизни двое наших соотечественников, один из которых еще совсем юный, были сурово наказаны. Наказаны, несмотря на ученые степени и занимаемые должности. Кому не под силу требования, которые общество в наше нелегкое время предъявляет к врачам, пусть займется другим, более прибыльным и менее ответственным делом. Один из принципов, которого придерживаюсь и я, гласит: «В работе с людьми понятие брака неприменимо: либо высший уровень работы, либо нам придется расстаться». Другого - не дано.