СКАЛЬПЕЛЬ В РУКАХ БЕЗРАБОТНОГО

«Учись, сынок. Хорошо будешь учиться — будешь врачом. А плохо будешь учиться — станешь главврачом…»

Из напутствия будущим медикам.

Это зрелище не для слабонервных. На человеческой спине при помощи обычной ручки и, кажется, школьной линейки делают разметку, что-то чертят, ставят свои, только им понятные значки. Приглушенно звучит музыка, но он ее не слышит — наркоз. Да, думаю, ему все равно — что и как с ним будут делать, какую музыку под звон инструментов слушать, он готов стерпеть все на свете, только бы закончился этот кошмар — невыносимая боль в спине, неподвижные, словно чужие, ноги и немой крик в испуганных глазах жены: «У меня на руках двухмесячный сынишка, я вас двоих не подниму…»

Два взгляда на один центр

Я видела эту очередь — она выстраивалась по средам на лестничной площадке с первого этажа и до третьего, где был расположен консультационный кабинет Центра хирургии позвоночника и спинного мозга. Консультируют всего раз в неделю — в остальные дни оперируют, но принимают всех, не спрашивая, кто откуда. Ведь Гиппократ велел исцелять всех, кто нуждается в помощи. Очередь эта немного странная — не шумит, не пререкается, а если кому невмоготу стоять — уступят стульчик. В кабинете несколько хирургов, но по тому, как больные смотрят на высокого, в очках, с ранней сединой доктора — понимаю, что это и есть Игорь Петрович Курилец, и он здесь главный. Но вовсе не потому, что в свое время — в 1998 году — создал этот центр на базе Киевской городской клинической больницы скорой помощи (БСП) при поддержке посла Великобритании в Украине м-ра Роя Рива. Больные скорее всего об этом даже не догадываются. Для людей, истерзанных болью, он — не директор, а прежде всего врач. И почти каждый из этой очереди узнал о нем не из каких-то официальных источников, а по «народному радио». В центре иногда шутили, что на карте Украины можно флажками отмечать «взятые» города и села. Пациенты, возвращаясь из Киева на свою малую родину, не жалея красок, описывают столичные чудеса — в больницу внесли на носилках, а на второй день после операции сестричка учит делать первые шаги. И конечно, всем родным и знакомым тут же диктуется адрес больницы и фамилия доктора-спасителя, а заброшенные в дальний угол костыли красноречивее всяких слов…

Тогдашнего главврача БСП работа Центра хирургии позвоночника и спинного мозга не устраивала в корне. Кажется, больные и даже иностранные коллеги, которые приезжали в клинику, считают, что не он, а Курилец здесь главный. И главврач чувствовал себя обиженным — он разрешил, а его обошли...

Скорее всего, разрешение на создание центра было продиктовано отнюдь не любовью к ближнему. Ни для кого не секрет, что многие чиновники от медицины давно все разговоры начинают с вопроса: а что я с этого буду иметь? Полагаю, что тогдашнее руководство БСП хорошо все продумало и просчитало. Площадей предостаточно, некоторые помещения даже в аренду сдаются — рынок рядом, камеры хранения всегда нужны. Специалисты свои, варягов не надо звать, а своими управлять легче. Да и статус центра — международный — тоже устраивает: и в отчет вписать приятно, и, глядишь, по заграницам можно будет за его счет поездить. А больных на несколько десятилетий хватит, потому что такие операции на позвоночнике, какие выполняет Курилец и его команда, в Киеве не делают или почти не делают. Он же по заграницам стажировался, пускай теперь отрабатывает. И доход будет — в кассу с каждого больного, как благотворительный взнос, всего 300 гривен определили, ну а знаки благодарности, это уж само собой….

Так или примерно так рассуждали чиновники от медицины, которые руководили большой больницей, но так и не удосужились запомнить или выучить перечень операций, которые производились в центре на вверенной им территории. Еще чего! Курилец нахватался всего за границей, десятка два операций научился делать таких, о которых у нас и не слышали. Разве все упомнишь! Главное — результат. А вот ожидаемого результата как раз и не было. И больные, и каждый, кто работал в центре, знали — Игорь Петрович с пациентов не берет и всем остальным запретил. Человек платит в кассу, и этого достаточно…

За демпинг придется отвечать

В кабинет вошла женщина лет тридцати, красивая, но очень бледная, с огромными синяками под глазами.

— Доктор, вот… — протянула обычную в такой ситуации кучу справок. — Говорят, опухоль, голова ни днем ни ночью не утихает, я, кажется, схожу с ума. А у меня двое маленьких детей. Обследовалась в институте, там предложили операцию, но шансов всего 10 из 100, и то, если очень повезет. И стоить это будет три с половиной тысячи долларов. Но если шансов почти нет, пусть лучше эти деньги моим сиротам останутся. У меня сегодня последняя консультация — как вы скажете, так и будет...

— Я вечером еще раз посмотрю ваши документы, проконсультируюсь с коллегами. Думаю, шансов у вас намного больше. Завтра утром и приходите.

— А сколько денег нужно?

— Триста гривен, касса на первом этаже…

Через месяц кабинет доктора был завален цветами. Пожилая санитарка удивленно воскликнула: «Я таких красивых даже по телевизору не видела!» Букеты дарили два очаровательных мальчика, которые старались держаться поближе к маме.

Таких случаев за два года существования центра было немало.

Тем не менее команда Курильца заслужила недобрую славу. Не у пациентов, а у коллег из других клиник. Не удивляйтесь, Система приучила врача не только лечить, но и брать за это деньги. Не спешите обвинять меня в поклепе. А благородный гнев по поводу того, что врач не требует, ему сами несут, это всего лишь словеса. В Киеве каждый, кто оперировался, как я, например, тот по собственному опыту знает, что существует такса — сколько лечащему за операцию, сколько за наркоз, сколько за перевязки… И называют цену еще до операции, и берут до того, и, честно говоря, боишься не заплатить — ведь здоровье-то одно, и его не купишь.

Так вот коллеги и начали недобро посматривать в сторону центра — демпингует, сюда стали мигрировать пациенты. У Курильца за день могли сделать пять-шесть операций, а в институтских операционных — стерильная чистота и почти полный покой. По сравнению с западными стандартами в Украине нейрохирургов намного больше, чем нужно. И на каждого из них приходится в среднем 48—50 хирургических вмешательств за год. Но если специалисты центра выполняли до 150 операций каждый, значит кто-то из хирургов вообще не надевал перчатки и маску…

Как из маленьких кирпичиков можно построить либо дворец, либо тюрьму, так и из статистики и фактов о работе Центра спинальной хирургии можно было сделать выводы диаметрально противоположные — смотря в чьи руки попадет информация.

Администрация сделала выводы не в пользу Курильца.

«Невежа» из Королевского госпиталя

К концу второго года деятельности центра в Киев прилетели англичане, и среди них давний друг, можно сказать, наставник Игоря Петровича — нейрохирург лондонского ведущего госпиталя профессор Генри Марш.

Они познакомились несколько лет назад, когда британцы с удивлением узнали, что в Европе появилась новая страна — Украина. И приехали на это диво посмотреть. Делегацию врачей зачем-то привезли в БСП, но так как наши эскулапы в английском не сильны, то бедному Генри Маршу не с кем было и словом перекинуться. Но кто-то из администраторов вспомнил, что Курилец был отличником, пусть отдувается. Так они познакомились. Генри Марш — тоже фанат, он оценил потенциал молодого коллеги, помог ему пройти стажировку в Лондоне. Он поддержал идею создания Центра спинальной хирургии и даже помог с оборудованием. Оно было, конечно, не новым и не самым современным, но в нашей операционной стояли приборы, сработанные еще в годы первых пятилеток. Вначале англичане подумали, что их привели в музей истории нейрохирургии.

Генри Марш с коллегами не единожды бывал в БСП, это даже придавало какую-то солидность больнице. Но в 1999 году колесики интернационализма закрутились в обратную сторону — англичанина было велено не пущать.

Такого позора, наверное, Курилец не переживал никогда, и дай Бог, чтобы тот случай был последним. Генри Маршу отказали потому, что у него не было нашего, отечественного диплома, а невежам в киевских больницах, конечно, не место. Он, правда, не собирался никого лечить, как всегда привез идеи и какие-то инструменты, но нашу Систему не проведешь. Не пущать — и все тут. Разразился скандал, один из телеканалов показал потом лондонское интервью с Генри Маршем. Наверное, многие британцы узнали об Украине именно после этого случая.

Больные, не путайтесь под ногами

Это был первый и последний звоночек. Дирекция больницы упразднила Центр хирургии позвоночника и спинного мозга, приказом запретила консультировать больных. Видите ли, большой наплыв пациентов дестабилизирует работу больницы. Больные еще несколько дней собирались перед закрытой дверью, а потом пошли жаловаться. Это только добавило масла в огонь.

Дальше — больше. Курильцу объявили строгий выговор за неучастие в больничной конференции, которая, по сути, была обычным совещанием. Правда, он в то время оперировал, но ведь администрация смогла же бросить все ради уважаемого собрания…

Снимаю шляпу перед находчивостью чиновников от медицины — как виртуозно они смогли втереть очки вышестоящему начальству! За два года в центре было выполнено около 1500 нейрохирургических операций! В среднем по Украине на одно больничное койко-место приходится 5 операций, а в центре — 29. И если исходить из данного опыта, то для Киева, согласно европейским стандартам, достаточно 60—80 нейрохирургических койко-мест. А на самом деле их около 700, а может, и больше, если посчитать и ведомственные больницы. Но этот аргумент прежде всего выстрелил против Курильца. Любому чиновнику понятно, что чем больше коек, тем больше дадут денег из бюджета. Кто ж от этого добровольно откажется! У нас все чиновники от медицины любят плакаться на дефицит средств. Это уже стало ритуалом. Но та же Счетная палата, проверив дела Минздрава, доказала с цифрами в руках, как нерационально, а порой и преступно, не по назначению использовались эти самые бюджетные средства.

Игорь Петрович с полным на то правом говорил, что и в Киеве удалось создать прототип современной европейской клиники. И теперь многим больным можно помочь здесь, нет нужды ехать за границу на операцию. Клиники спинальной хирургии открывались в Европе давно — после Второй мировой войны, мы же прошли этот путь всего за два года. К тому же себестоимость операций была снижена до минимума за счет интенсификации процесса лечения и использования новых методик.

Но маховик запущен. Система вытолкала Курильца вначале из центра, а затем из операционной.

К счастью, подвернулся случай — Игорю Петровичу предложили возглавить частную клинику, конечно же, нейрохирургического профиля. Но через несколько месяцев фортуна снова отвернулась — из перечня пролицензированных отраслей медицины кто-то вычеркнул нейрохирургию. Отныне это монополия государства. Как, например, производство спиртных напитков.

Если уж Система взялась за кого-то, то она своего добьется. Но в случае с Курильцом она дала сбой — нашла коса на камень.

Без работы, но при деле

Ни одно бюджетное отделение ни в одной клинике не взяло на работу нейрохирурга Курильца. Медицина — строгая отрасль, тут приказы выполняются почти как в армии. Видимо, был такой негласный приказ, потому что многие знакомые главврачи, коллеги при встрече отводили глаза, бормотали что-то невнятное. Да, нейрохирург, которого знают и перед которым преклоняются тысячи и десятки тысяч пациентов, остался безработным. Он мог бы уехать вместе с семьей на Запад. Уж кто-кто, а он, наверное, нашел бы себе применение, тем более что бывал во многих клиниках Европы. Но он не хотел уезжать. Правда, со временем и здесь нашел себе применение. Как и прежде оперирует больных, как и прежде консультирует, но за новое не берется. Боится подвести человека, который взял его к себе на работу. Под честное слово. Трудовая хирурга так и пылится дома — кто ж его, опального, в государственную клинику оформит? А в операционную — пожалуйста, потому как многие маститые его оппоненты годами не берут скальпель в руки — за интригами некогда. А пациентам нет дела до приказов и выговоров, их не касаются бюрократические войны — им надо свое здоровье спасать, а зачастую и жизнь. Курильца же до сих пор помнят и знают — именно к нему едут. И как и раньше можно ставить флажки на карте.

Кстати, главврача БСП, который разрушил центр и уволил Игоря Петровича, вскоре после этого сняли. Наверное, его кресло кому-то приглянулось…

Ирония судьбы — клиника, в которой работает безработный Курилец, базируется в том институте, который так яростно воевал с его Центром хирургии позвоночника и спинного мозга. Игорь Петрович своими операциями улучшает статистику института.

Но Система не сдается. В институте даже фамилия Игоря Петровича запрещена, сторож автостоянки и тот проинструктирован — машину Курильца не пущать. Он выполняет приказания начальства. Хотя, не дай Бог, стрясется беда с кем-нибудь из его даже не родственников, а просто знакомых, думаю, он как работник солидного научного учреждения составит протекцию — отведет пациента к врачу. И уж точно не к начальству, а к Игорю Петровичу. «Народное радио», оно, знаете, правильно информирует.

…Навстречу мне по коридору движется молодой высокий мужчина. Он держится за стенку, еле-еле переставляет ноги, но глаза просто сияют — это ему еще вчера чертили на спине геометрические фигуры, это он лежал абсолютно беспомощный и неподвижный. А сегодня Игорь Петрович приказал ему ходить. И он не может дождаться, когда же прибежит его жена, заранее представляя, как она удивится!

Нам тоже есть чему удивляться. Безработный нейрохирург Игорь Петрович Курилец готовится открыть международный центр нейрохирургии. По-моему, ему удалось невозможное — нейрохирургию снова включили в перечень лицензированных медицинских направлений. Он добрым словом вспоминает тех, кто его поддержал в Антимонопольном комитете, Министерстве юстиции, в Комитете регуляторной политики и предпринимательства, радует и то, что новый министр здравоохранения тоже был на его стороне.

Уже подобрано помещение, в операционной завершается ремонт. А когда и где откроется Центр нейрохирургии Игоря Курильца, думаю, мы скоро узнаем по «народному радио».