СХВАТКА С ПРИЗРАКОМ

Когда Дерек Стин в третий раз потерял свою левую руку, радости его не было предела. Он никак не мог поверить, что ему наконец так повезло.

Эта история началась десять лет назад. Дерек Стин, молодой рабочий из Сан-Диего, мчался на своем мотоцикле по узкой дороге и на каком-то повороте, увертываясь от встречного грузовика, угодил в кювет. При падении мотоцикл обрушился на него и придавил ему левую руку, разорвав все нервы, связывавшие ее со спинным мозгом. Стин выписался из больницы с полностью парализованной рукой. Все попытки вернуть ее к жизни окончились неудачей, рука висела как плеть и только мешала ему. Стин решил избавиться от нее, и через год после аварии ее ампутировали.

Однако избавление оказалось мнимым. Не успела культя зажить после операции, как Стина начали мучить фантомные боли. Рука разболелась так сильно, как будто ее только что придавило, а в локте был словно огромный нарыв — хоть криком кричи. Стин прекрасно понимал, что руки у него нет и болеть нечему, но против фантомных (в буквальном переводе с греческого — призрачных) болей ни понимание, ни самовнушение, ни гипноз, увы, не помогают.

Фантомные боли преследуют многих, у кого ампутированы конечности. Долгие годы считалось, что их причиной могут быть неудачные рубцы на культе, и пациентам иссекали эти рубцы, сшивали их заново, снова иссекали, снова сшивали... Все было бесполезно. Потом догадались, что дело не в рубцах и вообще не в культе, а в мозгу.

Каждая конечность имеет в коре головного мозга своего рода представительство, или, выражаясь более научным языком, проекцию. Если руку ампутировали, проекция больше не получает от нее информацию и, по логике, должна угаснуть. Но очень часто проекция оказывается чувствительной к стимулам, поступающим в мозг от соседних частей тела. От плеча, например, или от ключицы. Эти стимулы приходят к группам нейронов, прилегающим к «осиротевшей проекции», и вводят ее в заблуждение, а с нею и весь мозг. Мозгу кажется, что рука существует и отчаянно болит — чаще всего в том месте, где ее и отрезали. Вот почему и пациент, и врачи долгое время предполагали, что все дело в неудачных рубцах.

Когда стало ясно, что фантомные боли проходят по ведомству неврологии, а не хирургии, была сделана попытка воздействовать на проекции утраченных конечностей электростимуляцией. Идея заключалась в вышибании клина клином. Вживить в мозг такие серебряные электроды, кончики которых коснутся как раз нужной проекции, и серией слабых электрических разрядов стереть из памяти этого участка коры образ несуществующей руки или ноги, а вместе с образом избавить пациента и от боли. Одним из первых такую методику предложил в середине 70-х годов профессор Петербургского (тогда Ленинградского) института экспериментальной медицины Владимир Смирнов. Многих инвалидов войны, по 30 лет страдавших от фантомных болей, он полностью излечил. Метод свой Смирнов называл «переучиванием нейронов».

Однако, как почти всякий метод лечения, «переучивание» электростимуляцией не является универсальным, и как раз Дереку Стину оно не подошло. Кроме того, у него вообще был особый случай. Свою парализованную руку он до ампутации держал на перевязи, и в этом положении она отпечаталась в его мозгу. Но мало того, что разные части призрачной руки болели по-разному (локоть, как мы уже сказали, мучил Стина больше всего), — она еще ощущалась именно как парализованная. Причем ее неподвижность была как бы насильственной. «Точно руку замуровали в цемент», — жаловался Стин Вилайянусу Рамачандрану, профессору неврологии в Калифорнийском университете в Сан-Диего, который заинтересовался стиновским фантомом.

Причину этого фантома Рамачандран представлял себе так. Первое время после аварии Стин пытался шевелить своей левой рукой, но тщетно. Его мозг непрерывно посылал сигналы, приказывающие руке двигаться, и так же непрерывно получал информацию о том, что приказы не выполняются. Эта информация поступала в мозг через зрение: Стин не сводил глаз с левой руки, надеясь увидеть хоть малейшее движение. С каждым днем он все больше и больше убеждался в том, что рука ему не подчинится никогда, и, как говорит Рамачандран, «научился параличу», то есть в его мозгу глубоко укоренилась проекция парализованной руки.

Но если можно было «научиться параличу», задумался Рамачандран, то нельзя ли все-таки «разучиться»? Ни самовнушение, ни внушение извне не годятся. А что если испробовать иллюзию? И доктор Рамачандран придумал совершенно оригинальный метод лечения фантомных болей. Недавно он рассказал об этом методе на ежегодном собрании Общества неврологов в Сан-Франциско. Рассказ его сопровождался демонстрацией специального устройства для расшатывания засевшего в мозгу стереотипа и записью телефонного разговора врача с пациентом.

Устройство, придуманное Рамачандраном до того простое, что он хохочет, когда друзья советуют ему не упустить свою выгоду и запатентовать его. Представьте себе ящик или коробку для посылок без крышки и без одной торцовой стенки. Посреди ящика установлено вертикальное зеркало, делящее его на две части. В правое отделение Дереку Стину было предложено сунуть правую руку, и она отразилась в зеркале — словно в пространстве за зеркалом была левая рука. Когда Стин осознал эту иллюзию, Рамачандран попросил его симметрично подвигать обеими руками (то есть правой, живой, и левой, несуществующей). Ну так, словно дирижируешь воображаемым оркестром. Стин запел свой любимый «Караван» и начал дирижировать в манере Дюка Эллингтона. Через минуту он завопил: «Боже мой! Мое запястье двигается, мой локоть тоже двигается! Вы слышите, доктор?». Рамачандран велел ему закрыть глаза, и Стин тут же застонал: «Она снова вмерзает в цемент». «Ничего, это ненадолго, — успокоил его Рамачандран. — Бери коробку домой и упражняйся с ней сколько душе угодно. Все будет о’кей».

Через три недели, как было условлено, Стин позвонил доктору. Рамачандран записал их разговор. И вот семьсот неврологов, собравшихся на конференцию в Сан-Франциско, услышали взволнованный голос Стина:

— Доктор! Она исчезла!

— Кто исчез?

— Моя призрачная рука исчезла.

— То есть?

— Осталась ладонь и пальцы остались. Они свисают прямо из плеча. Больше нет ничего. Локтя нет.

— Но то, что осталось, не болит?

— Ничуть. А пальцами я могу даже двигать. Ваша коробка сделала свое дело, больше она не работает».

Ладонь и пальцы — весьма распространенный фантом, сопровождающий тех, кто лишился руки. Изгнать его трудно. Но лишь бы не болело. Стин больше не жалуется на боли, а это главное.

Что же произошло в мозгу у Стина? Его зрение, считает доктор Рамачандран, когда он дирижировал, говорило ему, что рука вернулась и, как прежде, подчиняется его воле. Но его двигательные центры в мозгу не получали от мышц руки никаких подтверждений. Два органа чувств вступили в острый конфликт. Как интегрирующий мозг должен был примирить их? У него был единственный разумный выход — попытаться устранить эту проклятую руку со всеми ее болями. И ему это почти удалось. Почти — потому что пальцы не пожелали исчезнуть. Этого можно было ожидать, так как пальцы впечатаны в мозг, если можно так выразиться, гораздо глубже, чем остальные части руки.

Сначала доктор Рамачандран думал, что его зеркальное устройство никому, кроме Дерека Стина, не пригодится. Но оказалось, что оно легко избавляет и от других фантомных болей, похожих по характеру на боль в призрачной руке Стина, и прежде всего от мучительного спазма, при котором людям, потерявшим руку, кажется, что ногти на этой руке с силой впиваются в ладонь. Теперь Рамачандран надеется, что зеркальная иллюзия может помочь и при настоящем параличе, возникающем вследствие кровоизлияния в мозг. Вернее, она позволит не дать параличу развиться. На самой ранней его стадии, пока в мозгу ничего еще не устоялось, упражнения с зеркалом могут наладить кровообращение, запустив взамен пораженных сосудов новые пути для кровотока. Пока это еще гипотеза, но Рамачандран намерен проверить ее в самом ближайшем будущем, благо оборудование для экспериментов стоит не больше 5 долларов.