ОН УХОДИЛ ОТ ОПЕРАЦИОННОЙ, ЧТОБЫ НЕ СЛЫШАТЬ КРИКИ

Когда я впервые услышал эту жуткую историю, то даже было усомнился в ее истинности. Судите сами…

В декабре прошлого года на супругов (жену - Т. и мужа - В.) в подъезде их дома вечером неожиданно сзади напали четыре человека с палками и кастетами. Зверски избив их, напавшие забрали деньги и кулек с продуктами. Сколько времени пролежали пострадавшие на холодном полу в лужах крови, они не помнят. Их обнаружили соседи, живущие на первом этаже. С трудом затащили к себе в квартиру. Позвонили на станцию скорой медицинской помощи, в милицию и детям пострадавших. К счастью, дети оказались дома и сразу же прибежали. Студенты медицинского университета, неоднократно видевшие пострадавших в больницах, сын и дочь были шокированы тем, что увидели. Одежда на родителях набухла от крови, сочащейся из ран на голове. Сколько ран - определить невозможно: в склеившихся волосах полно сгустков крови. У матери сильная рвота. На лбу отца через рассеченную кожу видна кость. Дочь заметила, что матери тяжело дышать. Причину нашла быстро - поломаны ребра. Состояние у родителей тяжелое. Необходимо срочно обследовать их в условиях стационара. Скорая медицинская помощь явно запаздывает.

К сожалению, в наше время скорая медицинская помощь перестала быть скорой, а то и вообще помощью. Сейчас она выезжает не на все вызовы. Мне рассказывали, что если у гипертоника случится криз на улице, «скорая» к нему выезжает, а если дома - нет. Вот и приходится родственникам выводить своих тяжелобольных на улицу, чтобы им успели оказать медицинскую помощь. Если подобное происходит в столице, то что творится на периферии?

Прибыла милиция. С трудом улавливая суть поставленных вопросов, пострадавшие кое-как односложно отвечали. Соседи вспомнили, что в доме живет врач, работающий на «скорой». Обратились к нему. Он убедил дежурного врача принять срочный вызов. Через непродолжительное время в квартиру вошли два человека в белых халатах. Один из них сразу же приступил к «делу». Он записал паспортные данные пострадавших и велел им идти к машине. Дети повели родителей к машине. Тут обнаружилось, что у отца разбито колено и порваны связки на ноге. Мать еле держалась на ногах. Детей в машину не взяли. Пострадавших отвезли в больницу скорой помощи. Дежурный врач записал паспортные данные и попросил немного подождать. Как выяснилось потом, ждать пришлось долго. Несколько раз заходили какие-то люди в белых халатах, интересовались паспортными данными, обещали помочь и уходили.

Приехали сын и дочь. Обращения к сотрудникам больницы с просьбами о помощи ничего не дали.

У Т. опять начались позывы к рвоте. Ее знобило. Дети тщетно пытались найти тазик или ведро. Рвать на пол ей не позволяло сознание. Ожидание забирало последние силы.

В. пригласили в операционную. Его «муки ада» начались с бритья головы вокруг ран. Сделали инъекцию новокаина, но неудачно - он весь тут же вытек из раны. Медсестра марлевым тампоном вытирала кровь, чтобы та не заливала глаза, приговаривая: «Потерпи, миленький. Ну еще немножко». Врач-интерн в течение часа «по живому» (без обезболивания) зашивал четыре раны на голове.

- Я понял, что на пострадавшего, независимо от количества ран и состояния, врач может израсходовать только одну ампулу новокаина, - вспоминает В.

В. крепился и терпел изо всех сил, иногда стонал, но пытка длилась очень долго, и он закричал…

Раны обработали антисептиком. Голову забинтовали.

А в это время Т. пригласили в рентген-кабинет. Это произошло через полтора часа после поступления в больницу. В кабинете у нее началась рвота. Благо, здесь был умывальник. Сделали снимок головы. Сын попросил рентгенолога сделать еще хотя бы один снимок в другой проекции. Мотивируя отсутствием необходимого количества пленки, тот отказал. Не поколебало его решение и обещания сына заплатить за снимки. Выйдя из операционной, В. стал искать жену. Врачи и сестры убеждали его, что его жены здесь нет, что его привезли в больницу одного. Наконец одна медсестра вспомнила, что Т. забрали на «рентген». В операционную привезли сильно искалеченного юношу. От его душераздирающих криков В. показалось, что он сойдет с ума. Он уходил подальше от операционной, пока не перестал слышать крики… А Т. ждала, когда освободится операционная. Сын на такси отвез отца домой. Дочь осталась с матерью. Наконец, в операционную пригласили Т. Она не хочет рассказывать о том, что там происходило. Говорит только, что для нее новокаина уже не нашлось и что зашивали «по живому». «Мне до сих пор кажется, что в конце прошлого года я побывала в застенках гестапо…» - вспоминает сегодня Т.

Из-за сотрясения мозга Т. оставили в больнице. Ее направили в отделение политравмы. Уже в отделении она почувствовала, как сильно сжалось сердце, стало трудно дышать. «Я почувствовала, что умираю», - говорит Т. Сказала об этом дочери. Та успокоила, сказав, что это болевой шок, который она снимет уколом. Медсестра и врач категорически утверждали, что в отделении наркотиков нет. Дочь попросила их взять препарат в каком-нибудь из соседних отделений, а завтра они получат лекарства и отдадут долг. Дочь знала, что отделение политравмы должно иметь наркотики. Медсестра куда-то ушла. Возвратившись, она дала дочери ампулу. Сказала, что случайно обнаружила у себя. Извинилась. Дочь сделала инъекцию. Т. уснула.

На следующий день лечащий врач сделал назначения. Дочь поехала за антибиотиками и шприцами. Пришла медсестра делать перевязку. Просит у Т. зеленку. А где ее взять? Т. объяснила, что ей никто ничего о зеленке не говорил. Медсестра сняла повязку. На голову положила какие-то тряпочки. Сказала, что так больной будет лучше, и ушла.

Заходит санитарка. Тем, у кого есть полулитровые банки, наливает манную кашу на воде. Ложки у всех свои. Тот, у кого нет банки и ложки, остается голодным.

В палате на шесть человек все больные лежачие. На всех одно судно…

Через несколько дней родственники забрали Т. домой. Прошло еще несколько дней. За это время у Т. был врач неотложной помощи, о котором она вспоминает с большой теплотой. Врачи из районной больницы относились к Т. с вниманием и заботой. Кошмарные воспоминания остались в прошлом. Нужно было взять больничный лист в больнице скорой помощи. Врач был очень удивлен, когда узнал, что больная уже несколько суток находится дома: он считал, что она еще лежит в отделении…

Вот такая жуткая история. Знакомая, рассказывая мне о больнице скорой помощи, называла ее «больницей-убийцей». «Если у вас там нет знакомых, то лучше туда не попадать», - сказал мне один из ее бывших пациентов.

Что происходит с медициной и медицинскими работниками? В одной из киевских больниц медсестра объяснила пострадавшей, доставленной машиной скорой помощи, что в больнице обезболивающих нет. Правда, у нее случайно осталось несколько ампул, которые она может продать. Не купишь обезболивающее, будут зашивать раны «по живому»…

В цивилизованном мире узаконены права пациентов. А у нас? А у нас в клиниках опять стали слышны стоны, зубной скрежет и душераздирающие крики больных, как и сто пятьдесят лет тому назад…

Сколько времени в таких условиях сможет работать врач? Вы скажете, что это противоречит статьям 28 и 49 Конституции Украины. Ну и что? И не кажется ли вам, что подобная медицинская помощь является преступлением против человечности, что наша медицина теряет свою душу? «Лицо» она потеряла уже давно.

P.S. В травмпункт «Охмадета» карета скорой помощи привезла ребенка. Родители заплатили за бинт и рентгеновскую пленку. Хорошо, что у них хватило денег. А если бы не хватило?