МЕДИКО-ПРОМЫШЛЕННЫЙ КОМПЛЕКС: СКОРЕЕ СПИТ, ЧЕМ МЕРТВ

К семидесятым годам средний возраст советских руководителей перевалил за семьдесят лет. Здоровье их быстро ухудшалось: сказывалось выпитое и съеденное, а также стрессы командной системы. Но если за Брежневым ездил реанимобиль, дежурили специалисты по смене батареек, то нижнее звено номенклатуры должно было само заботиться о себе и — главное — о своих близких. Сам «работник», как он назывался в пропуске ЦЛК (4-е управление Минздрава), мог лечиться там, но все знали, что «там» хороших врачей нет: политические и профессиональные качества врачей часто не совпадают. Поэтому директора предприятий — так называемых «лавок» — искали связей с медициной, личных крепких контактов, для чего выгодно было завести на своем предприятии отдел или лабораторию медицинской техники. Тем более, что это совпадало с партийным лозунгом: все —для народа! Некоторые министерства засчитывали медицинскую технику в ширпотреб. А план по ширпотребу в виде фиксированного процента от вала военной техники стал обязательным. Что только не гнали под видом ширпотреба! Целую пятилетку делали значки, потом — очки (солнцезащитные), сотни типов зажигалок. Нужные вещи «лавки» не выпускали, ибо это требует серьезной перестройки производства, а кто же будет ею заниматься, если военные заказы неограничены, денег на них — бери-не хочу, военные задачи престижны и все хорошие специалисты заняты ими. Ширпотреб был проформой, лапшой на уши.

И в этот поток халтуры влилась «лавочная» медтехника — не оцененная, не отобранная, не прошедшая конкурса. Объем выпуска ее быстро превзошел выпуск собственно медтехники на специализированных предприятиях, поскольку последние всегда были ограничены в средствах и снабжении: даже фанера была стратегическим материалом, не говоря об алюминии, меди, тефлоне и пр. Однако эти промышленные маргиналы работали в области медицины десятилетия, имели опыт выбора и обеспечения медицинских заказов. «Лавки» начали с нуля, ведь их заказы определялись нужными связями с нужными людьми, а не медициной вообще. Конечно, был Минздрав с управлением по новой медицинской технике, которое должно было поддерживать разумное начало в этой области. Но что минздравовский чиновник по сравнению, скажем, с куратором военно-промышленного отдела ЦК, опекающим ту или иную «лавку»! Например, лауреат сталинской премии и академик, директор огромной «лавки» (не имеющей, однако, отношения к медицине) решил заняться гипертермией. Начал с того, что «пробил» своей фирме статус головной в этой области — все прочие должны были согласовывать свои разработки с ним. Даже в государственный институт патентной экспертизы пошло указание все заявки на изобретения по гипертермии посылать на заключение этой «лавке». Современным рэкетирам и не снится такой охват!

Вместе с директорами опекали медицинскую тематику и профкомы предприятий: им нужны были прямые связи с курортами на предмет путевок для «коллектива» (способ распределения путевок — особая тема). В курортных заказах законодателем был главврач, любивший все эксклюзивное, все из стратегических материалов. Например, одна популярная водолечебница заказала вместо краников, пускающих минеральную воду, автоматы с кнопками и электрической схемой дозировки: 100, 150, 200 г. Все для народа!

«Лавочная» медтехника нашла отклик в медицинском мире. Есть категория врачей, которые с большим удовольствием нажимают кнопки, чем копаются в человеческих внутренностях. Особенно желанными были кнопки для заслуженных медиков-профессоров применительно к будущему родных чад: родители всегда желают своим детям более легкой жизни, чем прожили сами. А каждый новый аппарат с кнопками, каждое физическое воздействие означало путь в науку. Медицинская диссертация содержит только одну страшную для аспиранта главу: материалы и методы. И такой главой может быть инструкция по эксплуатации прибора. Дальше — обзор литературы, который переписывается из других обзоров, и — переписывание историй болезней, что совсем просто. И пошли пузыриться медико-технические поделки, стали выпекаться кандидаты и доктора медицинских наук, не лечившие больных, а нажимавшие кнопки. Медико-техническую тематику, как правило, определяла специализация «лавки». Например, упомянутый академик-директор в свой медицинский аппарат поставил магнетрон —электровакуумный прибор собственной разработки. Магнетрон ставился на ракеты и был хорош тем, что выдерживал ускорение выстрела. Медицинским аппаратом, однако, никто стрелять не собирался, а стоил один магнетрон столько, сколько все вместе генераторные лампы, используемые медицинской промышленностью.

Если «лавка» занималась, например, военным ультразвуком, то выпускала также и медицинские ультразвуковые аппараты и вместо ответа на вопрос об их полезности наращивала выпуск. Ультразвук большой интенсивности вреден: сворачивается кровь, рвутся капилляры. Малой интенсивности — бесполезен. И между этими двумя качествами нет заметного промежутка. Ультразвуковая терапия навязана медико-промышленным комплексом: одним — план, другим —диссертации. Лечение же проводится так: ребенку с воспаленными миндалинами назначают 12 сеансов через день. Ребенка возят на процедуру целый месяц, за который он выздоравливает. Это относят за счет действия ультразвука. Во время нашего детства в годы войны нас лечили компрессами из ваты и вощаной бумаги. Такой компресс нельзя было снимать три дня. Но не месяц!

По мере того, как лазер привлекал военных заказчиков, больше лазерных разработок стало появляться и для медицины. Конечно, в некоторых областях хирургии лазеры незаменимы, но лазерная терапия зачастую надуманна. Авторы ее следуют принципу: все, что угодно, лишь бы лазером. Например, рекламируется лазер как средство воздействия на рефлексологические точки тела. Йоги для этого используют зажженную сигарету из полыни: на табаке экономят. Их последователям не жаль денег на лазер. Получила распространение инвазивная методика активизации клеток крови путем подсвечивания их лазером через световод, введенный в сосуд. Однако, почему лазер? Клетка, как большая система, любую энергию превращает в энергию химических реакций. Использовать лазер все равно, что набирать ведро по капле: можно взять более низкочастотный источник электромагнитной энергии, действующий в большем объеме. Но количество медицинских диссертаций с применением лазера от этого пострадает. Даже тематика появилась: «квантовая медицина». Это вместо «применение квантовой физики в медицине». Сюда же относится еще один «лавочный» радиоэлектронный прибор, заменяющий сигарету: генератор КВЧ. Но он хоть внешне похож на сигарету. Авторы, желая заработать больше, чем на продаже сигарет, называют действие ГКВЧ «информационно-волновой терапией», указывая на периодический закон поглощения энергии КВЧ. Однако эта периодичность — более чем эффект стоячих волн, демонстрируемый студентам в курсах физики и радиотехники.

Но, пожалуй, нигде нет столько спекуляций, как в магнитотерапии —воздействии на ткани низкочастотным магнитным полем. Поле создает ток, а для низкой частоты носителями тока являются группы электрически заряженных молекул (домены), составляющие нервно-мышечные волокна. Т.е. ток может течь только вдоль волокон, поскольку они изолированы. Точно так же, как течет биоток при нервно-мышечной деятельности, или при диадинамике — пропускании тока между двумя гальваническими электродами, наложенными на тело. По действию на организм магнитотерапия аналогична диадинамике. Но если вторая делается в каждой районной поликлинике с помощью маленького дешевого аппарата, первая окружена мистикой и требованиями крупного финансирования, поскольку аппараты для магнитотерапии имеют очень низкий КПД, потребляют много энергии и требуют много меди для обмоток. Зато диссертабельны.

Говоря о магнитотерапии, нельзя не упомянуть рекламируемый в последние годы способ уничтожения опухолей с помощью магнитных частиц, которые якобы нагреваются в магнитном поле (газеты «Труд», «Известия»). Увы, дисперсные магнитные частицы не греются, а частицы больших размеров не проходят сквозь мелкие кровеносные сосуды. Греется физраствор, на котором приготовлена суспензия. Но это — другой метод.

Закончу иллюстрировать «лавочный» вклад в медицину примером из эксплуатации генератора СВЧ, созданного «лавкой» директора-академика. Его разработчикам неизвестны реальные условия применения аппаратуры в клинике. Чтобы схватить больше, они делают аппараты универсальными. Так, упомянутый генератор содержит т.н. полостной излучатель — стержень, которым греют все полостные органы пациентов без разбору. Сценка из жизни кабинета гипертермии: приходит пациент с опухолью в полости рта. Сестра-оператор ищет полостной излучатель и находит его под кушеткой. Коротким движением, не глядя, сует излучатель под кран и — в рот пациенту. Предыдущий пациент был с опухолью прямой кишки.

Поскольку медицинские отделы в «лавках» были конъюнктурными, стояли в стороне от основной тематики, их заполняли т.н. «черти» или «рога» (в Москве — «дубари», в Петрограде — «скобари»). Из всех качеств разработчика они обладали одним: постоянно носили галстук. Их изделия были техническими примитивами. Впрочем, примитивные односложные методики терапии и диагностики пользовались спросом у медиков: там тоже ощущался недостаток интеллекта. Математики говорят, что не существует какого-либо одного воздействия или одного параметра, адекватно регулирующего или представляющего большую систему. Тем не менее велись и ведутся разработки таких чудодейственных средств: для быстрой сортировки пациентов. Они наносят вред медицине, вред всем нам. И единственный способ это остановить — не финансировать. Поэтому нынешний кризис может сослужить хорошую службу, если наш Президент не закачает новые средства в эти негодные структуры. Сейчас медико-промышленный комплекс затаился без средств, перешел в латентное состояние. Но он жив. Ничто разумное не может вырасти из него. Но потребности медицины в приборах остаются. Например, современная медицина не может существовать без томографов. Увы, «лавочные» примитивы не смогли сделать даже отечественный ультразвуковой зонограф.

Будущее нашей медтехники надо начинать с выпуска специалистов новой профессии: медицинских физиков. Медицинские задачи отнюдь не проще военных, но отличаются постоянством. ЯМР-томограф нужен будет всегда в отличие от скоропортящихся ракет. Но нужно новое поколение молодых специалистов для его создания: старых уже не переучишь. Медицинский физик в отличие от «лавочных» разработчиков исходит от медицинских задач, а не от плана по ширпотребу. Поэтому он не может работать в «лавке». Нужен институт медицинской физики, отделы медицинской физики в институтах системы здравоохранения. Чтобы не выпускать сотни типов зажигалок наряду со спичками.