ГИПЕРТЕРМИЯ: И ЕСТЬ, И НЕТ ЗАМЕТКИ ПОСЛЕ МЕЖДУНАРОДНОГО СЪЕЗДА ОНКОЛОГОВ

Доклад автора «Установка для гипертермии внутренних органов «Эндотерм» был в программе съезда, но не был оглашен: председательствующий на секции гипертермии доктор наук «забыл» пункт программы. Этот доктор в советское время был «выездным», а сейчас занимается оказанием пропагандистских услуг иностранным фирмам, выпускающим аппаратуру для гипертермии. Реклама работает слабо, нужно создать «положительный опыт» и не допустить чужого положительного опыта. Фирмы платят за услуги крохи, денег не хватает не то что на научные исследования — на еду. И доктор тщится. Есть резон его стараниям: установка «Эндотерм» в 200 раз дешевле японского «Термотрона», но обладает большими возможностями лечения. («Эндотерм» создавался в физико-технической лаборатории онкоинститута, где видны и медицинские, и физические аспекты гипертермии.) В равных условиях она была бы вне конкуренции. Такое свойство изобретения: было плохо и дорого, стало дешево и хорошо. Однако по порядку.

Гипертермия — древний и в то же время перспективный способ лечения опухолей. Первые сведения о гипертермии содержатся в древнеегипетских папирусах. Гиппократ калил кочергу и выжигал пациенткам опухоли молочной железы. В средневековой Японии гипертермия применялась в виде горячих ванн. Современная гипертермия создается в основном с помощью нагрева тканей в высокочастотном электромагнитном поле, для чего выпускается соответствующая аппаратура. Техника вызывает нарекания врачей: не обеспечивает нужный режим, глубину и равномерность нагрева. Создают аппаратуру как правило дилетанты в медицинской физике, руководствующиеся коммерческими интересами: они используют военные разработки и устаревшие, но дорогие иностранные образцы для копирования. Выпуск аппаратуры монополизирован. Медико-технические проблемы засекречиваются. Поэтому приборы получаются дорогими, недоступными большинству клиник, а гипертермия применяется незаслуженно редко.

Доклады, прозвучавшие на съезде, на базе статистики показали, что результаты лечения онкобольных с применением гипертермии улучшаются в полтора-два раза (многолетняя выживаемость или продолжительность жизни). Наш клинический опыт также подтверждает эти цифры. И никаких проблем нет ни с производством, ни со сбытом установки «Эндотерм»: ее цена намного ниже потребительной стоимости. Значит, за год-два можно радикально улучшить лечение рака в Украине? И не только рака: в двадцатых годах гипертермия применялась для лечения туберкулеза. Сейчас об этом забыли. И все это можно сделать без привлечения бюджетных средств? Можно! Но как писали классики — деньги вперед. Производство и сбыт в нашей стране не главное. Главное — пройти три круга чиновников, которые должны дать разрешение на производство и применение аппарата и сейчас перешли на хозрасчет. Т.е. за все этапы согласования автор должен платить.

Первый круг — технический. Эксперты проверяют соответствие технических условий разработчика ГОСТам. ГОСТы советские, устаревшие, во многом абсурдные с современной точки зрения, но разрабатывать новые в условиях стоящего производства было бы еще большим абсурдом. Новую вещь по старым требованиям сделать нельзя, обязательно будет несоответствие, поэтому эксперты «ставят птичку» (с ней мы еще столкнемся) и отправляют образцы изделия на климатические, механические и прочие испытания. Раньше эти испытания проводил разработчик на одном образце, теперь — завод им. Артема по договору на трех образцах, изготовленных разработчиком за свой счет. Стоящий завод рад списать на подваливший заказ свои затраты. В ход идут такие статьи сметы, как расконсервирование стендов, проверка измерительной аппаратуры, калибровка камер и т.п. И хотя в независимой Украине медтехнику передают из рук в руки, завод проверяет образцы, как того требовала «широка страна моя родная»: на устойчивость к транспортной тряске при перевозке всеми видами тракторов и упряжек по торосам средней пересеченности... И тому подобное. После испытаний образцы восстановлению не подлежат. А могли бы лечить людей. Этот этап согласования стоит автору в несколько раз дороже изделия.

Следующий этап — центр аттестации и сертификации Госстандарта (разве это не одно и то же?) Слово «центр» указывает на хозрасчет. У этих есть своя охранная грамота: ГОСТ на проверку правильности проверок на соответствие ГОСТам. Здесь после уплаты пошлины 1000—2000 гривен и выплывает та «птичка». Чиновники охотно предлагают разработать новый ГОСТ, раз по старому есть несоответствие. Платит разработчик аппарата. Представляете, сколько стоит разработка ГОСТа? Автор не представляет. Но платить надо, иначе все застопорится.

Наконец — третий круг. Он недавно создан и называется комитетом по качеству. Какое качество комитет будет проверять — неизвестно, но известно, что на входе там надо заплатить 12 тысяч гривен. И столько же на выходе, т.е. при положительном рассмотрении вопроса.

Узнав все это, автор озадачен даже не тем, где взять деньги (хотя среди бизнесменов пока не нашелся дурак, согласный оплатить чиновников в таких размерах). Загадка в том, зачем все это нужно?! Прочность и устойчивость конструкции технический специалист определит с одного взгляда. А иначе какой же он эксперт? Есть международные требования, которые действительно нужно выполнить: электробезопасность, профвредность и радиопомехи. Но эти проверки делаются специализированными группами санэпидстанции и инспекции электросвязи: приедут, сделают замеры, составят протокол. Стоит одна проверка десятки гривен. А вопрос соответствия или несоответствия клиническим требованиям решает медицинский соисполнитель. В данном случае— Украинский НИИ онкологии и радиологии. Никакие чиновники, водящие пальцем по ГОСТам, не могут лучше определить эксплуатационное качество прибора. Наконец, у сбыта и потребления есть только две стороны, не считая налоговой инспекции: изготовитель и заказчик. Последний за свои денежки не купит то, что ему не нужно. Комитет по качеству ему не указ. И все разрешения — не более чем форма существования чиновников.

Разработка и внедрение медицинской техники в Украине определяется государственным стандартом ДСТУ 3627—97, устанавливающим громоздкую процедуру независимо от того, делаются единичные приборы или крупная серия. Все строится для всех и навсегда. Как памятники вождю. И если возникает инновация, всю громоздкую процедуру надо начинать сначала. В ГОСТе отсутствует категория нестандартной аппаратуры, которая есть, например, в приборостроении. Такая аппаратура создается для исследований, для контроля и вводится в эксплуатацию решением местных специалистов, а утверждается главным инженером. По аналогии может вводиться в строй и медицинская техника. Ведь так или иначе в медицинских НИИ и на кафедрах применяется нестандартное оборудование, без него нельзя создать ничего нового. Почему не узаконить эту очевидную необходимость? Качество стандартной аппаратуры от этого только выиграет, она будет лучше отрабатываться, не спеша. Сначала новый аппарат может существовать как нестандартный. Наконец, применение нестандартной аппаратуры позволит использовать потенциал специалистов, оставшихся не у дел после развала промышленности. Пока они есть. Медицинские НИИ могут создавать неформальные группы из таких специалистов. И в результате — повысить качество лечения пациентов. Но не это заботило чиновников, сделавших стандарт. В громоздкой процедуре согласования новой медтехники заключена основа чиновничьего хозрасчета: все через них, ничего без них.

Есть, однако, медтехника, которая совсем не проверяется по украинскому ГОСТу, — импортная. Есть чиновники, заинтересованные в дорогих закупках, оставляющих в карманах этих промоутеров (по-английски), или толкачей (по-русски), кое-какие суммы от фирм-изготовителей, а кроме того, как правило, связаны с кадровыми вопросами. Например, если какой-нибудь номенклатурный отпрыск пойдет по медицинской линии, родителям не все равно, будет ли он всю жизнь пальпировать прямую кишку или нажимать кнопки элегантного прибора. В сфере взаимных услуг задача превращается в групповой интерес. Автор приводил примеры дорогих нерациональных покупок («Зачем рыбке термотрон?», «Зеркало недели» №37, 1997 г.). Время добавило информации к написанному. Каждый отрицательный герой статьи выразил возмущение сказанным о нем, но не имел ничего против сказанного о других. Положительные герои прошли через суд коллег, который товарищеским не назовешь. Бедная «рыбка» умерла. «Термотрон» ей оплатил Лазаренко, бывший с «рыбкой» в приятельских отношениях. Линейный ускоритель как стоял, так и стоит. Заплатили за него, правда, не полтора, а четыре с половиной миллиона долларов. То, что ускоритель не работает, дает большую экономию украинской медицине: его эксплуатация обходится в сто тысяч долларов в год. Но заработай он, на статистике лечения больных это не отразится: ускоритель решает узкую и не самую тяжелую задачу. Лучевая терапия всегда останется местным лечением, а онкология ищет системные методы лечения. Вот термохимиотерапия, термоиммунотерапия, общая гипертермия — системные методы. Их обеспечивает установка «Эндотерм».