ЭВТАНАЗИЯ-2

Продолжение репортажа из провинциального ада

- Ни о чем не жалею. Хотя бы потому, что больных стали немного лучше кормить. А то ведь голодные отеки уже возникали.

- Отеки?

- Ну да. При недостаточном питании тело распухает, раздается. У некоторых уже появлялись первые признаки. - Теперь уже бывший главврач Черниговской областной психоневрологической больницы Э.Лапинский чуть оттянул кожу на щеке, показывая, с чего начинается это явление - голодный отек. - А моя судьба... Хотелось бы, чтобы правда восторжествовала... Но, понимаете, вот что бесит: когда обращаешься, просишь хоть чем-то пациентам помочь - тебе говорят: «Хорошо, хорошо, хорошо». И - ничего! Раньше за этим «хорошо» следовали хоть какие-то полумеры. А теперь - пустые глаза на тебя смотрят. В них полное безразличие.

По интонации стало ясно, о чьих пустых глазах он говорит.

- Много раз пытался достучаться, в газеты обращался, на телевидение. Вот только с вашей помощью удалось.

- Достучались...

Факс «Главному редактору газеты «Зеркало недели»

Коллектив Черниговской областной психоневрологической больницы возмущен расправой, которую учинили над главным врачом больницы Лапинским Эдуардом Иосифовичем в связи с публикацией по поводу бедственного положения больницы и больных (газета «Зеркало недели»), сняв его с занимаемой должности якобы «по собственному желанию», принудив написать это заявление.

Главный врач неоднократно обращался в различные высокие инстанции области, на телевидение, в прессу, в христианские организации, благотворительные общества с просьбой о помощи. Благотворительные организации, церковь шли навстречу, а со стороны управления здравоохранения и областной администрации помощи никакой не было.

Интервью корреспондентам «Зеркала недели» - это крик души, стремление хотя бы таким образом привлечь внимание к сложившейся ситуации в больнице и как-то помочь ей.

Э.И.Лапинский является высококвалифицированным психиатром, кандидатом медицинских наук, равных которому в области нет. Это человек высоких моральных, деловых, организаторских, человеческих качеств, много сделавший для развития психиатрии в области и выведший областную психбольницу в ряд лучших психиатрических больниц Украины.

Считаем, что устранение Лапинского Э.И. от руководства психиатрией в области нанесет большой урон нашей службе.

Коллектив больницы ходатайствует о восстановлении Лапинского Э.И. в прежней должности».

Ниже на двух листах следуют подписи. Ни одну фамилию мы, конечно, не назовем. Научили.

Работая над материалом «Кто не хочет кормить свою армию» (о том, как доводили до истощения и голодных обмороков солдат в учебном центре «Десна»), мы принимали во внимание возможность такого поворота событий. И позаботились, чтобы подстраховать собеседников, чья откровенность с журналистами могла обернуться против них. Пообещали им через «Зеркало недели» в случае чего - не смолчать. «Сдерживающий фактор» боязни огласки сработал. А здесь - проглядели. О случившемся с Лапинским узнали, когда, по сути, все уже было решено. В лучших традициях восточных деспотий, отсекавших головы гонцам за дурные вести. Еще академик Глушков когда-то доказывал: не может долго существовать общество, лишенное механизмов обратной связи. Общество, реагирующее на беду - путем устранения того, кто кричит о беде.

Впрочем, не будем умничать. У власти на Черниговщине - люди простые. Вернемся в Халявин, в печальные стены областной психоневрологической больницы, и попробуем посмотреть на ситуацию беспристрастными глазами сотрудников контрольно-ревизионного управления. Проверка была отправлена в халявинскую лечебницу уже после того, как крик о помощи психиатров выплеснулся на газетную полосу и о бедственном положении пациентов, лишенных всего - еды, одежды, жизненно необходимых лекарств, узнала страна. Не знаем, может, и рассчитывал кто с помощью ревизии «прищучить» неудобного главврача, да только ничего из этого не вышло: ревизоры оказались честными. За цифрами, которые приведем мы со ссылкой на официальный источник, стоит все то же: нищета, обреченность, мучительный голод, против которых пациенты не в силах протестовать, но с которыми отнюдь не повинные в положении вещей медики мириться уже не могут.

«Державна контрольно-ревізійна служба в Україні.

Контрольно-ревізійне управління в Чернігівській області.

Довідка.11.08.97 р. м. Чернігів.

Згідно «Положення про Державну контрольно-ревізійну службу в Україні», затвердженого Постановою Кабінету Міністрів України від 5.07.93 р. №515, провідним контролером-ревізором КРУ в Чернігівській області Лобановою Н.В. з відома головного лікаря Чернігівської психоневрологічної лікарні Лапінського Е.Й. в присутності головного бухгалтера Тимошенко Л.Ф. проведена перевірка окремих питань господарської діяльності Чернігівської психоневрологічної лікарні за період з 1 січня по 1 серпня 1997 р.

Перевірка розпочата 7 серпня і закінчена 11 серпня 1997 р.

Перевіркою встановлено:

Кошторис на 1997 р. затверджується кожен квартал. На кожен квартал надсилаються повідомлення, скільки коштів профінансовано в розрізі статей.

Аналізуючи витрати на харчування хворих, виходячи із фактично виконаних ліжко-днів, встановлено, що за 7 місяців 1997 року по лікарні недодано хворим по нормі: хліба житнього - 1457 кг, муки - 1998 кг, крупи - 951,5 кг, овочів - 40778 кг, свіжих фруктів - 23072 кг, сухофруктів - 6556 кг, соків - 22843 кг, м'яса ялович. - 19663 кг...

У зв'язку з відсутністю фінансування харчування хворих згідно меню-розкладки становило: 21 квітня 1997 р. - 70 коп., 31 травня - 49 коп., 28 травня - 57 коп., 30 червня - 55 коп., 15 червня - 50 коп.

У зв'язку з недостатнім фінансуванням на харчування хворих була доповідна записка головного лікаря Лапінського Е.Й. начальнику управління охорони здоров'я «Про погане харчування хворих обласної психоневрологічної лікарні», яка зареєстрована 6.06.97 р. №437а. А також подавались заявки на потребу в фінансуванні два рази в місяць начальнику планового відділу ОЗО».

Три підписи.

Итак, 50 копеек в день на питание больных. Далее в справке упоминались недоданные деликатесы: куры, рыба, сыр, яйца, молоко, сметана... Какие там куры - если буханка черного хлеба 70 копеек стоит! Есть, впрочем, в документе КРУ одна трогательная подробность. Указано, что некоторых вещей: летних одеял, фуфаек, нижних рубах в больнице больше, чем положено по нормам. Тому следует объяснение: «у зв'язку з надходженням гуманітарної допомоги». Даже эту малость невозможно приписать усердию и доброй воле местных властей. Хотя кому, как не власти, такие проблемы решать? Ведь ей организовать помощь, шефство, отыскать спонсора куда проще, чем любой общественной организации. Было бы желание. (Спонсоры сейчас откликаются на дела самые невероятные - скажем, на издание календаря «Чернігівського земляцтва», где перечислены старательно дни рождения всего местечкового истеблишмента и бомонда.)

Местное же руководство не сделало движения им навстречу. Не попыталось осуществить даже такую само собой разумеющуюся вещь, как сбор и доставка пожертвований по назначению. (К нам обращались люди, спрашивали, куда отправить еду? Проблема в том, что Халявин в двенадцати километрах от города, попробуй туда еще доберись.)

Сейчас дело - не скажем наладилось, но к лучшему изменилось. Не знаем, надолго ли, но пока с питанием в Халявине полегчало. Первый «Репортаж из провинциального ада» возымел действие.

Проанализировав имеющиеся в нашем распоряжении данные, мы пришли к выводу: Эдуарда Иосифовича «попросили» не за какие-то конкретные служебные проступки. Не из-за профессиональной некомпетентности - у кого язык повернется такое сказать в его адрес? Убрали, как ненужного свидетеля. Нагло, в открытую, не стесняясь. На собрании коллектива лечебницы, когда объявляли об увольнении, ксерокопия нашей статьи фигурировала в руках представителя облздравотдела как улика страшного по провинциальным меркам преступления - «вынес сор из избы».

У журналистов, как в разведке, не принято говорить об источниках конфиденциальной информации. Но мы не раскроем уж очень большую тайну, если скажем, что Лапинский не был первым рассказавшим нам о положении в больнице. Сор из избы успели вынести до него. Почему же именно главврач оплатил общий счет? Что-то непонятное осталось на дне этой, не до конца раскрытой истории. И мы снова связались с Лапинским. Теперь уже безработным. Поначалу он попросил не писать о нем больше: «утюжили» его профессионально. Заявление «по собственному» вынудили подать, используя обман и угрозы. Кстати, допущенные при этом нарушения КЗОТа дают ему все основания обратиться в суд, что он, по нашим сведениям, уже и сделал. Согласитесь, крепкого мужчину довести до слез - дело не простое. Когда мы услышали, что, прощаясь с коллегами на общем собрании, Лапинский заплакал, то поняли, какой каток по нему проехался. Потому на повторном интервью не настаивали. И все же - разговор состоялся.

Если когда-нибудь, вспоминая наше смутное время, засядем мы писать роман из эпохи накопления украинского первоначального капитала, то непременно вспомним и кончающихся от голода душевнобольных, и жуткие койки без матрасов, на которых приходилось им спать, и залитую ослепительным солнцем пустую автостоянку, где бывший главный врач рассказывал нам о людях, делающих деньги на чужих страданиях. Не в наших силах отыскать формальные доказательства всему услышанному. Ничего не остается, кроме как воспроизвести некоторые фрагменты магнитофонной записи, очень многое по принципу айсберга опуская. По крайней мере ясно станет, в какой нечистой игре оказались заложниками больные и те медики, которые по криминальным правилам играть не хотят. Как мы и ожидали, история вышла за рамки банального сведения счетов с искателями справедливости, поворачиваясь к свету сугубо экономической стороной.

(…) - Все началось года полтора назад. Принадлежащее нашей больнице здание в центре Чернигова приглянулось предпринимателям. Пришли, осмотрели... Ко мне, главному врачу, не заглянули даже. Сразу - в отделение. Потом последовала команда из облздравотдела: всех из этого корпуса убрать! Я сказал: невозможно! Там же все напичкано до предела. В Халявин перевести нельзя: в новостройке из-за ошибки проектировщиков вода на третий этаж не поступает. А дневной стационар - уничтожить, что ли? А рентгенкабинет? У нас же больные туберкулезом есть, вози их на рентген черт знает куда... Тогда и начались на меня гонения. «Уходи с должности!» Отпуска лишили. Потом - все утихло немного. А теперь в связи с вашей статьей...

- Что за фирма претендовала на ваше здание?

- Я не знаю. Когда переезд не состоялся, мне позвонил заведующий облздравотделом В.Зуб и спросил, как вы смотрите, если в трудмастерских разместится фирма, выпекающая хлеб? Горячие булки будете у них покупать... Очевидно, речь шла о тех же самых бизнесменах…

- Нам сказали в отделе по борьбе с организованной преступностью областного УВД, что за «хлебными делами» в Чернигове стоит самый знаменитый черниговский криминальный авторитет.

- Не знаю. Может, и авторитет.

(…) - За последние годы облздравотдел присвоил себе ряд функций, этому учреждению не свойственных. Все финансовые операции он стремится взять в свои руки. Получая финансирование, он должен распределять его по лечебным учреждениям, чтобы те закупали питание и прочие необходимые вещи. Облздравотдел сам с кем-то связывается, все закупает и нам передает бесплатно. Но качество передаваемого, извините, никуда... Покупал какое-то паршивое полотно, передавал нам, чтобы мы в мастерских шили халаты. Переплачено за него, недоплачено - проконтроливать мы не можем. Так точно и целый ряд продуктов закупался. Масло. Так называемая гречка, которую пришлось нести в санстанцию. Она оказалась даже не второй или третьей категории, а вовсе некатегориальной. Такие вот штуки происходят. Я эти пилюли молча не глотаю. Но и не особенно кричу, поймите мое положение. И все же добился, чтобы мы это... (на пленке записалось соответствующее определение), извините, рубленую гречку не взяли. Нажим, крики... Но мы устояли. Так они распределили ее по другим лечебным учреждениям. Давились ею пациенты кардиологического центра, в психбольницу в Валки сплавили, там главный врач молодая.

- Это был явно не подарок?

- Не подарок, конечно. Мы бюджетными подарками не избалованы. Не то что станция переливания крови, прежнее место работы заведующего облздравотделом, где второй год безумно дорогие евроремонты производят. Залатать наши протекающие крыши и негодные коммуникации - вечно средств не хватает.

Далее мы опускаем значительную часть разговора. Не потому, что она не интересна, отнюдь. Просто за всеми сведениями, а ведь Лапинский не первый, кто нам о таких вещах рассказывает, вырисовывается тенденция, которая четвертой власти не по зубам. Да, кажется, и первым трем - тоже. Снова и снова слушаем сделанную с разрешения собеседника магнитофонную запись. Вращается кассета. Со скоростью девять с половиной сантиметров в секунду уплывают от нас подробности покупки топлива для черниговских лечебных учреждений. Занятные подробности, да поди ж ты проверь и докажи! Уплывает история о том, как выжимали из Лапинского заявление об уходе. Что обещали при этом и чем грозили. Как надеялся попасть он на прием к первому лицу области, все объяснить, да так и не попал... Пленку мы эту не сотрем. Смотаем и положим в архив рядом с другими такими же. Авось кто-нибудь и когда-нибудь размотает.

(...) - Почему же все-таки только вас?.. - начали было спрашивать мы у Лапинского, он все понял и стал отвечать, не дожидаясь окончания вопроса.

- Не только меня. В одном лечебном учреждении нашли нарушения, переплаты. Вышестоящий начальник решил главврача этого учреждения уволить. Тот пришел в кабинет к начальнику с таким вот... мордоворотом. И говорит: «Это мой адвокат». А после вышестоящего - матом на весь корпус. Кончилось тем, что его не уволили, выговор объявили.

Имена участников этой истории на пленке есть. Мы не назовем их: встреча с вышеупомянутым адвокатом на ближайшее будущее в наши планы не входит.

Бывший главный врач Черниговской областной психоневрологической больницы, кандидат медицинских наук Э.Лапинский решил отстаивать свою справедливость иначе: в суде. В случае поражения он может рассчитывать лишь на пенсию, не достигающую пятидесяти гривен, а также на то, что его история получит широкую огласку. Все сотрудники лечебницы, с которыми нам довелось общаться, жалеют о его уходе и говорят, что человек он добрый, зря никого никогда не обидел. Как бы ни повернулись события, то, что больным чуточку полегчало, дорогого стоит. Вместе с тем, упорные слухи о том, что проблемы психиатрической больницы могут решить путем максимального сокращения числа коек, не дают основания считать тему закрытой. Несколько лет назад нам уже доводилось вмешиваться в конфликт местной власти и администрации другой психбольницы, в Леоньках (Черниговский район). Больницу предполагалось закрыть вообще. Судьба же пациентов никого не занимала. У нас и не такое возможно.

Если верить Гашеку, в такой мрачноватой державе, как Австро-Венгерская империя, во время мировой войны больных тоже, случалось, морили голодом, а спать заставляли на голых нарах. Мы - люди не суеверные. Вот только странное совпадение не дает покоя. Как раз в то время, когда готовилась к печати первая статья о больнице в Халявине, один из нас перечитывал «Швейка». И наткнулся на очередную из бесчисленных историй, поведанных бравым солдатом.

«Там не было коек с матрацем... Одни голые нары, и на них больные. Раз лежал там один с самым настоящим сыпным тифом, а другой рядом с ним в черной оспе... Когда оба солдата померли, дело дошло до парламента, и все это попало в газеты. Тут нам сразу запретили читать эти газеты и даже обыскали наши сундучки, нет ли у кого газет. А мне ведь никогда не везет. В целом полку ни у кого не нашли, только у меня. Ну, повели к командиру полка. А наш полковник был такой осел - царствие ему небесное! Заорал на меня, чтобы я стоял смирно и сказал, кто писал в газеты, не то он мне всю морду разворотит и сгноит меня в тюрьме. Потом пришел полковой врач, тыкал мне в нос кулаком и кричал: «Вы проклятая собака, вы паршивая тварь, вы скотина несчастная! Социалистическая тварь!» Министр послал к нам комиссию... Когда комиссия уехала, полковник всех нас выстроил и заявил, что солдат есть солдат, должен держать язык за зубами и служить, а если кому не нравится, то это нарушение дисциплины. «А вы, мерзавцы, думали, что вам эта комиссия поможет? - сказал полковник. - Ни хрена она вам не помогла! Ну, а теперь пусть каждая рота промарширует передо мною и громогласно повторит, что я сказал». И мы, рота за ротой, шагали, равнение направо, на полковника, рука на ремне ружья, и орали что есть силы: «Мы, мерзавцы, думали, что нам эта комиссия поможет. Ни хрена она нам не помогла!» Господин полковник хохотал до упаду, прямо живот надорвал».

Вместо послесловия: «Но вот начала дефилировать одиннадцатая рота. Марширует, отбивая шаг, но подходит к полковнику и ни гу-гу. Молчит, ни звука. Полковник покраснел, как вареный рак, и вернул ее назад, чтобы повторила все сначала. Одиннадцатая опять шагает и... молчит. Проходит строй за строем, и все дерзко глядят в глаза полковнику...

Прислали нам нового полковника. О старом рассказывали, будто он попал в какой-то санаторий, потому что собственноручно написал государю императору, что одиннадцатая рота взбунтовалась».