COVID-19: шторм, надвигающийся на Африку

"Я думаю, что Африка должна проснуться. Мой континент должен проснуться". Эти слова 18 марта произнес глава ВОЗ Тедрос Адханом Гебрейесус. На следующий день региональный директор ВОЗ в Африке доктор Матшидисо Моэти заявила, что количество подтвержденных случаев COVID-19 в 34 странах превышает 600. Сейчас оно приближается к двум тысячам, и лишь семь стран континента пока избежали этого заболевания.

Первый случай COVID-19 в Африке был зафиксирован 14 февраля в Египте у гражданина КНР, следующий - 25 февраля в Алжире у итальянца, прибывшего в страну 17 февраля. Первый случай коронавирусной болезни, выявленный в Африке на юг от Сахары, произошел 27 февраля в Нигерии - тоже у гражданина Италии, прилетевшего из Милана. До 11 марта всплеска заболевания на континенте не было, количество больных COVID-19 росло очень медленно, по несколько человек в день. За следующую неделю их количество выросло более чем в четыре раза. Такой быстрый рост количества инфицированных свидетельствует о начале процесса внутреннего распространения вируса SARS-CoV-2 в каждой из стран.

Сейчас наиболее поражены пандемией Египет, Алжир и Южная Африка, совокупное количество подтвержденных случаев в которых превышает 1300 человек. Эти страны, а также 200-миллионная Нигерия - мощнейшие экономики континента. Этим опосредованно и объясняется, почему именно они страдают больше других, по крайней мере, на первом этапе. У Южной Африки и Египта намного более тесные взаимосвязи с Европой и Азией или их непосредственными соседями чем, например, у Зимбабве. Эти связи и способствовали тому, что вирус SARS-CoV-2 попал к ним быстрее, скорее распространился по странам, соответственно теперь у них больше всего подтвержденных случаев. Исследователи из Университета Торонто пришли к выводу, что Египет даже выступил своего рода реэкспортером вируса, а общее количество лиц, заразившихся COVID-19 в Египте, может колебаться от шести до 42 тысяч.

Следует также добавить, что все три указанные страны имеют довольно сильные системы здравоохранения, а следовательно, у них есть возможность выявлять и лечить болезнь. В Южной Африке, насчитывающей на 24 марта 554 подтвержденных случая заболевания, нет ни одного летального исхода.

Глава ВОЗ считает, что официальные данные, скорее всего, не отражают реального положения вещей. Низкий уровень подтвержденных случаев заболевания во многих странах может быть связан с отсутствием тест-систем или/и учета. По данным ВОЗ, на момент выявления на континенте первого случая COVID-19 только два государства имели возможность тестировать пациентов на наличие этой болезни. Сейчас количество таких стран увеличилось. ВОЗ обеспечила тест-системами, по меньшей мере, 45 стран континента, а фонд китайского миллиардера и основателя Alibaba Group Джека Ма, через Аддис-Абебу обеспечил 20 тысячами тестов каждую из 54 африканских стран.

Больницы большинства государств Африки и без COVID-19 переполнены больными малярией, туберкулезом, ВИЧ и другими инфекционными заболеваниями. Внутренние процессы, постоянные экономические кризисы, вооруженные конфликты, терроризм и проблемы гуманитарного характера привели к появлению сотен тысяч, если не миллионов, перемещенных лиц, а также разрушили и так не очень развитую инфраструктуру. К этому следует прибавить низкую квалификацию медицинского персонала в большинстве стран Африки и в целом необразованность людей на континенте, что приводит к самолечению и тяжелым последствиям. Например, в Нигерии, в Лагосе, экономическом центре страны, люди, услышав слова Дональда Трампа о лечебных свойствах антималярийных препаратов против COVID-19, начали травиться хлорхином.

Все это, а также позиция международных финансовых институтов, таких как МВФ или Всемирный банк, нацеленная на экономию бюджетных средств в развивающихся странах, привела к слабости систем здравоохранения большинства африканских стран. И именно в государствах со слабым здравоохранением эпидемии распространяются быстрее всего. Этот факт подтверждает вспышка лихорадки Эбола в 2014 году, от которой больше всего пострадала Западная Африка, хотя случаи были и в Европе, и в США. Согласно исследованию Rand Corporation, в Африке находятся 22 страны из 25 самых уязвимых к инфекционным заболеваниям. Для стран Африки и других регионов, где ресурсы здравоохранения ограничены, COVID-19 станет проблемой еще большей, чем для развитых стран.

Африка - демографически очень молодой континент. Средний возраст египтянина немного больше 24 лет, конголезца из Демократической Республики Конго - 19, южноафриканца - 27, и это при том, что 9% населения ЮАР - представители европеоидной расы, средний возраст которых значительно выше, чем у представителей негроидной расы. Но, несмотря на такую молодость, много населения отягощено сопутствующими заболеваниями, такими как ВИЧ или туберкулез, и не имеет доступа к качественной питьевой воде и средствам гигиены. А личная гигиена, как известно, является одним из основных средств защиты от вируса SARS-CoV-2. Согласно данным опроса, проведенного ООН в 2017 году, у более половины жителей 34 стран континента не было в домах средств для мытья рук. Поэтому говорить, что общемировая тенденция летальных случаев у пациентов с COVID-19 среди молодежи подтвердится в Африке, рано. Скорее всего, окажется, что здесь молодежь будет такой же уязвимой, как и люди преклонного возраста. К тому же вероятно, что тропические инфекционные заболевания просто будут маскировать коронавирусную болезнь, часто имеющую у молодежи легкие симптомы.

С ускорением распространения COVID-19 на континенте правительства принимают решения о мерах сдерживания. В частности, ЮАР ввела жесткий карантин (так называемый локаут) с 26 марта по 16 апреля. Во время локаута гражданам разрешено выходить из дому только для покупки медикаментов, продуктов питания и получения медпомощи. Для обеспечения строгого карантина будут привлекаться Национальные силы обороны Южной Африки. К таким жестким мерам страна прибегла впервые со времен падения апартеида.

Не все страны рассматривают возможность введения карантина, но все, так или иначе, ограничили контакты с внешним миром. Многие запретили публичные собрания, закрыли школы и религиозные учреждения, заведения общественного питания и транспортные хабы (включая аэропорты) и призывают граждан ограничить контакты.

Египет, страна со вторым по величине количеством подтвержденных случаев COVID-19, ограничилась закрытием школ и университетов, которые не будут работать, по меньшей мере, до 13 апреля, но с 25 марта в стране вводится комендантский час сроком на две недели. В Сенегале, где эпидемия развивается по иранскому сценарию, то есть источник распространения связан с паломничеством, официальный Дакар запретил массовые собрания, включительно с религиозными. Но в религиозном центре страны городе Туба мечети не закрываются, а люди массово разъезжаются оттуда по стране. Более того, официальные лица не всегда сами соблюдают собственные требования, и это касается не только Сенегала.

Президент Танзании Джон Магуфули побуждает граждан посещать церкви и мечети, чтобы силой молитвы преодолеть коронавирус, но официальная позиция правительства - максимальное ограничение контактов и изоляция заболевших. В стране сейчас 12 подтвержденных случаев заболевания - второй показатель в Восточной Африке после Кении. Президент Анголы Жоау Лоренсу, несмотря на закрытие границ страны, посетил церемонию инаугурации президента соседней Намибии Хаге Гейнгоба.

Во многом нынешние меры изоляции, к которым прибегают африканские правительства, продиктованы опытом борьбы с лихорадкой Эбола. Тогда мир достаточно быстро отреагировал и максимально ограничил контакты с регионом, в котором распространилось заболевание, кроме того, вводились карантинные меры внутри зоны поражения. Но, как и в 2014 году, карантин и самоизоляция во время вспышки COVID-19 часто просто невозможны, поскольку многие семьи, в том числе и большие, живут в однокомнатных жилищах в трущобах без водоснабжения и канализации.

Одним из наиболее важных выводов после вспышки лихорадки Эбола стало понимание необходимости трансграничного взаимодействия и активного сотрудничества с международными гуманитарными организациями, поскольку система здравоохранения не может справиться с большим количеством людей, заболевших одновременно. Что мы и видим на примере Италии и Испании. Поэтому структуры ООН (такие как ВОЗ, ЮНИСЕФ, ФАО) и другие международные организации гуманитарного направления быстро включились в борьбу с пандемией по всему миру, в частности и в Африке, нуждающейся в помощи едва ли не больше других.

Страны Африки получают как материальную помощь (в виде тест-систем, средств индивидуальной защиты и дезинфекции, и даже простой питьевой воды), так и нематериальную. Весомыми составляющими деятельности ВОЗ является обучение медицинского персонала и лаборантов выявлять и реагировать на COVID-19, информационная борьба против пандемии и усиление эпидемиологического контроля в местах большого скопления жителей. МВФ и Всемирный банк совокупно выделяют 1,012 трлн долл. быстрых кредитов на преодоление последствий пандемии. Бесспорно, большая часть этих средств пойдет странам Африки. Однако пока нет никаких конкретных решений о финансовой помощи именно африканскому континенту.

Но, несмотря на оперативное реагирование на вызовы, появившиеся перед правительствами и гуманитарными организациями из-за COVID-19, такая консолидация усилий, как это было во время вспышки лихорадки Эбола, сейчас просто невозможна. Прежде всего потому, что одновременно нуждаются в помощи почти все страны мира. И та же ВОЗ не может бросить все силы на преодоление кризиса в одном конкретном регионе. Это означает, что правительствам придется самим прилагать максимум усилий к сдерживанию COVID-19.

Все статьи Ивана Беленко читайте здесь.