«Гендеру» назло

После короткого общественного обсуждения Типовой учебный план для 5−9 классов Новой украинской школы (НУШ) был передан на утверждение правительству.

И если вы надеялись, что ваши дети будут разгружены — как неоднократно обещали реформаторы от образования — то у меня для вас плохие новости. Расписание станет еще более плотным. Двенадцатилетняя школа — это не о «разгрузке» учеников. Это о нагрузке для учителей.

В частности, обязательный блок расписания (инвариантная составляющая) обогатится «курсами морально-нравственного направления». Это означает, что уроки «Этика»/ «Христианская этика», которые до сих пор были факультативными, могут стать обязательной частью программы.

Смысл жизни и все остальное

Тенденция к раздуванию школьных программ не нова. Так же, как стремление накачать школу какой-нибудь «правильной» идеологией — «духовностью», «морально-нравственным» или даже «военно-патриотическим» воспитанием. Ну какая же это школа — без скреп?

Какую именно этику преподавать — светскую или христианскую — предположительно будут решать на местах. На многих «местах» решение будет принято в пользу именно «Христианской этики». Это наиболее вероятный выбор для немалой части территории Украины, для сел и небольших городов. Везде, где у церкви сложились хорошие отношения с местными властями — ведь именно они в итоге решают, какие программы утверждать и какие учебники закупать.

До определенного момента преподавание «Христианской этики» в школах не было проблемой — от факультатива всегда можно было «отписаться», и даже в галицких местечках находились и находятся родители, которые «отписываются».

Теперь у них такой возможности может не быть.

Встревоженный гул родителей, которые поняли, что лазейка с факультативом закрывается, постарались перекрыть чиновными заверениями. Все, мол, нормально, будет вам светская этика. Если так решит школа. Но даже если будет христианская (потому что, опять-таки, так решит школа), это все равно не будет религиозная дисциплина, это только «мораль», основанная на «проверенных веками ценностях».

Что ж, типовые программы курсов «Христианская этика», «Основы христианской этики», «Библейской истории и христианской этики» — всех тех курсов, которые рекомендованы МОН — находятся в открытом доступе.

Ознакомившись с этими программами, могу совершенно точно сказать, что большая часть из них предполагает изучение основ христианской доктрины. Довольно подробно прочитываются книги Ветхого и Нового заветов, детей знакомят с некоторыми трудами Отцов церкви и отечественных богословов, с историей и уложениями Вселенских соборов. Ученики будут разбираться в том числе в таких непростых материях, как различия теизма, деизма и пантеизма. А также они должны научиться распознавать «угрозы» со стороны секуляризма и атеизма. Равно как «неорелигий» — в частности «Свидетелей Иеговы» и мормонов. Ну и конечно «угрозы однополого сожительства» тоже введены в программу.

Зато слова «разжигание розни» вы вряд ли найдете в этой программе. И слово «терпимость», которое в ней все-таки есть, выглядит в этом контексте не слишком убедительно.

После прочтения программы я отчасти поняла руководство христианских церквей, которые лоббируют введение этого курса в обязательную школьную программу: того, кто это все изучит, в семинарию можно принимать сразу на второй курс. Да и вообще, если «ученик/ученица» в результате изучения этого драгоценного курса «понимает, что такое счастье» и может объяснить «смысл жизни» (да, это есть в программе), то все остальные школьные предметы можно просто отменить. Зачем тебе логарифмы и теория относительности, если ты уже познал дзен?

Скрепы — в школу

Кто из педагогов сможет преподавать фактически комбинированный курс истории церкви, истории церковного искусства и основы церковной доктрины — это уже не столь важно.

Хотя именно работники образования могли бы открыть чиновникам и церковникам, а заодно и родителям секрет полишинеля: мораль и нравственность — плод воспитания, а не обучения. Воспитание же — процесс сквозной, он никогда не прекращается, независимо от темы уроков и предмета изучения. Сделать из морали и нравственности отдельный курс — это либо надувательство, поскольку этот курс не имеет предмета изучения, либо индоктринация каких-то идеологий и/или учений.

Но проблема нашей школы — это в миниатюре проблема всего украинского общества: она, как и общество в целом, давно перестала быть честной даже перед собой. В основе решений образовательной бюрократии — простая максима «раз дают — надо брать». В результате школа, которая не в состоянии научить критическую массу учеников грамотно писать, связно излагать мысли и считать в пределах семейного бюджета, получит дополнительную нагрузку — будет воспитывать христиан.

Я не хочу обижать школу и учителей — среди них множество достойных людей, энтузиастов и специалистов. Но эффективность нашей школьной системы в целом, увы, написана прямо на ценниках супермаркетов — с орфографическими ошибками.

Я надеюсь, представители церквей, которые озабочены судьбой «Христианской этики» и готовы добиваться встречи с премьер-министром, чтобы еще раз его призвать к «взаимодействию» по этому вопросу, это понимают: другой школы у нас для них нет. Жаль, что у них для нас, судя по всему, ничего другого тоже нет. Им нечего предложить нашим детям, кроме увеличения школьной нагрузки, и без того слишком высокой. У них до такой степени «ничего для нас нет», что они готовы подменить радость встречи с Христом школьной рутиной, угрозой плохой оценки за «нерадение», обязаловкой, от которой и так всех тошнит.

Что ж, это по крайней мере честно. Но тогда давайте будем честны до конца. В истории с «Христианской этикой» церковь выглядит, мягко говоря, сомнительно. Она не только лоббирует нарушение Конституции, проталкивая в школу религиозно ориентированную дисциплину, но так же откровенно перекладывает свою работу по катехизации и христианскому просвещению на чужие плечи и залазит в карман к налогоплательщику. Во имя чего? Чтобы поставить галочку в графе «катехизация» и удовлетворенно позвенеть сэкономленными средствами? Чтобы убедиться самим и убедить окружающих в своем «беспрецедентном влиянии» в стране? В надежде, что прослушав курс «Христианской этики», публика рекой потечет в храмы? Так ведь история дает прямо противоположные примеры.

Впрочем, кто же учит историю? В лучшем случае даты зазубривают.

Гендер и Бендер

Однако у церковников есть свои резоны. Школа представляется им большим и важным полем боя, на котором ведется борьба двух мировоззрений — либерального и консервативного. «Поле боя» — не случайная фигура речи. Это действительно воспринимается в церковных и консервативных кругах как «война» — война ценностей. Если школа не свободна от идеологии, если школа настаивает на том, что несет воспитательную «морально-духовную» функцию (а она ее действительно несет, хоть и не совсем так, как думают в церкви и даже в МОНе), дело не может быть пущено на самотек. Мировоззрение, система ценностей всегда имеют какую-то модальность — правую или левую, консервативную или либеральную.

Проще говоря, в консервативных и церковных кругах муссируется опасение, что если в школе не будет христианской дисциплины, там появится какое-нибудь либеральное «половое воспитание». И если не позаботиться о том, чтобы дети получили «правильный» моральный месседж, то они обязательно получат «неправильный».

Иными словами, или Нагорная проповедь, или «гендер».

Мысль о том, что школа просто не место для индоктринации любого типа, почему-то просто не приходит в голову бывшему советскому человеку. Что бы на эту голову ни было надето — хоть митра, хоть бейсболка, хоть шапочка из фольги.

Почему церкви в Украине выбрали своим главным врагом именно гендер — отдельная история, не лишенная интриги, но не лишенная также и узости, и, увы, готовности к компромиссам с совестью. Обличать «гендерную идеологию», не имеющую в преимущественно консервативной Украине серьезной поддержки, гораздо удобнее и безопаснее, чем указывать на моральные уродства, присущие большинству сограждан, включая власть имущих. Выступать на стороне большинства вообще гораздо удобнее и безопаснее, чем пытаться изменить что-то в душах этого большинства. Что-то такое, что совсем не касается «гендера», но касается всех нас, независимо от сексуальной принадлежности.

Власть, хоть у нее самой-то с «гендером» по-всякому, охотно идет навстречу церквям в «моральном» вопросе. Общественная мораль — широкое поле для красивой игры и широкие возможности для честного отъема голосов избирателей у конкурентов. Консервативная повестка дня выгодно оттеняет украинскую власть в глазах избирателей — кому-то, конечно, странно видеть, как клоуны рядятся святошами. Но чего не сделает настоящий артист, чтобы понравиться публике? А публика у нас, преимущественно, консервативная. Во всяком случае в том, что касается «гендера».

Вот власть и тянет на себя консервативную повестку — во многом повторяя путь, который до них прошел Петр Порошенко, местами ступая буквально след в след. И, соответственно, серьезно рискуют оказаться там же, где и он.

Кто должен?

Утверждение «Христианской этики» в школьной программе может показаться фальстартом — слишком много возмущения со стороны родителей. Но не стоит недооценивать эту инициативу и заведомо пророчить ей провал.

Во-первых, на стороне предмета — церковь, способная организовать своих верных на поддержку инициативы. И это у нее получится гораздо лучше, чем у разношерстных «общественников».

Во-вторых, среди родителей немало тех, кто совсем не против «морально духовного» предмета для своих детей. Они почему-то не могут отвести ребенка в воскресную школу. Да и сами в большинстве своем в церкви бывают два раза в год. Но они совсем не возражают, чтобы «кто-нибудь научил хорошему» их детей.

Тут мы наконец добираемся до самой невеселой части дела — вопроса о распределении ролей (нет-нет, не «гендерных») в обществе.

Мысль о том, что школа «научит ребенка хорошему», воспитает из него достойного человека или даже сразу доброго христианина возникает из колоссальной социальной дезориентации. Мы толком не знаем, кто и что должен делать, кто чему должен учить, кто за что должен отвечать, где границы компетенции того или иного государственного или общественного института. И где границы нашей собственной — гражданской, родительской и какой угодно другой компетенции. Мы вырастаем с уверенностью в том, что «нам никто ничего не должен». И приходим к выводу, что и мы, значит, по всей видимости, никому ничего не должны.

Наше отношение к «Христианской этике» как школьному предмету, который «воспитает» и «научит христианству» — отражение этой дезориентации. Детей воспитывают не на одном уроке в школе — процесс воспитания вездесущ и непрерывен. И главная роль тут принадлежит родителям. А не церкви и не школе. Родители должны отдавать себе отчет в том, что «пускай его там воспитают, научат хорошему» — это перепасовка своих обязанностей «кому-нибудь». Христианству в свою очередь дети могут учиться где угодно — в церкви, во дворе, в чистом поле или даже в школе, но на добровольных началах и во внеурочное время.

Главное условие: их должны учить специально подготовленные и призванные на это служение люди. Попытка навязать эту функцию школе — под любым соусом, включая даже священный ужас перед «гендером», — попытка увильнуть от выполнения своей миссии.

Другие материалы автора можно прочитать по ссылке