В СТО РАЗ СИЛЬНЕЕ КОКАИНА...

Прихожане баден-вюртембергской общины Нойхенштедт давно удивлялись: женщины из церковного хора часто жаловались на сильную головную боль, после репетиций в общинном зале у некоторых из них возникала тошнота. Пастор, крепкий молодой человек, по утрам тоже часто просыпался с тошнотой, стал забывать имена, не мог вспомнить простейших слов. Однажды ему не удалось даже пройти в открытую дверь, и он наткнулся на косяк. Неожиданно оказалось, что его трехлетняя дочь не может бегать, потом у нее ослабло зрение. «У нас, — жаловалась маленькая Юлия, — в доме всегда стоит туман».

Отец Юлии, евангелический пастор Ханс-Томас Бюхнер 38 лет, один из сотен священников по всей республике, которые стали жертвами химической промышленности: вместо аромата ладана и свечей в кирхах и старых пасторских домах духовные лица и их родные вдыхали пентахлорфенол (ПХФ), линдан и пиретроиды.

В семидесятые и восьмидесятые годы кирхи, а также деревянные дома лесников, школы и детские сады обрабатывались опасными ядами. Чтобы спасти от древоточца вековые балки и мебель, рабочие целыми ведрами наносили на церковные стены средства защиты дерева.

Трехэтажный дом, куда Бюхнер въехал в 1985 году, перед этим основательно отремонтировали. Шесть лет спустя в спальне и детской комнате, а также в общинном зале была зарегистрирована столь высокая концентрация ядовитых веществ, что церковное руководство здание срочно закрыло. Бюхнерам пришлось все бросить, даже своей старой Библией пастор больше не мог пользоваться.

Сколько именно пасторов и церковных служащих пострадали по всей республике, статистики пока нет, известными становятся лишь отдельные случаи. Только вокруг Нюрнберга отмечено уже шесть. 56-летний пастор Винфрид Винтер из Лангенценна чуть не потерял свою внучку. Когда в сентябре 1988 года вместе с женой Ильзой он вселился в только что отремонтированное 500-летнее бывшее монастырское здание, для Винтеров, как выражается пастор, настало «свинцовое время».

Члены семьи страдали от судорог в мышцах, у них пучками выпадали волосы. Внучку, которая часто здесь гостила, мать, ничего не подозревая, положила в самом отравленном помещении. У малышки распухло горло, она чуть не задохнулась. Врачи посоветовали немедленно покинуть дом. Зимой пастор ночевал в жилом вагончике, потом церковь отыскала для семьи новое жилье. Увлечение химией в семидесятые годы стало роковым и для реставратора Гизелы Шрейог. В течение 30 лет она обработала средствами защиты дерева около сотни церквей. «Все-все замазывалось ими — исповедальни, места для хора, органы, — рассказывает Шрейог. — Ксиламон нашлепывался целыми литрами. Мы обмазывали кистью даже алтари, наносить надо было много, чтобы средство глубоко впиталось».

Когда лет пятнадцать назад линдан и ПХФ были разоблачены как опасные яды, церковное руководство отнеслось к этому безразлично. Многие детские сады были обеззаражены, но этого не сделали с соборами, часовнями, общинными помещениями или домами пасторов.

Промышленность всего лишь заменила эти вещества на противогрибковый яд хлорталонил и пиретроиды. В то же время американское агентство по охране окружающей среды уже заподозрило хлорталонил в том, что он, возможно, вызывает рак. Искусственные нервные яды пиретроиды похожи на естественный яд пиретрум, однако через кожу и дыхательные пути они попадают в организм и, как выяснили медики, воздействуют на нервную систему.

И снова жертвами становятся те, кто связан с церковью, например органный мастер из Гамбурга Рената Аммер 57 лет. С 1992 года она «оздоровляет» обветшавшие церковные органы в новых федеральных землях. В конце 1993 года она упала в обморок, возникло подозрение на инфаркт и воспаление легких. За несколько месяцев до этого Аммер жаловалась на затрудненное дыхание, сильные головные боли и необъяснимую усталость. На старые органы она ведрами наносила и поныне разрешенный препарат «базилеум» фирмы «Дезоваг».

Рената Аммер — одна из 20 пациентов, которых по поручению федерального правительства берлинский профессор Хольгер Альтенкирх обследует на возможное отравление пиретроидами. Среди них также постояльцы гостиниц, вдыхавшие яд из антикомариных электроиспарителей, и люди, страдающие от химикалий, которыми пропитывают ковры. Мюнхенский ученый Хельмут Мюллер-Монсен, который еще в 1984 году в опытах на лягушках доказал вредность пиретроидов, собрал сведения о 600 случаях отравления ими людей. Он располагает целым списком тяжелых последствий: кожные заболевания, недержание мочи, нарушения сердечного ритма, астма. Он требует немедленно запретить пиретроиды: «Эти вещества действуют в 100 раз сильнее запрещенного кокаина». В нынешнем году федеральное министерство здравоохранения собирается это сделать, распоряжение об изъятии их из продажи уже готово.

Специалисты советуют до тех пор вместо химической дубины использовать бабушкины домашние средства. Лаванду вместо нексалота — против моли, мухомор вместо аэрозолей — против насекомых, накомарник вместо электрического испарителя. А для дерева — пчелиный воск, который его только облагораживает, или уксус в случае острого поражения вредителями.