Сергей Михальчук: глаза "Поводыря"

На следующей неделе в прокат выходит долгожданный украинский фильм "Поводырь" режиссера Олеся Санина. Оператор - один из лучших мастеров своего дела Сергей Михальчук. В интервью ZN.UA накануне премьеры он рассказал об особенностях съемок картины "о слепых", о том, что скандальный фильм "Матч" - это вовсе не антиукраинское кино, а также поделился мыслями по поводу недавнего предоскаровского противостояния лент "Поводырь" и "Племя".

О высоком профессиональном статусе Михальчук заявил первым же своим заметным фильмом - "Любовник" режиссера Валерия Тодоровского (с участием О.Янковского и С.Гармаша). Потом был "Мамай" Олеся Санина и - первое представление от Украины на "Оскар".

"Поводырь" уже четвертый (!) украинский фильм, который выдвигают на "Оскара", где оператором является Михальчук. В его творческом багаже 15 полнометражных фильмов, в частности еще не выпущенная в прокат картина Алексея Германа-младшего "Под электрическими тучами".

В перерывах между киносъемками в Украине, России, Казахстане, Сирии Сергей ездит по всей планете вместе с группой украинских экстремалов EQUITES как фотограф.

Фильм "Поводырь" - один из самых сложных для Михальчука. Он отражает визуальные и смысловые приоритеты художника. Тут увидим и то, что он любит, и то, как он видит.

- "Поводырь" наиболее эпический украинский фильм за годы независимости. Такого размаха локаций, съемок, привлеченной техники и человеческих ресурсов до сих пор не было. Как работалось с такими пространственными и материальными объемами, ведь раньше вы имели дело скорее с камерным кино?

- Мне всегда нравился эпос, и я всегда хотел снять эпическое кино. Наверное, потому, что эпос больше подходит моей сути - от сложных драм я "отмазываюсь".

Хотя до "Поводыря" я работал с самыми разными формами, а в больших фильмах меня привлекали как камермена.

"Поводырь" - сложное постановочное кино, его было трудно снимать. Особенно для меня, поскольку на 2012 год это был третий фильм, в котором я участвовал как оператор. Должен был рассчитывать физические силы, чтобы дотянуть до завершения съемок. И все - нон-стопом. То есть весь 2012-й я провел на съемочной площадке, дома почти не бывал. И когда, будто марафонец, добежал до "Поводыря", сил у меня - и физических, и моральных - осталось немного... Поскольку каждый фильм тянет энергию, как вампир. А тут - один вампир, второй, третий... Я старался работать честно, чтобы потом не было стыдно.

Собственно, так подхожу к каждому проекту.

- Использовали ли на "Поводыре" нечто такое, чего не привлекали на съемках предыдущих фильмов? Скажем, такую аппаратуру и такую оптику, как в ваших странствиях с группой EQUITES?

- С точки зрения технологий все было обычным для таких проектов - камера "Аррі Алекса" с английской линейкой оптики. А это сегодня как автомат Калашникова во время войны.

Конечно, каждый фильм отличается друг от друга. Работая над новым проектом, по-новому его и осмысливаешь: цвет, пластику, свет. И тогда для зрителя, для его глаза все выглядит иначе, вызывает другие эмоции. Я охотно сниму еще один-два эпических фильма, и сниму их иначе.

Когда брались за "Поводыря", мы не хотели сделать просто красиво. И это ни в коем случае не должно было быть похоже на лубок - ну как может быть лубок, если в кадре слепые люди? Также не хотели делать максимально натуралистическое кино.

Как когда-то говорил мастер в институте, снимая пытки, окровавленный глаз, необязательно показывать их крупно или изнутри. Могут быть другие - толерантные - формы, более художественные. Я делаю то, что нравится мне. И наоборот - никогда не делаю конъюнктуры, чтобы нравилось кому-то, чтобы где-то на фестивале это оценили специалисты. Меня от этого воротит. Я снимаю кино как автор - с удовольствием.

- Но "Поводырь" - продюсерское кино, по крайней мере, по форме. Вам должны были говорить, что делать...

- Продюсер Максим Осадчий - мой близкий друг уже добрых 15 лет. Он меня знает и мне доверяет. А Лесь Санин - вообще друг детства.

"Поводырь" - условно продюсерское кино. Наши продюсеры прислушивались к нам, мы - к ним. И по-дружески, и потому, что они серьезные специалисты в своем деле. Каждый съемочный день - как последний. В моей профессии, по крайней мере для меня, нет черновиков.

Считаю, что в "Поводыре" самое важное - наличие энергии и то, что этот фильм не попса. Я, возможно, многое сделал бы иначе, но сейчас я сижу в теплой кофейне, а не стою в холодном базальтовом карьере, чувствуя, как у меня постепенно отмерзают пальцы и уши.

- А как вы работали в кадре со слепыми?

Сначала было трудно перейти барьер. Я понимал, что эти люди и так уже получили удар от судьбы. Все изменилось, когда они запели. Это был полный экспромт: вагон, очень холодно, а им, в их экранных костюмах, точно было еще холоднее.

Я очень проникся их пением. Проникся ими самими. И теперь, после фильма, пропагандирую другое отношение к этим людям: чтобы их не воспринимали как калек. Чтобы воспринимали такими, какие они по сути, а не какими они стали из-за физического недостатка. Я преодолел
барьер определенного отчуждения, сблизился с ними.

У нас с Лесем было сложное детство, но общее. Поэтому на съемках мы понимали друг друга, хотя было трудно физически и психологически. Я стараюсь ко всему относиться спокойно. Для меня "Поводырь" не был чем-то чрезвычайным, как для Леся. А для него он был как харакири - очень важным в жизни, возможно самым важным.

В случае с "Мамаем" у нас была простая, лаконично изложенная история. С "Поводырем" наоборот - режиссер иногда хотел даже переусложнить историю, а я чувствовал, что это слишком много для одного фильма. Собственно, именно поэтому и будет расширена телевизионная версия. Тот объем материала, который мы отсняли, не влезет даже в "Однажды в Америке". И это не скажется на качестве, как в случае, скажем, с "Адмиралом": смотришь прокатный фильм, вычищенный, вылизанный, и удивляешься, что ничего подобного нет в телевизионном варианте.

- После окончания съемок прошло два года. Что запомнилось? Может, дети? Ведь снимать детей - чуть ли не самое сложное?

- Да. Антон (Святослав Грин, исполнитель главной детской роли Питера Шемрока. - Прим. ред.) - уникальный ребенок. Быть настолько точным во всех своих физических и душевных проявлениях и так совпадать с образом, который мы хотели увидеть на экране, иметь такую внутреннюю самоорганизацию... Я таких взрослых мужчин знаю немного, а что уж говорить о десятилетнем мальчике. Антон много тренировался, особенно для сцены драки. Съемка была трудной, потому что даже если есть страховка и каскадеры, все равно происходят незапланированные вещи - и палкой попадали, и синяки были не нарисованные. Антон мужественно держался, а делали дубль за дублем.

Запомнилась Джамала: у нее интересное лицо, к тому же она интересная личность - камера это чувствует. И я люблю Джамалу как человека. Если она будет развивать свой актерский талант, то займет достойное место среди наших актеров. Раньше я снимал ей клип Smile и скажу вам, что работать с ней очень комфортно.

- А как у вас сочетается выбор таких разных картин - патриотический "Поводырь" и "Матч", который считают антиукраинским фильмом?

- Сразу скажу, я выбрал "Матч" сознательно и, соглашаясь его снимать, хотел снять фильм о киевском "Динамо". Несмотря на то, что я родился не в столице (Михальчук родился в Луцке. - Прим. ред.), в Киеве живу с 17 лет. Этот город стал для меня родным. Когда-то жил возле стадиона "Старт", на котором проходил "матч смерти".

"Матч" я снимал с теми самыми патриотическими чувствами, что и "Поводыря". И не считаю фильм антиукраинским. Мне не нравится последний монтаж (его даже не режиссер Малюков делал, поскольку его отстранили), потому что, например, роль Дещени, сыгранная Остапом Ступкой, была намного интереснее и тоньше, но ее вырезали на 80 процентов.

Мы делали все честно. Спорили о сценарии, который под нашим давлением здорово переписали. А то, что потом с фильмом сделали... Приехала итальянская монтажер и, имея информацию о пожеланиях заказчиков, вырезала куски из одной сцены, потом из другой, а в результате, если таким образом резать, можно и из Моцарта сделать Вилли Токарева.

- Ну а скандал с выдвижением фильма на "Оскар" ("Племя" или "Поводырь") нам уже никто не "монтировал". Сами справились...

- С одной стороны, это очень смешной скандал. С другой - очень больной: Мирослав Слабошпицкий - мой товарищ, а Васянович, оператор "Племени" - мой однокурсник. Делать скандал на ровном месте, особенно тогда, когда в стране война, как по мне, это не по-мужски.

- А вам не кажется, что скандал все же пошел на пользу обоим фильмам - люди, которые, возможно, и не собирались смотреть ни "Племя", ни "Поводыря", обратили на них внимание?

- Возможно… Но мне, например, очень обидно, что под этот скандал попал Анатолий Кокуш, чьей принадлежностью к Украине я горжусь: он многое сделал не только для украинского кино, но и для мирового (компания А.Кокуша "Фильмотехник" принимает участие в съемках многих голливудских фильмов, а сам он - обладатель двух "Оскаров" в номинации "За научные и технические достижения". - Прим. ред.). Возможно, с точки зрения рекламы во всем этом что-то и есть, но морально... В душу наплевали.

- На вас фильмы влияют как-то по-особенному?

- Не обязательно фильмы, это может быть и фотография! Обычно одно произведение не может трансформировать человека, но творчество в целом способно побудить к развитию мировоззрения, развитию в определенном направлении.

- К чему побудил "Поводырь"?

- Я его не смотрел, я его снимал. Если скажут, что наш фильм для простого гражданина, я с этим не соглашусь - чувствую, что он больше и глубже, чем просто картинка на экране. Особенно меня обижает, когда говорят, что выход фильма именно сейчас - конъюнктура, обусловленная настроениями после Майдана. Но ведь "Поводырь" отсняли в 2012 году. Какие майдановские настроения? Таким его хотели снять вообще семь-восемь лет назад.

Нас могут обвинять в стремлении подражать голливудским блокбастерам. Но почему, скажем, украинский автомобиль должен быть патриотичным и при этом убогим? Мы хотели сделать хороший фильм - и технологически, и по качеству съемки. Если кому-то хочется видеть в "Поводыре" блокбастер - пожалуйста. Думаю, найдутся и такие, кто назовет его политической агиткой. Но точно знаю - будут реагировать все. И это хорошо - это прецедент для разговора.