Олесь Ульяненко. «Серафіма», издательство «Нора-Друк»

Проза Олеся Ульяненко — сим­биоз избранной, высокохудожественной, по-мастерски сделанной литературы с откровенной чернухой. Он как никто иной способен в одном произведении соединить классический писательский язык, виртуозный стиль и привлекательную сюжетную линию с героями, поражающими своим моральным уродством: шлюхами, маньяками, ворами, уголовными авторитетами. Начиная со «Сталін­ки» эта черта есть во всех литературных произведениях Ульяненко. Есть она и в «Сера­фиме».

Несмотря на то что этот роман не хотелось брать в руки, он вполне читабелен. Иногда книга воспринимается как триллер и оторваться от чтения практически невозможно, несмотря на безусловное отвращение к тому, что происходит на ее страницах! Так во времена Средневековья добропорядочные горожане приходили и приводили своих детей на городскую площадь посмотреть на публичную казнь. Действительно, невероятный эффект...

Серафима — имя женщины, которым она сама себя назвала пос­ле того, как в детстве ожила после клинической смерти. С того време­ни по жизни ее ведет единственная цель — травить людей. Сначала провинциальный сутенер Атас и под­руга Настя, потом — столичный брокер Шпуля, уголовник Фикса, бывший мент Реус, жена бан­дита в законе и нардепа Хруста и, наконец, он сам. В конце концов умирает едва ли не каждый человек, который сыграл определенную роль в жизни Серафимы или с которым у нее были половые отношения.

Нельзя сказать, что автор объясняет — или по крайней мере пытается объяснить — психологию героя. В школьные годы Сера­фима мечтала ехать в такси и курить ментоловые сигареты. Потом она стремится войти в круг столичных мажоров, затем — быть с мужчиной, чью лощеную руку увидела сквозь стекло шикарного авто. «Вона хотіла мати більше, ніж їй дала доля» — только этим предложением очерчивает автор внутреннюю мотивацию своей героини.

Образ Серафимы иногда напоминает парфюмера Гренуя из бестселлера Зюскинда. Есть у нее что-то общее и с Анастасией Филиппов­ной из «Идиота» Достоевского: оно скрывается в сакраментальной фразе «чим гірше — тим краще». Чего стоит только эпизод, где Серафима засовывает себе между ног железный прут, чтобы спровоцировать выкидыш!

Оставлю на совести редакторского состава издательства глупые ошибки типа «вона помилася» вместо «вона помилилася»... Пред­полагаю, что подавляющему большинству читателей роман должен понравиться или по крайней мере не оставить их равнодушными. Но должен согласиться с некоторыми критиками: одобрительно роман будет восприниматься только читателями, склонными к мазохизму.