Андрей Кокотюха: "Украинцы мыслят не головами, а сердцами. Именно потому все у нас так, как есть, через одно место..."

В этом году Андрей Кокотюха вручил свою персональную премию в рамках "Коронации слова". За лучший остросюжетный роман. Сам писатель считает, что историко-приключенческая литература сегодня - это тренд. "И если ты - профессиональный писатель, то просто обязан быть в этом тренде". Собственно, Кокотюха уже давно "в тренде". Его первый рассказ опубликован еще в 1987-м. А сегодня у него изданы 39 книг! В том числе "Червоний", "Темна вода", "Аномальна зона", "Язиката Хвеська", другие. Вообще, Кокотюха - талантливая, яркая, колоритная литературная фигура. В интервью ZN.UA Андрей эмоционально и аргументированно рассказал об издательском деле в Украине; о количестве "неграмотных" среди членов Партии регионов; о биографиях Юрия Луценко и Юлии Тимошенко... Говорил о последствиях своей активности в социальных сетях, а также об определенном "позитиве" от деятельности отдельных депутатов.

- Андрей, вы интересовались общим тиражом всех своих изданных книг?

- На данный момент я автор 39 книг, в этом году их будет 42. Что касается тиражей - так это смотря как считать. Ведь в украинском книгоиздательстве, как в анекдоте о крокодиле, - "как хотим, так и меряем".

- Что имеете в виду?

- То, что считать тиражи украинских писателей довольно сложно. Если ориентироваться на данные Книжной палаты, то следует понимать, что далеко не все издательства представляют туда данные. Но, по рейтингу журнала "Фокус", по состоянию на февраль 2013 г. мой суммарный тираж за 2012 г. насчитывал свыше 30 тыс. экземпляров.

Однако не знаю, надо ли этим гордиться. Поскольку математика - не в мою пользу. Смотрите: в прошлом году у меня были изданы четыре книги. И если 30 тыс. поделить на четыре, то будет относительно немного для каждой отдельной книги в масштабах Украины. Та же Люко Дашвар только на первых трех книгах имела суммарный тираж около 100 тыс.

Мы можем говорить о тиражах и спросе на книги со стороны украинцев лишь тогда, когда у нас будет столько книжных магазинов, сколько избирательных участков.

- Т.е. вы намекаете, что украинцы слишком мало читают, а еще меньше - покупают книг?

- Я абсолютно не верю в информацию, согласно которой украинцы очень мало читают. По официальным данным, только 18% украинцев читают. Эта информация неправдивая. Нам надо выяснить, какой в Украине спрос на такое блюдо как суши... Мониторинг провести в таких городах как Киев, Хмельник, Кагарлык, Антрацит, Богодухов, Староконстантинов.

Так вот, в названных городах, кроме Киева, суши - это экзотика! Результат будет следующим: украинцы суши не едят! Почему? Потому что нет суши-баров! Зато беляши украинцы едят активно, так как они продаются по всей территории - от Алчевска до Чопа. Поэтому проводить такие опросы относительно чтения в украинских городах, где нет книжных магазинов, - некорректно и непрофессионально.

Украинцы любят науку "еслибытологию". Дескать, "вот если бы…". Так вот, "если бы" в Украине было хоть по одному книжному магазину на районный центр... Дальше - "если бы" ассортимент этих книжных магазинов на 50% состоял из книг актуальных украинских писателей... "Если бы" эти книжные магазины работали пять лет без фискального налогового давления... Вот тогда бы мы увидели реальный спрос в Украине на книгу. Нынче же оперируем только цифрами, взятыми с потолка.

На планете Земля вообще есть целые племена неграмотных людей, которые прекрасно себя чувствуют!

Украина в этом плане - не самое плохое государство. Поскольку у нас четко посчитано количество малограмотных или неграмотных людей. Это, например, около миллиона с лишним членов Партии регионов... Остальные - не столь безнадежны. Даже коммунисты.

- Т.е.?

- Коммунисты в свое время ликвидировали неграмотность. Они нашли писателей, пишущих правильную литературу. Потом открыли книжные магазины и заполнили их литературой, которую должны читать обученные коммунистами люди.

Поэтому, представьте, и до сих пор постсоветские страны паразитируют на постсоветском прошлом. Коммунисты не были дураками. И грамотные люди для них были определенной ценностью.

А вот руководителям и многим рядовым членам нынешней партии власти гуманитарная сфера в Украине не нужна вообще! Они похожи на некие "племена", которых осчастливливает другое... Например, булгаковский Шариков был счастлив, играя на балалайке и работая начальником "подотдела очистки". Душил котов. И сидел на своих 16 квадратных аршинах.

Если вынести "регионалов" за скобки, всем прочим книга нужна. Но для исправления ситуации книжный рынок тоже должен быть рынком, а не благотворительной деятельностью. Писатель же должен писать книги, ориентируясь на читательский спрос, а не считать себя мессией.

Если сегодня есть спрос на историческую литературу, а именно на украинскую историю, то надо быть гибким и начать эту историю изучать, заинтересовывая тем самым издателя.

- Как вы относитесь к целому ряду современных литературных премий? Кстати, лауреатом некоторых из них вы были сами. Помогают ли эти премии в приближении украинской книги к читателю?

- В свое время я был лауреатом двух премий. Просто среди них - аж 13 "Коронаций слова" и один "Золотой Бабай". Во всем мире изданию, отмеченному какой-либо премией, сразу предоставляется медиаподдержка и лучшие места в книжных магазинах. Кроме того, это мощное сопровождение литературной критики. Пусть не всегда одобрительной и комплиментарной.

Например, к книге Константина Родика, отмеченной как "Книга года", отношение может быть разным, но такая книга должна быть в книжных магазинах на видном месте, иметь соответствующую бляшку "Книга года-2012", медиа должны на нее реагировать.

У нас же книга, отмеченная премией или каким-нибудь другим образом, не становится поводом для культурно ориентированных медиа. Не говоря уже об информационных сообщениях.

Почему визит в Украину Дарьи Донцовой или Фредерика Бегбедера привлекает куда больше внимания, чем здешние авторы? Потому что организаторы таких встреч пользуются плодами чужого труда. Того же Януша Вишневского кто-то уже сделал звездой в Польше.

Я совсем не принадлежу к людям, гордящихся плохеньким, зато "своим". Понятие "качество", как и понятие "смешно", представление о сексуальных, гастрономических вкусах - чрезвычайно субъективны.

Но у нас привыкли замечать если "свое", то только плохенькое. Или не замечать вообще. Профессионально у нас пытаются описать только отношения Потапа и Насти Каменских. А медиа представляют только ту информацию, которую хочет видеть-слышать массовый потребитель. Потому книжные премии не помогают в продвижении книги, поскольку они не вписаны в культурный контекст.

- Что скажете о своих нынешних отношениях с украинскими издателями? И кто из них вызывает самое большое доверие?

- Работая как с издателями, так и с кинопродюсерами, я сам с собой договорился, что у меня нет претензий ни к кому. Люди работают в тех условиях, в которых они могут работать. Украина не особо богата авторами, у нас всего 40-50 писателей, готовых давать одну новинку в год. Я пока называю только прозаиков. Поскольку основу любого книжного рынка представляет художественная проза для взрослых.

Книга как товар интересует меня намного больше, чем книга как "произведение искусства". Я точно знаю, что у Оксаны Степановны Забужко покупателей больше, чем читателей. Эту книгу покупают в подарок. Люди ставят ее на видное место, чтобы, когда придут гости, сказать: у меня есть Забужко, я умный! Я знаком с несколькими предпринимателями средней руки, которые время от времени просят меня составить им список актуальной литературы ради престижного подарка. И эта литература покупается не для чтения.

Я же не хочу, чтобы мои книги становились подарками. В любом случае, книга, чтение - это не насилие, а развлечение. Только один развлекается, читая Кафку, а другой - Дарью Донцову. У каждого свои приоритеты для приятного времяпровождения с книгой, за просмотром фильма, в выборе спектакля, в музыке. Но все это - не ради насилия, а исключительно для поднятия настроения! Поэтому не бывает неинтеллектуальных книг. Просто если мы читаем две книги разного качества, то это - демонстрация уровня интеллекта человека, пишущего их.

- Ваша последняя по времени книга - "Червоний" - вышла в харьковском издательстве "Клуб сімейного дозвілля". И, как известно, получила горячие отзывы.

- Да. И скажу, что вышла она очень странным образом. Продвижением этой книги никто специально не занимался. Поэтому 7 тыс. экземпляров "Червоного", проданных за пять месяцев, стали приятной неожиданностью как для меня, так и для издателя. Эта книга выдержала уже третье переиздание. Хотя "Червоного" не сопровождал ни один скандал.

- Намекаете на роман Василия Шкляра "Чорний ворон", продвижение которого действительно сопровождал медийный шум?

- Когда говорят о медийном успехе книги Василия Шкляра, то забывают об одной важной вещи. Украинцы увидели "Чорного ворона" еще в 2009 г. Т.е. за полтора года до скандала. Эта книга не была новинкой. Все, кто хотел, прочитали ее. А вот после скандала ее прочитали даже те, кто не хотел.

В результате политических и идеологических игрищ, наверняка имевших место, выиграл и писатель, и издатель.

- Был ли искренним, по вашему мнению, писатель, отказавшись от Шевченковской премии?

- В той истории много подводных рифов. А что там было на самом деле? Узнаем лет через 50. Теперь можем лишь предполагать, насколько искренним был г-н Шкляр, когда говорил, что готов выпить с президентом рюмку и получить премию от Януковича. Но потом отказался, что и послужило причиной скандала. Медийщики потирали руки: дескать, как это такой националист как Василий Шкляр примет премию из рук Виктора Федоровича? В самой постановке вопроса заложена масса знаков вопроса. Любое решение коллеги я комментировать не могу. Поскольку это его решение. Все остальное - версии. А версии могут превратиться в сплетни. Кем не хочу быть - так это сплетником, такого добра в украинской культурной среде хватает.

- Интересно, какие обвинения в адрес произведения "Червоний" вам показались самыми несправедливыми, а кто из коллег воспринял его как самое объективное?

- Роман "Червоний" написан не в жанре альтернативной истории. В "Червоном" я не придумал украинских повстанцев, после войны боровшихся на Волыни с НКВД. К сожалению, я не придумал сталинских концлагерей, куда они потом попадали. Не придумал лагерных бунтов, попыток бегства. Но я составил сюжет и придумал героев, действующих в определенных обстоятельствах и, скажем так, исторических декорациях. И все это должно отвечать исторической правде. Вот что такое беллетристика.

Сейчас я получаю много писем на Facebook, дескать, хотим с вами зафрендиться, потому что прочитали "Червоний". И много писем такого содержания: люди спрашивают - а где на самом деле можно прочитать исторические документы о том человеке, которого вы описали? Украинцы еще не привыкли к беллетризованной подаче собственной истории. Привыкли только опираться на документы. Трудно отстраниться от того, что в конкретном городе, в конкретный день и время именно такие события не происходили.

- Но все же, наверное, вы работали в архивах, прежде чем взяться за написание романа?

- У меня есть огромная претензия к украинским издателям. Ведь весь справочный материал я беру в русских изданиях. У нас издаются либо очень тяжелые для восприятия монографии с многочисленным количеством ссылок - либо чьи-нибудь персональные воспоминания об определенном периоде. Эдакий фристайл. А что делают в государстве Россия? Люди, работающие в архивах, унифицируют журнальные публикации, составляя все в отдельную книгу, которая очень легко написана. Анализируют, прежде всего, быт: что ели, что пили, во что одевались. И, собственно говоря, эти детали мне очень помогли при написании "Червоного". Я не изучал монографии о движении УПА, а пошел в ЦНБ, в газетный отдел, взял газеты того периода и стал читать. Потратил на это целых три месяца. Именно этими деталями наполнил "Червоний". Но было очень сложно. Половину жизни я прожил в Советском Союзе. А когда начал читать газеты 40-х годов, мне с моим читательским опытом стало страшно. Представил себя работником газеты в 1947-м, когда в одном абзаце должен был употребить фамилию Сталина. А если не то количество раз? Так это меня бы расстреляли? От самого созерцания этого шел мороз по коже...

- Как ваш роман восприняли на Востоке Украины?

- Я в это не углубляюсь. Впрочем, роман уже переведен на русский язык. Но хотелось бы прочесть и объективную критику. Мне было приятно прочитать критический отзыв от журналиста с Волыни. Он изложил замечания следующего плана - на той территории не было описанных населенных пунктов, и упомянутые боевые действия не велись. Но человек буквально подошел к художественному произведению. Я вполне осознавал, что в том же "Червоному" есть несколько базовых вещей, не соответствующих исторической правде. Например, Червоный - это фамилия командира УПА. Псевдоним его - Остап, он один упоминается в тексте. А в реальной жизни у
командира могло быть несколько псевдонимов. Если буквально этого придерживаться, то у читателя "поедет крыша", он запутается в псевдонимах героя. Еще мне указали на то, что в одном концлагере не могла оказаться вся боевка. Это нарушение инструкции, их дробили по разным тюрьмам. Но это тоже запутывает. Ведь существует логика жизни, и существует логика художественного произведения. Мне нравится придумывать. Лучше я придумаю убийство, чем оно будет на самом деле. Именно поэтому я не люблю писать о любви. И не люблю фильмов о любви. В них актеры играют любовь, а хуже искусственной любви не может быть ничего. Пусть уж лучше будет вымышленная смерть, чем выдуманные чувства.

Кроме того, я не люблю рефлексирующих героев. Но украинцы погружены в себя, они элегичны, романтичны, лишены логики, прагматизма. Ходовое выражение - "Украина никогда не упустит момента упустить момент". Украинцы мыслят не головой, а сердцами. Именно поэтому все у нас так, как есть, через одно место! Именно поэтому у нас популярные жанры - мелодрама и фантастика. Мы любим фантазировать и плакать.

- Какое-то время вы активно сотрудничали с телевизионными продакшнами. Продолжаете свою работу в этом направлении? Способен ли довольно успешный украинский писатель обеспечить себя материально?

- Да, работаю с теле-и кинопродакшнами. Именно это дает мне средства к существованию. Написание и издание книг, к сожалению, мало помогает обеспечить себя материально. Но в книге ты можешь сказать гораздо больше, чем в сценарии. Книга, к тому же, делает легитимной твою идею... Например, моя книга "Повзе змія" началась с газетной заметки, затем на основе этой истории сняли документальный фильм... А потом этот роман лег в основу художественного фильма.

- В Сети можно найти синопсис сценария полнометражного фильма "Язиката Хвеська" по мотивам вашего произведения. Будет ли, собственно, фильм?

- У меня ничего не пропадает. Да, сценарий был написан, однако он настолько украиноцентричен, что его невозможно переделать под нужды российского рынка. Поэтому я переделал его под художественный роман. Книга вышла, попала к известному знатоку коммерческого юмора Сергея Притулы. Он сказал, что это очень смешно. И я верю: рано или поздно сценарий будет востребован. Тем более что сейчас в украинском кино ни шатко ни валко, но предпринимаются какие-то движения.

- Андрей, скажите откровенно, почему в начале 2000-х вас так интересовала откровенно уголовная тематика? Одно из ваших произведений называется "Мама, донька, бандюган". В "Фолио" вышли книги "Кримінальна Україна". Это было искреннее любопытство или, быть может, заказ МВД или других органов?

- "Кримінальна Україна" - серия очерков, заказанная "Фолио". Работа носила больше журналистский характер. Кстати, ряд уголовных дел для нескольких книг мне посоветовал судья Зварыч... Тот самый судья-колядник, тянущий ныне лямку всех судей-колядников Украины.

Как гражданин я очень хотел бы с уважением относиться к милиции. Но не могу. Если написать книгу о хорошем милиционере или снять фильм, как призывает министр внутренних дел Виталий Захарченко, - на такое спроса не будет. Ведь человек должен доверять героям. А у нас только 1% людей доверяет милиции. Кто-то написал, что этот 1% - и есть сами менты. Нет у меня знакомых и среди бандитов, потому что эта публика только смотрит, как тебя использовать. И от этой публики нужно держаться подальше. Мне пришлось читать тома уголовных дел, фигурантами которых становились обычные люди, потому что решили обратиться за помощью к криминальному миру, завести там знакомых.

- В вашей библиографии значатся также книги о Юрии Луценко ("Польовий командир") и Юлии Тимошенко... Они были изданы лет пять-шесть назад. Изменило ли время ваше отношение к героям?

- К Юлии Владимировне у меня не было никакого "отношения". Несмотря на то, что я работал в газете "Вечерние вести", к которой была причастна партия "Батьківщина". Книга "Юля", где мое имя значится как "автор-составитель", вышла в 2006-м. И не я виноват, что украинцы тогда хотели читать именно это. Я человек, ориентированный на коммерческий издательский проект. И совершенно незаангажирован той или иной политической силой. У меня нет к Юлии Владимировне никакого отношения, кроме как к красивой женщине. А написал эту книгу за полтора месяца, пользуясь исключительно открытыми источниками. Частично "подставился". Потому что там планировался коллектив авторов, и меня должны были консультировать профессиональные политологи. Мне же надо было прятаться за их фамилиями.

Но при ситуации, сложившейся осенью 2006 г., когда Тимошенко перешла в оппозицию, эти люди "соскочили", оставив меня наедине с книгой.

Мне не стыдно за книгу "Юля". Это была профессиональная работа, которую без какого-либо насилия или давления купили 12 тыс. украинцев, заплатив по 26 грн за экземпляр. Отношусь к этому проекту как к биографической литературе.

С Юрием Луценко ситуация иная. Общался с ним лично. И это был совершенно другой уровень работы. Этот человек раз в неделю уделял мне, писателю, внимание. Я летал с ним на самолете и смотрел, что происходит, как он работает, как все это крутится. Было живое общение, живые комментарии. В содержание книги он вообще не вмешивался. Только попросил прочитать перед выходом, чтобы не допустить ошибок в фамилиях и должностях. Но издание "Польовий командир" не было политическим заказом. К сожалению. Потому что за заказ больше платят. Поэтому миллионов, которые мне некоторые приписывают, я на этом не заработал. Получил обычное роялти от проданных книг. Между прочим, книга "Юрій Луценко. Польовий командир" стала "Книгой года" по версии журнала "Корреспондент" в жанре публицистики.

- Вы писали и о Леониде Черновецком...

- Я и о Виталии Кличко писал, и о Леониде Кравчуке, и об Ивана Кожедубе... А история с Черновецким комическая. Потому что книга оказалась самой бесполезной в серии "Знамениті українці"! Тогда Черновецкий был на пике скандальной славы, и писать о нем было легко.

За эту работу мне не стыдно, потому что ни одного хорошего слова о "герое" в книге не сказано. Напротив, эта книга - едва ли не единственное произведение, в котором упомянута связь Черновецкого с пастором Сандеем.

Я писал и о феномене Доктора Хауса, причем в двух версиях - украинской и русской. Такие книги пишу в тот конкретный момент, когда вижу, что читатель в этом нуждается.

Сейчас я счастлив, что в биографиях политиков украинский читатель не нуждается. Люди снова вернулись к художественной литературе. Хотя у меня была мысль в свете последних событий сделать продолжение книги о Юрии Витальевиче. Но уже под другим углом зрения... Не знаю, будет ли эта книга интересна. На мой взгляд, Юрий Витальевич сам по себе - ходячий информационный повод. Он в нашем информационном пространстве постоянно и без книги. Г-н Луценко настолько стремительный человек, что книга в любом случае опоздает. Устареет уже в первый день продаж.

Запамятовал, кто сказал фразу: "Если Билл Клинтон не поздравил меня с днем ​​рождения, то почему я его должен поздравлять?"... Если политиков не интересует гуманитарная сфера, то почему меня, стопроцентного гуманитария, должна интересовать их жизнь?

Хотя впервые за десятки лет могу отметить что-то положительное. Например, когда в моем родном городе Нежине хотели закрыть книжный магазин при университете, я написал депутатам письмо. И, к моему удивлению, сначала откликнулись депутаты от УДАРа, а затем и от других оппозиционных сил, и внефракционные. Начали вмешиваться, бороться с чиновниками. И... отстояли книжный магазин. Поэтому мое отношение к отдельным персонажам немного изменилось в положительную сторону. Ведь они занялись своим прямым делом. Тем, ради которого я как избиратель их туда, в парламент, делегировал.

Я доволен одной прошлой депутатской инициативой - украинский дубляж в кинотеатрах. Теперь этот дубляж уже никому не мешает.

- Вы иногда довольно резко и откровенно выражаетесь в социальной сети Facebook - по поводу тех или иных социально-политических эпизодов. Как думаете, за вами "следят"? Входите в ту зону украинских свободолюбов, пребывающих под постоянным прицелом власти и специальных органов? Собственно, как это было раньше, в советские времена?

- Да, в социальных сетях я часто высказываю свое мнение. Я не боюсь подписываться собственной фамилией. Анонимщиков терпеть не могу. Хочу общаться с реальным человеком. Так честно. Был один случай, когда я написал что-то не очень лицеприятное на тему милиционеров и вывесил на Facebook. После чего в комментариях, обычно под анонимными никами, увидел: уже указаны мой домашний адрес, улицы, по которым каждый день хожу. Удивительно, что кто-то не поленился пробить мои данные. Я убрал этот текст. Чтобы защитить семью.

У меня есть друг - писатель и кум Сергей Жадан, которого иногда злят разные упреки как от реальных людей, так и от анонимных троллей. Я ему говорю - ты публичный человек. Будь готов, что могут не только похвалить тебя, но и плюнуть в твою сторону...

- Кстати, как вы относитесь к довольно экстравагантным издательским тандемам как Жадан и Лада Лузина. С кем бы вы хотели выступить под одной "обложкой" в одном тандеме?

- Я неоднократно писал в разных тандемах. Например, с Максимом Разумным в 90-х мы написали книгу мемуаров "Любити живих" - о наших пьянках в 90-х. А книги "Кримінальної України" выходили в соавторстве с Константином Стогнием. Поэтому не вижу ничего удивительного в том, что Жадан издался с Лузиной. Это значит, что издатель готов на риск. А это вызывает уважение. И вообще, любое нестандартное поведение - основа приключенческого романа. "Серые люди" мало кому интересны в реальной жизни...