ВОЗМУТИТЕЛЬ СПОКОЙСТВИЯ

«В литературной критике для определения крайне возмутительных по своему содержанию драматургических сцен часто используют термин «ортоновский»».

Цитата из программки

Британскому драматургу Джо Ортону нравилось ниспровергать основы и дискредитировать так называемые «культовые» идеи. Так, в пьесе «Ярмарка безумия» досталось на орехи «дедушке Фрейду» и его последователям. Драматург в пух и прах разнес «эдипов» и все остальные воспетые Фрейдом комплексы, потоптался по инцесту, возмутительно обошелся со всеми старыми добрыми традициями британской сцены — словом, повел себя как отъявленный смутьян. А посвящена «Ярмарка безумия» тем психиатрам, которые порой оказываются безумнее своих пациентов и пытаются найти изощренные объяснения «а ля дедушка Фрейд» для самых простых и очевидных событий.

Премьера «Ярмарки безумия» в переводе Андрея Гасюка (режиссер-постановщик — народная артистка Украины Ирина Дука) состоялась на сцене театра «Браво». Фрейдиста доктора Ранса сыграл Станислав Боклан, а далекого от идей «дедушки Фрейда» доктора Прентиса — народный артист Украины Александр Бессмертный. Художественному руководителю театра Любови Титаренко досталась роль «домашней мегеры» — миссис Прентис. Но наиболее эффектно выглядел второстепенный персонаж спектакля — сержант Мэтч, которого искрометно сыграл Алексей Вертинский. У меня, к примеру, сложилось впечатление, что Мэтч-Вертинский переиграл всех, не исключая и чету Прентис.

В интерпретации Вертинского сержант Мэтч оказался совершенно неординарным полицейским, полной противоположностью тех бравых служителей закона, которые обычно появляются на сцене и киноэкране. Его Мэтч был робким, перепуганным чудаком, охотно плясавшим под дудку двух психиатров — Прентиса и Ранса. Потом бедняга наглотался таблеток, которые ему заботливо одолжил доктор Прентис, и безмятежно заснул, позволив остальным персонажам безумствовать без него.

Правда, когда сержант Мэтч таким образом вышел из игры, публика несколько приуныла. И неудивительно — ведь с самой первой минуты своего появления на сцене Мэтчу-Вертинскому удалось поддерживать в зрительном зале бурное веселье. Поэтому, лишившись своего любимца, зрители загрустили и воспряли духом только в финале, когда недотепа-полицейский пробудился ото сна.

Собственно говоря, «Ярмарка безумия» — это мелодрама наоборот. Здесь есть все атрибуты душещипательной истории: потерянные дети, вечно ссорящиеся, но в глубине души любящие друг друга супруги, врачи, трогательно заботящиеся о благе пациентов и т.д. и т.п. Но на спектакле там, где вроде бы нужно вздохнуть и пролить слезу, публика беззаботно хохочет. «Джо Ортон ближе всех подошел к возрождению на британской сцене духа озорства, яркой комедии, радости», — считает Андрей Гасюк, осуществивший перевод пьесы на русский язык. И в этом переводчик, конечно, прав.

В общем, с точки зрения консервативной критики «Ярмарка безумия» — просто возмутительная пьеса. Но при этом она способна вызвать у публики взрывы гомерического хохота. Так что появление «Ярмарки безумия» на киевской сцене — долгожданное и радостное событие. Остается только надеяться, что это не последняя встреча с драматургией смутьяна и озорника — неподражаемого Джо Ортона.