СТРАНА СНОВ АЛЕКСАНДРА ДОБРОДИЯ

Если позволить себе перефразировать выражение Горация о том, что общего одобрения удостаивается тот, кто совмещает приятное с полезным, то страна снов, в которую погружаемся все — без географических, социальных и иных ограничений, — вводит нас именно в это состояние гармонии utile dulci.

В галерее «Ирена» уже в третий раз открылась персональная выставка киевского художника Александра Добродия. Живописная страна снов, как состояние миража, который неспешно движет колеса фантазии и где плывет замершее время под «Мелодии улиц старого города» (название одного из произведений), поражает прихотливой фантасмагорией, переведенной на довольно лирический «авторский» лад.

Творчество художника, за которым мне посчастливилось наблюдать на протяжении десяти лет, дает основания для некоторых выводов-замечаний. Добродий — постоянно похож сам на себя... Тем не менее эта похожесть очерчивается лишь его персоналией. Беспредельность создания художественного образа на разработке культурно-мифологического наследия прошлого — именно тот ход, а точнее, путь, который избрал для себя Александр Добродий.

Если живописные образы попробовать перевести в плоскость слов, то примерно это можно обрисовать так: довольно целостное и мощное личностно-философское ядро, на которое наращиваются слой за слоем опыт, зрелость, мастерство. Одна из предыдущих выставок художника называлась «Арт архив», и это представляется сейчас весьма симптоматичным. Добродий, сколь бы громко это ни звучало, сотрудничает с «архивом человечества», в определенной мере заимствует темы, сюжеты, символы и знаки, а потом возвращает — и это уже срез прошлого с точки зрения современности.

Художник-мыслитель, а не художник, изображающий или отображающий, — это, пожалуй, важнейшее достояние прошлого века. Александру Добродию посчастливилось, он был учеником великого Даниила Лидера, мастера сценографии, художника-философа. На стыке тотального — не хочется говорить «соцреализма», а позволим себе другой термин — социального реализма искусство сценографии давало значительно более широкие возможности для абстрактного видения действа. И эту созерцательную систему отражения миров Добродий развил в плоскостях станковой живописи.

Если просмотреть послужной список выставочной деятельности художника, то она достаточно интенсивна, со сквозной географией от Киева до Мадрида, Нью-Йорка, с возвращением к родным пенатам через Стамбул. Однако в этом контексте хотелось бы хоть пунктирно очертить несколько проблем, касающихся современного художественного процесса в Украине.

Выставочная деятельность художников за границей имеет сугубо спорадический характер. Украина, как terra incognitа для мира, молниями разбрасывает свои таланты. А точнее, знакомство с нашей культурой происходит в порядке частных инициатив. Полностью отсутствует общая программа культурной репрезентации Украины миру.

Внутренняя художественная ситуация такова, что в пределах фракций и коалиций навешиваются определенные ярлыки, как диагнозы. Так, наш герой, Александр Добродий, видится как сюрреалист. Если быть более осмотрительными, не калькировать устоявшихся терминологических форм, разработанных Западом, и позволить себе искусствоведческую паузу, хотя бы такую, как вытянутая рука между скальпелем и глазами хирурга, то и оценки собственного наследия будут более точными и корректными.

А пока ограничимся обобщением: произведения Александра Добродия — это хороший (по-украински «добрий», что созвучно с фамилией автора) уровень современного украинского искусства.