САМЫЙ ПОПУЛЯРНЫЙ ТРУДОГОЛИК

Когда страны бывшего СССР стали уже самостоятельными и независимыми государствами, телевизионное пространство продолжало еще какое-то время оставаться общим, на экранах появилась странная программа с не менее странным ведущим по имени Лев Новоженов. На фоне бурного потока новых молодых телелиц, с глазами, устремленными в «подсмотр», Новоженов своей солидной внешностью и интеллигентно-домашним спокойствием бесспорно выделялся.

Передел телемира исключил из зоны приема ряд программ, которые вернулись в наши дома благодаря спутниковым антеннам и кабельным каналам. Сейчас ведущий Лев Новоженов работает на канале НТВ, неся непомерный груз двух ежедневных «живых» программ - «Старый телевизор» и «Сегоднячко».

Корни будущего трудоголика теленивы уходят глубоко в украинскую землю - его мать родом из Полтавы, сам же он родился и всю жизнь живет в Москве. Закончил Московский полиграфический, редакторский факультет. За плечами - более тридцати лет журналистского стажа в различных изданиях, включая «Московский комсомолец».

- Я начинал... Лишь вспоминая, понимаешь, какой ты старый. Не по возрасту, а по тому, сколько вместили в себя мои пятьдесят лет. Помню смерть Сталина, хотя был тогда маленьким. В зрелости объездил почти всю Россию и мир. Это не просто географические передвижения, а сказочные, полуфантастические путешествия во времени. Так что информации, которая являлась основой моих журналистских интересов, было предостаточно.

- Лев Юрьевич, когда вы начинали работу в газете, понятие «репортер» было достаточно условным в нашей прессе?

- Да. Но как ни странно, имена, возникшие в недрах той школы, до сих пор авторитетны, их никто не переплюнул. Бум в журналистике, происходящий в новейшие времена, берет свои корни в котле журналистской энергии застойных времен, это она, найдя выход, столь широко развернулась. Не прошедшие этого, ничем особенным себя не зарекомендовали. Не знаю, как в Украине, но в Москве, например, руководители НТВ - бывшие функционеры советских телекомпаний и газет. Именно они произвели революцию, те, что за ними, - в фарватере. Как правило, это молодежь, не знавшая цензуры.

- А что, сегодня нет цензуры?

- Цензуры, как репрессивного государственного института, нет. Есть то, что в строгом смысле цензурой не является, влияя, однако, некоторым образом на свободу. Но это есть везде, абсолютной свободы нет. Говорят «власть денег, партий» - ваше право подчиняться этому или нет. У журналиста сегодня большой выбор: хочешь, иди работать в коммунистическую прессу, хочешь - в фашистскую... По сравнению с тем, что было в мое время, сегодня свободнее, конечно.

- Скажите, а вам всегда было интересно работать?

- Когда начинал, журналистика не была престижной профессией, престижней было быть писателем. Многие журналисты писали книги, стремясь из членов Союза журналистов в члены Союза писателей. Это был венец творческой карьеры. И я был этим, конечно, заражен. Я тоже стал писать и печататься. Журналистика была лишь необходимым «злом». Таким образом возникла у меня еще одна профессия - это была школа, а потом началось все, что началось... Но перед этим была работа в «Московском комсомольце». Уже оттуда попал на телевидение в достаточно зрелом возрасте.

- Вы абсолютно лишены официоза, у вас свой образ, свое направление. Как был найден этот телеобраз?

- Я человек не только не телевизионный, но и не газетный. Может, я «белая ворона»? Давно бросил размышления о том, подхожу к этому или нет, давно перестал подделываться под кого-то. Просто это моя судьба - делаю так, как получается.

- Складывается впечатление, что вы просто живете на телевидении, судя по частоте появления на экране - две «живых» программы в день. Как в связи с этим изменилась ваша жизнь?

- Тяжело осмыслить. Все происходит на ходу. Жизнь просто ведет за руку, тащит. Некогда задумываться, что с тобой происходит, просто делаешь или нет. Знаете, ведь случай - это мистическая закономерность.

- Кто же вас к телевидению приобщил?

- Мой старый молодой друг (он младше меня на двадцать лет) Дима Дибров, которого в свое время я брал на работу в «МК». Потом он сделал головокружительную карьеру, в том числе телевизионную. Пять лет назад он был режиссером четвертого канала, который создавал свою информационную программу. Он и пригласил меня тогда еще на ЦТ. Программа получилась, на мой взгляд, несуразная. Но НТВ, пришедшее потом на этот канал, программу оставило в надежде на то, что у нее есть перспектива. Так получилось, что они не ошиблись.

- НТВ, как и некоторые телеканалы в Украине, декларирует ориентацию на «среднего зрителя», однако среднего класса в нашей стране еще нет. Вы на экране выглядите не бюргером, а спокойным домашним интеллектуалом, для вас вышеназванный ориентир не помеха?

- Может быть, для интеллектуала мне не хватает хорошего образования, которое в той среде, где я произрастал, трудно было получить. С моей точки зрения, понятие «средний класс» сегодня заменяет другое, которое называлось «интеллигенция», «белые воротнички», ни богатые, ни бедные - те, кто зарабатывает себе на жизнь головой. Этот класс, формирующийся из прошлой интеллигенции, читал Достоевского, Толстого; других достоинств за собой не числил. Сегодня возникли люди, которые не заканчивали институтов, но благодаря гибкости ума и энергии сумели «подняться», как сейчас говорят. Они и соединились с теми, кто раньше называл себя интеллигенцией. Средний класс - это люди, которые своими силами пытаются выйти из кризиса, в результате вытащив оттуда и страну, - для них, наверное, это телевидение и существует. Для меня это, пожалуй, самое интересное.

- Лев Юрьевич, но «Старый телевизор» идет в то самое дневное время, когда вышеупомянутый класс работает. Кто же является ее аудиторией?

- У каждого есть свои старики. Моей матери 71 год, отчиму - 82, и они все потеряли, особенно те, кто в той жизни что-то значил. Но тем не менее, есть люди, которым нравится жить в это время, понимающие, что ничто не может остановиться, все меняется, любая остановка - смерть. Передачу я пытался делать не ностальгическую.

- Зачастую ведущий пытается иногда даже искусственно создать на экране пиковую ситуацию, задать провокационный вопрос. У вас же, если и возникает острая ситуация (вследствие звонка в студию, например), вы стараетесь разрешить ее спокойно и мирно. Это ваша собственная идеология, считаете сегодня нужен поток покоя, идущего с экрана?

- Страна прожила страшные десятилетия, и сегодня я знаю, что в Приморье не платят зарплату, что есть регионы, где нет ничего, кроме ВПК, не работающих сегодня, но все это разрешится. Нужно радоваться. Помню, когда телевизор был предметом роскоши, а нынче половина группы, мальчишки, ездят на автомобилях, пусть старых и битых. Получить загранпаспорт, поехать «туда» - нет проблем. Все дороги открыты. Так нужно ли стенать и конфликтовать?

- Вы человек ведомый или ведущий?

- Не знаю. Сейчас ведущих не так много. Все меньше людей старше меня, и все меньше тех, кто мог бы мне сообщить что-то новое.

- Не боитесь стать аксакалом?

- Боюсь. Это неприятно. Всегда хочется видеть рядом с собой старшего, более зрелого товарища, а их все меньше и меньше, к сожалению. Волей-неволей приходится больше отвечать на вопросы, чем задавать их.