ОТ ОТЧИЗНЫ ДО МАТЕРИЗНЫ

Немецко-еврейская поэтесса Роза Ауслендер считала свою отчизну безвозвратно потерянной и поэтому жила в материзне — Слове. Отчизна — Черновцы до двух сокрушительных войн, где отец держал в руках «еврейский лес», а юные души путешествовали по лабиринту Каббалы, — действительно исчезла, хотя город Черновцы остался. Отчизна вытолкнула Розу Ауслендер в годы скитаний по Старому и Новому Свету, но в материзне она живет и поныне, в свое стодесятилетие.

В фойе киевского Гете-института с
7-го по 31 мая работала выставка плакатов «Материзна Слово», посвященная поэтессе, а в Черновцах, под патронатом послов Германии и Австрии в Украине, праздновали стодесятилетие со дня ее рождения. В Киеве, на сцене Дома ученых с лекцией выступил исследователь творчества Розы Ауслендер — профессор Гаральд Фогель. Словом, празднование дотянуло до конца мая, и теперь можно подводить итоги.

Еще в 1998 году в Черновцах выпустили книжку украинских переводов стихов Розы Ауслендер под названием «Час Феникса», но по большому счету Украина переживает только первый период знакомства с поэтессой. «Час феникса» — это лирика высокой пробы, настоянная на лучших достижениях классической немецкой поэзии и в то же время не чуждая ортодоксального иудаистского духа.

Как известно, отец поэтессы, Зигмунд Шерцер, родился и воспитывался в Садагуре — центре хасидизма неподалеку от Черновцов. Или, как напишет впоследствии дочь ученика садагурского вундерабби: «Дерева священних літер пускали коріння () Від Садагури до Чернівців (...) () Батько вивчав їх () Вивчав і співав () Спадок предків заріс () Лесом і жабуринням».

Итак, с одной стороны хасидский дух, а с другой — стихи немецкоязычных соотечественников — Пауля Целана и Альфреда Маргула-Шпербера. Роза Ауслендер могла обратиться к Германии с не менее пылкими признаниями в любви, чем в свое время Марина Цветаева, но фашизм обрек ее на гетто. Правда, гетто не искоренило этой любви, и Черновцы — город четырех языков, в том числе немецкого и еврейского, — навсегда остался ее потерянной отчизной.

Свой народ Роза Ауслендер уподобляла фениксу и считала, что его час еще настанет. «За Стіною ридань () Час Фенікса () Палахкоче», — писала она. Но время феникса — это и время поэзии. Или, точнее говоря, вечность. В материзне Слово времени нет, поэтому именно она является нетленной и неизменной родиной феникса, пришедшей на смену кратковременному земному приюту. Как-то Роза Ауслендер призналась, что мать — поэтическая речь — складывала ее как мозаику. Обретая цельность, юная Розалия Шерцер обретала и мастерство. Теперь мозаика сложена, и нам остается разгадать ее смысл.