ОТ ЕДИНОГО КОРНЯ

Век ХХI.... Город Запорожье. Три года тому назад артистический директор Вадим Ларчиков и менеджер Ольга Веселина выиграли грант (генеральный спонсор: Международный фонд «Вiдродження» — программа «Культурные связи открытого общества») на проведение музыкальной акции «Musica Humana». Чутко реагируя на состояние здоровья Времени в прошлом и нынешнем году, те же организаторы модулировали в более конкретную область интересов Времени, изменив название музыкального фестиваля на «Барокко и авангард».

На первый взгляд, такое название напоминает мезальянсную пару — смешной коллаж старости и молодости, вычурных барочных буклей, мушек, кружев, рюшечек, завитушек, кринолиновых платьев с топиками, мини- юбками, ботфортами, перьями, шлейфами, кожаными, джинсовыми заплатами, смокингом и экстравагантными пуговицами (да мало ли фантазии?). Не этим ли сегодня нас обстреливают рекламные «пушки», не так ли перед нами сегодня проходит по подиуму TV-канал «Fashion», не такой ли наворот наблюдаем на центральной монстральной площади Киева?! Эти вопросы я решила задать арт-директору фестиваля Вадиму Ларчикову.

— Почему выбор пал на такую пару, как барокко и авангард? Что между ними общего?

— На мой взгляд, они не так уж далеко стоят друг от друга и географически и исторически. Эпиграфы (японское хокку) в нашем буклете этого года расшифровывают концепцию фестиваля: «От единого корня растут и старая и молодая слива. Обе льют аромат» (Мацуо Басё) или «Чужих меж нами нет! Мы все друг другу братья под вишнями в цвету» (Кобаяси Исса). Единство музыкально-исторического процесса — квинтэссенция нашего фестиваля.

Кроме того, общим моментом является и мироощущение художников барокко и авангарда — свободомыслие, раскрепощенность, сопротивление догме, объемность мысли, образная контрастность, психологический аспект, яркий стиль. Именно с этим были связаны выпадение барочной культуры (философия, подлинный инструментарий, манера исполнения) в советский период, а также многочисленные запреты, связанные, например, с созданием «Ансамбля старинной музыки» под руководством Т.Гринденко при Московской консерватории, с утверждением издания фундаментального исследования профессора Национальной музыкальной академии Украины им. П.Чайковского Н.Герасимовой-Персидской «Партесный концерт» под другим названием, с блокированием изданий и исполнения сочинений Бортнянского, Веделя, Березовского и др. Тема сопротивления победоносно-позитивному соцреализму звучала и в творчестве авангардистов 60—70-х годов.

Еще одним общим, объединяющим моментом между барокко и авангардом является исходящая из свободомыслия импровизационность. Она, как известно, эстетическая категория музыкального барокко. Еще Франсуа Куперен утверждал: «Не все так звучит, как написано. Мы, французы, записываем музыку иначе, чем исполняем». Импровизационное начало свойственно и музыкальному авангарду. Многое в нем иногда не поддается даже нотографии. Как и в барочной традиции, в авангарде основные новации передаются устно — от учителя к ученику, от композитора к исполнителю, от исполнителя к исполнителю, от исполнителя к слушателю.

Современная композиция, порой, не может прозвучать даже дважды, ибо теряется возможность точного объяснения ее. Часто сочинения в авангарде создаются композиторами конкретно «на исполнителей», которые являются первотолчком изобретения новых приемов звукоизвлечения. После периода экспериментирования часть приемов отходит в небытие навсегда, а часть утверждается и кристаллизуется в конкретные стилевые формулы (как, например, известная трель Л.Ноно).

— Действительно, в концептуальной паре «Барокко и авангард» обнаруживается логическое общее и, безусловно, в большей степени — преемственность авангарда от Прошлого. Вспомним необарочные прорастания-аллюзии в произведениях Стравинского, Шнитке, Канчели, Пярта, Сильвестрова, Скорика, Гаврилец, Екимовского (например, его «Бранденбургский концерт», 1979 г.), а также включение дирижером Игорем Блажковым в концертные программы 70—80-х годов на равных условиях — сочинений эпохи барокко и только что созданных сочинений украинских авторов. Но почему именно в этой паре — барокко, которое еще недавно считалось «преданием старины глубокой», сегодня звучит более актуально, современно и просто желанно, чем авангард последних десятилетий или лет?

— Очевидно, потому, что современно всегда то, что написано высокохудожественно и мастерски. Барокко выдержало «температурные «серенады» Времени. Его музыка пережила века и сегодня несет с собой вечную мудрость и красоту.

— А что сегодня вы вкладываете в понятие авангард?

— В отношении авангарда — в кругу самых крупных музыкальных зубров ведутся многочисленные дискуссии. Единого мнения нет, т.к. это очень разветвленное и «подвижное явление». Для нас же это, в первую очередь, его буквальное значение. Оно не столько связано с профессиональным, конкретно музыкальным понятием, сколько с тем, что идет или шло впереди своего времени — иначе — «передовой», «находящийся впереди других» (фр. avant — garde). Для своего времени Бах ведь также был авангардистом («революция» с VII вводной ступенью, введение женского тембра и инструментария симфонического оркестра в церковь, арии — в мессу, смелая смена аппликатуры, не говоря уже о часто встречающихся бифункциональных наложениях, звучащих как кластер). И во времена Баха были експериментирующие композиторы, имена которых сегодня нам не известны. Однако творчество Баха отобрано и утверждено Временем, а их имена стерты в музыкальном процессе.

— Возвращаясь к вашему объяснению авангарда, возможно поэтому включаете в программы фестиваля произведения Стравинского, Мессиана, Шёнберга, Веберна, ранних Шостаковича и Прокофьева?

— Наша идея — представить широкую панораму авангарда — его энциклопедические страницы. Наряду с классическим авангардом, в программе фестиваля звучат сочинения и последнего 30— 40-летия. Многим сочинениям еще предстоит прожить свою судьбу — утверждения или небытия. При составлении программ придерживаемся жесткости в отборе, выступаем эдакими сатрапами. Мы не сторонники так называемой «гостевой политики», когда великолепный гость-музыкант предлагает включить в программу нечто «повидло-мармеладное», банальное или казуистически-засыпающее.

И тем не менее, на мой взгляд, такие сочинения были. Например, «Баллада» для фортепиано чешского композитора Марека Копелента (1932 р.) в исполнении Патрисии Гудсон, показалась несколько «запыленной».

— А как объяснить включение в фестиваль «Барокко и авангард»... фольклора и этноса? Опять же, исходя из программы гранта «Культурные связи открытого общества»? Открытые двери для всего и всех?

— Здесь также существует точка соприкосновения с темой фестиваля: творческая свобода выражения личности, аутентичность, импровизационная природа фольклора. По сути своей в нем можно найти значительно более напряженные сочетания линий, звуковые гроздья здесь авангарднее, чем в академической и современной музыке.

На фото: дуэт «Виолончелиссимо»: Ольга Веселина и Вадим Ларчиков.