НАРОДНАЯ КАРТИНА ЮРИЯ ШМЫГОЛЯ

Народная картина - явление, наделенное способностью к саморегуляции внутренних творческих сил - и сегодня, как уже не одно столетие, с удивительным постоянством, подобным круговой цикличности, произрастает, вбирая силу чернозема освященных тысячелетиями традиций.

Зерна осознанной украинским народом исторической самоценности пышно колосились в народной картине и увядали еще на палитрах народных живописцев во времена упадка национальных идей.

Но народный мастер всегда был рыцарем идеи украинского возрождения и, о чем бы ни говорил, всегда мыслью обращался к Украине.

Народный живописец - зеркало, в котором возрастающий полукруг элитарного движения эстетики классицизма от рассвета до сумерек отзеркаливается полукругом популяризационного упадка. Народная картина объединяет эти две траектории в постоянно пульсирующий в народной эстетике круг демоклассицизма.

В творчестве Юрия Шмыголя устаревшее и вчерашнее закономерно актуализируется в дубль - новации современности. Народный живописец как бы находится в состоянии вечной творческой реинкарнационной раздвоенности, где впереди тяжело шествующего мудреца бежит легконогий малыш-несмышленыш.

Удивительно наблюдать, как в Юрие Шмыголе - человеке почтенном и седовласом, за плечами которого высшее математическое образование и солидный стаж работы в этой области познания жизни, мирно ладя сосуществует десятилетний мальчик - живописец-самоучка, окрыленный волей судьбы. Именно десятилетний живописец, ибо только десять лет назад ощутил Юрий необоримую потребность в холстах, красках и кистях.

Он - художник-ребенок, еще не познавший разрушающих волю творца приступов неуверенности. Он - бродяга-подросток, разгуливающий совершенно безбоязненно в дебрях творческой вседозволенности. Его творениям еще не ведом жестокий профессиональный закон естественного самоотбора, выносящий смертные приговоры сотням и тысячам единокровных художественных образов для вскармливания в бессмертие единственного, явившегося неведомо откуда, гигантского божественного подкидыша - образа кукушонка.

Он - живописец-ребенок - еще не знаком с навязчивым явлением на экран бледной бесплотной материи живописного полотна миражей пустыни, искушающих сознание умудренного живописца, иссушающих источники его животворной мысли. А по этой причине наивная картинная ойкумена Юрия Шмыголя густо заселена тучными ордами героев мифологизированных народов. Племен, не исшедших еще со скинией в пески пустыни, но уже выпекающих «пасочки» из влажного песка в песочнице среди оазисов. Орды воинственных героев призывают художника-мальчишку в полководцы, и на командные высоты взбирается уже не мальчик, но генерал красочных армий. Взбирается на самые высокие холмы, на степные могилы, на обрывистые берега рек, на верхушки деревьев. Покорные его творческому приказу герои картин-картушей совершают батальные чудеса, устраивают на полотнах фейерверки воинской выучки, брызжут фонтанами рыцарского благородства. Противоборствующие стороны в многочисленных военных походах, в речных и степных баталиях по-мальчишески делятся на «очень своих» и «совсем чужих». И почти в каждой живописной композиции Юрия Шмыголя красуется боевой конь - вечный спутник мальчишеской мечты о дальних походах-путешествиях лугами вдоль степных украинских рек. А если в картине и нет коня, то обязательно есть човен или целая эскадра казацких «чаек», уносящая мальчишечье воображение к Черному морю. Отсюда, из детского возраста живописца Юрия Шмыголя, столы, изобилующие экзотическими фруктами, и натюрморты с пчелиными сотами, источающими сладчайший мед, и паучки со стрекозами в цветущих высоких травах. Из этого же мальчишечьего художественного десятилетия и страсть к собиранию в картинную плоскость всего и всякого - без отбора, где предпочтение отдается цветистости и броскости собираемых предметов.

В каждой народной картине от первого «Козака Мамая» неизвестного мастера до «Сорочки козаку Мамаю» Юрия Шмыголя ощутима глубинная генетическая верность национальным живописным традициям.

Под взглядом доброжелательного зрителя-философа, без чьего ежечасного участия вообще не возможен феномен народной живописи, тема каждого полотна выкристаллизовывается, идея картины шлифуется до блеска и вдохновляет добродушного зрителя сопереживанием в творческом единении. «Тин» пространства и «кінь» времени постоянно разлучают «козака й дівчину», но только в полотнах Юрия Шмыголя их «побачення» длится вечно. В картине «Тарас Бульба» - поседел конь, плача над телом убитого Андрея. На полотне «Рабыня» - нежное тельце украинской «дівчини», продающейся на турецком невольничьем рынке, застыло розовым мрамором в образе надднепровской Афродиты. А «Козак Мамай» уже не одно столетие и не подозревает, что влюбленная в него «дівчина» вышивает своему милому сорочки.

На мой взгляд, внимательное изучение творчества этого народного живописца, глубокое проникновение в лабиринты его художественной логики позволят сформулировать алгебраические законы гармонии народной живописи от времени возникновения ее первых образцов до современности.