КАРМЕЛЛА ЦЕПКОЛЕНКО: «У НАШЕГО ФЕСТИВАЛЯ СТАТУС ЕСТЬ, А ГОСУДАРСТВЕННОЙ ПОДДЕРЖКИ НЕТ»

У каждого фестиваля есть учредители, попечители, спонсоры и почитатели. А еще — у каждого фестиваля есть душа. В «Двух днях и двух ночах» это, безусловно, Кармелла Цепколенко. Виртуозная пианистка и интереснейший композитор, которую знают далеко за пределами нашей страны, доцент консерватории и последовательно преданный энтузиаст новой музыки. Идеолог и бессменный художественный руководитель «Двух дней и двух ночей». У нее нет почетных званий, хоть, на мой взгляд, она давно их достойна, — некогда заниматься саморекламой. Зато хватает сил и вдохновения круглый год нон-стоп, чтобы был и звучал в Одессе два дня и две ночи фестиваль.

— Кармелла, фестиваль существует 10 лет. Это 10 лет творческих приобретений, нервных потерь и серьезнейшей работы. С чего начинался фестиваль, как появился такой потрясающий регламент — два дня и две ночи, и кто стоял у зарождения идеи фестиваля?

— Появление фестиваля, конечно же, не было случайностью, эта была работа многих лет. Раньше фестивали продолжались две-три недели, по два-три концерта в день. К третьему дню все входят в другой режим. После последнего концерта возникает необходимость пообщаться, обсудить. Это заканчивается тем, что начинается слушание музыки «местами», ведь общение длится до 4—5 утра. И не только я, но и вся наша команда (будущие директора фестивалей): Рашид Калимулин — у него фестиваль в Казани, Геннадий Чабанов, у которого уже 13 лет Фестиваль новой музыки в Кишеневе, Витаутас Германавичус из Литвы, и еще много других интересных людей, задались целью создать что-то свое, неповторимое. Все наши фестивали очень разные. Но фестиваль нон-стоп только в Одессе. Сейчас схожие регламенты у фестивалей, которые проходят в Монголии, во Вьетнаме. «Дрезденские дни современной музыки» были сделанны по нашей копии. У них не все получилось, потому что площадка далеко от города и не было такого количества слушателей. Такой нон-стоп очень полезен для творческих людей. В какой-то момент появляется совершенно иное мироощущение, иначе воспринимаешь музыку, появляются очень интересные новые идеи, импульсы к созданию чего-то нового. Все, кто создал этот фестиваль, — пишущие композиторы. Идея его возникновения родилась в 1993 году. Я обратилась с этой идеей в Союз композиторов, интереса не встретила. Тогда у нас было всего несколько композиторов, работающих в этом направлении, которое считалось элитарным направлением музыки.

— А музыка бывает не элитарной?

— Тогда считалось, что элитарная музыка — это очень плохо. И в 1993 году ничего не получилось. Проекты подавались в разные отделы культуры, но результата не было. В 1994 году мой муж — Александр Перепелица — получил предложение работать менеджером культурных программ в Одесском отделении фонда «Відродження». Музыкальная жизнь Одессы просто расцвела. Мы проводили очень интересные концерты, к нам приезжали великолепные зарубежные исполнители, которые выступали в филармонии. Мы делали маленькие акции — концерты с участием наших коллективов. Открыли, например, «Фрески», «До-каданс», появились имена новых солистов. Одесса очень известна и привлекательна в музыкальном мире. В 1994 году мы подали проект в Фонд «Відродження» и получили поддержку. Это было за полтора месяца до фестиваля. Опыта вообще не было. Было только согласие от всех участников, которые даже не знали, куда едут.

Сама же идея «Двух дней, двух ночей» «родилась» за полгода. Как-то после концерта Берхарда Вульфа мы пошли гулять. Всю ночь, как сумасшедшие, мечтали и… написали проект. Безусловно, на первом фестивале у нас было только несколько составляющих тех проектов, и структур, которые есть сегодня. Были «Соло-солиссимо», «Дуэль-дуэты», но не было «Концерт-сцен» и «Антракт-фантазий», не было четкой драматургии. Сейчас есть начало дня, начало ночи. И каждая симфония имеет свое направление. Только после седьмого фестиваля появилась интрига, что последняя часть «Концерт-сцены» является концептуально главной для следующего фестиваля. Была «Партитура», другие направления. Незыблемым остается музыкальный театр, но всегда есть какой-то уклон — театральный ( в 2001 году), где музыка шла вторым планом, либо экуменическое аутентичное творчество. На первом фестивале акцентом была драма. Звучала опера Козыренко, моя — по Герману Гессе. Наш следующий фестиваль готов вчерне на 80%. На этот фестиваль многие не приехали, так как не получили поддержку, зато уже получили ее на следующий год. Ведь мы, как я говорю, ходим с протянутой рукой — фестиваль стоит 300 тыс. долларов. И если львиную долю мы покрываем за счет добровольной помощи, то тысяч 20, которые могли бы дать государственные структуры, всегда не хватает.

— «Відродження», которое перестало финансировать культурные программы, поддержало Х фестиваль. Что же будет дальше? Какие у вас финансовые перспективы? На кого вы рассчитываете? Насколько государство заинтересовано, чтобы в нем существовал столь престижный музыкальный форум?

— Мы получаем поддержку от Одесского городского совета, и Одесская областная администрация поддерживает нас уже четвертый раз. Это небольшие деньги, но все же Гриневецкий понимает значимость фестиваля, Боделан — тоже. Но очень обидно, что министерство культуры, которое поддерживало нас два года, отказало нам в последний момент. Министр, г-н Богуцкий, в одном из интервью называл четыре престижных музыкальных фестиваля, включая наш9. Статус есть. О нас знают, но в Министерстве не понимают значимости фестиваля. Мы, конечно, будем пытаться делать все, чтобы фестиваль не погиб. Это уникальное событие в музыкальной жизни. Им дорожат и музыканты, и зрители. Но больше, конечно, людей, которые не понимают его значимости и не хотят ничего делать. Думаю, это связано с нашей политикой. Если бы ввели закон о мещенацтве, появились бы спонсоры. Есть люди, которые частным образом нам помогают, но они даже не хотят, чтобы в буклете стояло их имя. Это энтузиасты. Мы изыскиваем возможности везде. Два года назад просили деньги у своих родственников даже. Пока такая ситуация будет в Украине, пока у нас будут давать звания и ордена людям, занимающимся попсой, фестивали будут существовать только за счет энтузиастов.

— О каких реальных приобретениях, которые дал фестиваль, можно говорить по прошествии десяти лет?

— С появлением фестиваля на мировую арену вышли молодые украинские композиторы. Одесса является представителем украинской секции ICM, штаб-квартира которой находится в Амстердаме. Ежегодно мы отсылаем на Всемирные дни современной музыки своих представителей. Там исполняют наших композиторов. Украину уже знают. Знают Рунчака, Сильвестрова, Станковича, Аллу Загайкевич, Сергея Зажитько, Аню Гаврилец. У Вернера Баро есть полностью украинская программа. Он играет Рунчака, Щетинского.

— Как верстается программа фестиваля?

— Уже отработана система, заявки поступают все время. Сейчас пришла партитура для скрипки и камерного оркестра из Швейцарии. Это уже планируется на следующий год. Есть английские кларнетист, интересные композиторы. Надеюсь, всем миром мы сделаем так, чтобы фестиваль продолжал жить и давать новые импульсы новому искусству.