ГОСЗАКАЗ

Если парламентские слушания по свободе совести ожидали с интересом и некоторой толикой надежды, то слушания «Украинская культура: состояние и перспективы развития» — с ощущением безысходности. Ну что мы могли сказать или услышать такого удивительного для всех, возмутительного, побудительного к действию и хотя бы приблизительно очертившего круг возможных действий? Если слово «цензура», которое столь тщательно вымарывалось из речей и документов, но в то же время лезло из всех щелей, вызывало протест и возмущение — у каждого свое, — то фраза «культура гибнет» (или «уже погибла») выглядела фразой из анекдота о врачах и патологоанатомах. Присутствующих, казалось, больше всего интересовало, отчего умер пациент, а если еще не умер, то, опять-таки, отчего. Причем это был не поиск возможного лечения — просто попытка составить историю болезни.

Сделать это оказалось нелегко. Хотя бы потому, что далеко не все присутствующие достаточно четко понимали, о чем именно идет речь, а те, кто понимал (или так им казалось), не потрудились толково объяснить остальным что такое культура, культурная политика и т.д. Показательным было замечание спикера ВР В.Литвина, что «культурная политика» — это нонсенс, что политика не бывает культурной или некультурной, а посему говорить следует не о некоей «культурной политике», а о «политике в области культуры». Границы этой «области» уважаемый спикер определять не стал. Возражать ему, вносить ясность в само понятие «культурная политика» тоже никто не стал. Нонсенс так нонсенс — эка важность...

Судя по количеству собравшихся, важность и правда была невелика. Вместе с деятелями культуры, представителями общественности, журналистами — приглашенных действительно было немало — зал пленарных заседаний ВР оказался заполнен в лучшем случае на две трети. Народные депутаты массово проигнорировали «культурные» слушания. С одной стороны, это безобразие — такое равнодушие народных депутатов к судьбам культуры и искусств. С другой стороны, их можно понять — смотреть комедию, которую ломали для «широкой публики» иные их коллеги, было просто утомительно. Да и как могут не утомить долгие патетические речи не совсем понятно о чем?

Правда, не совсем понятно. Например, Л.Танюк, которому, казалось бы, по чину положено было внести ясность, красиво говорил о человеке, его духовных основаниях, «жизни в культуре», «смерти культуры», сопряженной со «смертью нации» и т.д. Очень образно, местами остроумно, продуманно. Но во-первых, не ново — все это он уже говорил неоднократно. А во-вторых, пламенный призыв «спасать культуру» в подобном контексте кажется такой же поэтической метафорой. Что спасать: «ауру», «духовность», «высокое начало»? А как? И кому направлен этот призыв? И почему власть — в данном случае в лице главы комитета по культуре и духовности со стажем — сыплет с парламентской трибуны метафорами вместо того, чтобы попытаться ответить на вопрос, что именно делать здесь и сейчас. Этот же вопрос хотелось задать М.Косиву, посвятившему свое выступление более реалистичным вещам. То есть все, что он сказал, было вне всякого сомнения правильно — как не возмутиться по поводу недофинансирования культурной сферы? Как не возмутиться тем, что скудные средства, отпускаемые «на культуру», разворовываются? Тем, что «высоких господ», которые это делают, к суду не привлекают?

Все эти возгласы, наверное, уместны в устах журналиста и читателя. Но они просто удивительны в устах власти. О ком она это говорит? С кого спрашивает? Не с самой ли себя? Если власть ничего не может сделать с властью, если все, что может сделать власть, это констатировать безысходность, то что остается нам, доверившим этой беспомощной власти судьбы, в том числе нашей культуры?

И.Драч, как он сам сказал, «по обычаю интеллигента», метал в зал имена «виновных» в предсмертном состоянии культуры, каковыми оказались все президенты (кроме Грушевского, разумеется), премьеры, спикеры, председатели комитета по культуре и их замы — нынешние и завтрашние. Видимо, поэт упивался своей смелостью, своей молодецкой дерзостью — еще бы, вот так запросто обвинять власть имущих в презрении к святая святых. Вот только устарел он немного: на подобные речи теперь много смелости не надо. И теперь этого мало. А еще, теперь он и сам власть имущий, а потому, чтобы показаться честным и смелым, обвиняя власть, ему следовало начать с себя.

На этом фоне П.Мовчан, по обыкновению презрев уроки фашизма и еще свеженького социалистического прошлого, и призывая поменьше думать о человеке и побольше об общественном интересе, выглядел вполне невинно. Просто потому, что даже не очень внимательному слушателю было ясно, что нынешний комитет по культуре и духовности состоит из мастеров разговорного жанра. И требовать от них реальных шагов, действий, инициатив или хотя бы определения приоритетов и направлений культурной политики наивно. Послушав представителей комитета, можно было вслед за спикером повторить: нет никакой «культурной политики». Это нонсенс. Для современной Украины, я имею в виду.

Поэтому обратимся к «области культуры», как у нас обычно называют область искусств, библиотечного и архивного дела и исторического наследия. Тут все можно было бы свести к одному из наиболее удачных рецептов от М.Косива: «отдайте деньги». Все остальное наши музыканты, библиотекари, кинорежиссеры, музейные работники и прочие сделают сами. Что говорить, если из небольших средств, запланированных на все в бюджете, за девять месяцев этого года выплачено всего 39%? Конечно, год еще не закончился, а потому хорошо бы дотянуть хотя бы до тех 62% от запланированного, которые были выплачены за прошлый год. Еще 38%, как вы понимаете, государство задолжало своей культуре. И может быть, уже даже и простило ей этот долг... Впрочем, сами представители «области культуры» о нем не забыли — почти все, кто выходил на трибуну ВР от имени государственных учреждений культуры, об этом напоминали. Им нужны эти средства. Или кто-то, кому захочется эти средства дать. Или возможность самим зарабатывать на себя. Что угодно, лишь бы не так, как теперь — ничего, кроме пространных разговоров о «смерти культуры» и ее «виновниках».

Вопреки расхожему мнению, не всем «работникам культуры», как оказалось, нужны государственные деньги. В этом смысле выступила А.Коваль — президент львовского Форума книгоиздателей. Уже не первый раз книгоиздатели говорят родному государству «спасибо, не надо». Их можно понять: книжный рынок — это рынок, а книгоиздание и распространение — это бизнес. Между прочим, не только книгоиздание — в цивилизованном мире артист вполне может жить без государственной поддержки, если он хороший артист и ему повезло с импресарио. Вопрос о том, как не мешать развиваться коммерческим отношениям в «области культуры», у нас даже не ставится. Очень уж нас застращали рассказами о «зверином оскале капитализма», который кормит потребителя коммерческой жвачкой и убивает в нем высокие и светлые помыслы. В результате нас с вами кормят импортной коммерческой жвачкой, в то время как «жертвы капитализма» в странах-производителях наполняют концертные залы и слушают музыку с партитурами в руках. Впрочем, это разговор уже не о «политике в области культуры», а о культурной политике. Быть госзаказам или не быть, как сотрудничать с артистическими неправительственными организациями и отдельными творцами, как реформировать налоговую систему «под культуру», как стимулировать вложения частных средств в искусство, музеи, библиотеки, как соблюсти баланс между реституцией и охраной культурного наследия, градостроением и охраной исторической среды — вот малый список проблем, которые не решены и не решаются в связи с отсутствием культурной политики как таковой. Культурной политики, а не «политики в области культуры», которая сводится к латанию дыр на штанах сельских клубов и столичных библиотек.

А ведь все могло быть иначе, если бы наша культурная политика, преодолев страстное стремление государства управлять всем и вся, переложила груз финансирования шедевров и творческого процесса на частные плечи меценатов, благотворительных фондов, обществ, агентств и импресарио, предварительно создав для них более-менее благоприятный режим. Тогда те небольшие средства, которые у государства есть «на область культуры», можно было бы целенаправленно использовать на реальное обеспечение ее развития — библиотеки, музыкальные школы, творческие студии и сельские клубы, которые, скорее всего, вряд ли скоро попадут в поле зрения меценатов, но без которых все остальное не будет иметь смысла. Давайте честно: наши исполнители массово уезжают за рубеж не только потому, что здесь им мало платят, но еще и потому, что здесь их мало слушают. Падение духовности, о котором так патетично восклицают наши политики от культуры, связано в первую очередь не с тем, что не хватает денег на гонорары певцам экстракласса и гениальным художникам, — невнимание к артисту начинается не с власти, а со зрителя. Средний украинец давно перестал быть благодарным зрителем, читателем, слушателем и т.д. Оставленные наедине с самими собой, наши артисты, независимо от степени гениальности, в свободное от творчества время — а его становится много, поскольку творить и из кожи вон лезть по сути не для кого, — занимаются в лучшем случае подработками, в худшем — склоками. В отсутствие заинтересованного и критичного, т.е. грамотного, зрителя подтасовка результатов конкурса или изгнание хорошего певца из театра в результате внутренних интриг становятся обычным делом. Отъезд той или иной «звезды» в заокеанский театр остается незамеченным, в отличие от отъезда той или иной футбольной звезды в европейский клуб. И это провал не «области культуры», в которой еще продолжают не благодаря, а вопреки снимать кино, писать романы, ставить спектакли — это провал культурной политики.

Конечно, есть еще один вариант — считать это не провалом, а достижением. Хорошо рассчитанным, тонко продуманным, выверенным и вовремя запущенным «в массы». Оболваненный гражданин, требующий хлеба и зрелищ — в нашем варианте пива и футбола, — мечта власти. Так же, как удачно подобранный миф о выживании — когда выживаешь, а не живешь, не особо обращаешь внимание на ценностные характеристики своих действий. Того, кто идет на панель, чтобы хорошо жить, конечно, осудят. Но тому, кто делает это для того, чтобы выжить, посочувствуют. В ситуации выживания нет преступлений, жестокости, аморальности — есть поступки, оправданные тяжелыми обстоятельствами. Такая лояльность в оценке себя и ближних — тоже не из «области культуры». Она из области культурной политики — ведь там, где идет речь о биологическом выживании, человек легко переходит из «культуры» в «природу» со всем богатством ее животного мира. И для культурной политики было бы естественным либо обставить этот переход с максимальным комфортом, либо сделать так, чтобы человек задержался «в культуре». Вот только дилемма непроста: человек, живущий в культуре, для власти значительно менее удобное существо, нежели представитель «природы». Знать бы, на что нынче госзаказ.

Об этом стоит подумать, ведь впереди 2003 год, объявленный Президентом Украины «Годом культуры». Странный оборот речи: «год культуры». Его абсурдность с точки зрения здравого смысла никого уже не коробит. Планируется также создать программу культурного развития на 2003—2008 годы. Вот это будет выполнено — я почти не сомневаюсь. И оборот речи «планирование культуры» тоже никого не коробит. Государственных программ у нас немало — почему бы не создать еще одну? Ведь писательским трудам подобного рода госзаказ обеспечен...