ДОКИ СОНЦЕ ЗІЙДЕ

Опыт выживания украинской кинодокументалистики

На исходе января с. г. в Союзе кинематографистов Украины состоялась презентация телевизионного проекта «Неизвестное кино». Суть замысла достаточно проста: на стыке кино и ТВ создать своеобразный сериал из творческих портретов лучших отечественных кинодокументалистов. Впрочем, и название акции не блещет новизной, хотя и скрывает за собой как минимум два подтекста. Первый, грустно-социологический, таков: мало кто нынче интересуется документальным кино да и стабильного выхода к широкой публике оно не имеет, прозябая в безвести. Вторую, саркастическую, подкладку образует то обстоятельство, что «неизвестное кино» представлено в лицах мастеров, которых, напротив, как раз и принято называть «известными».

автор, руководитель и участник проекта Сергей Буковский - такой же, как и его герои, «неизвестно-известный» документалист - свою сверхзадачу определил скромно и печально: «Создать антологию украинской документалистики, которая бы упорядочила все лучшее в дни умирания нашего кино...» Каждую серию будет составлять блок из только что снятого видеоочерка о киномастере плюс избранный его лучший фильм. Готовы уже девять подач: А.Коваль - «Меланьина свадьба», И.Гольдштейн - «Стена», А.Сирых - «С.Параджанов. Посещение», А.Фернандес - «Восемь тактов забытой музыки», Г.Шкляревский - «Микрофон», В.Костенко - «перед иконой», М.Мамедов - «В воскресенье рано», В.Шевченко - «чернобыль: хроника трудных недель», Р.Нахманович - «О друзьях-товарищах».

На презентации в Доме кино была показана первая пятерка фильмов-портретов. Они все превосходно сняты операторски (мудрено ли, профессионалы - свои о своих), но по режиссуре выглядят неравноценными. Так, сюжет об Анатолии Сирых явно не сумел извлечь из характера героя некую изюминку и не стал, на мой взгляд, сюжетом судьбы. Видеоочерк об Арнальдо Фернандесе, напротив, построен по самоочевидной, лежащей на поверхности всех анкет канве: испанский мальчик-беженец - один из самых плодовитых украинских документалистов - престарелый киномэтр, мужественно, как торреро, сражающийся с тяжким недугом. Ограничившись фиксацией очевидного, автор, судя по всему, счел себя свободным от исследования сокровенного. Взамен фильм мог бы рассчитывать лишь на формальный интерес публики. Но его спас блистательный, бьющий прямо в сердце финальный образ. В мучительно долгом неразрезанном план-эпизоде мы видим, как немощный, но не сломленный болезнью и годами киномастер пытается самостоятельно подняться из инвалидного кресла к кинокамере. В конце концов ему удается прильнуть к глазку видоискателя, через который он наблюдал жизнь.

Остальные три новеллы безоговорочно превосходны. Они созданы по высшему кинематографическому разряду и строго по заветам одного из апостолов мировой документалистики Дж.Грирсона. Драматургия здесь возникает как бы из ничего - из фактуры изображаемого - и реализуется авторами в сопоставлении спонтанных звукозрительных мелочей. Замечательно и то, что авторы ни разу пока не повторились, найдя штучный, индивидуальный «лаз» в натуру каждого своего героя-коллеги. Например, миниатюра об Александре Ковале построена на его суровой авторефлексии, как исповедь персонажа (авторы С.Буковский и О.Санин). А.Коваль рассказывает о себе как о человеке, который вышел из сельской глубинки, но в городе так и не прижился. Между тем антураж его откровений подчас говорит еще больше, чем слова. Этой судьбе вечного путника между двумя культурами на экране аккомпанирует пригородно-вокзальная бытовуха: герой мотается из Киева в родное село на нескончаемый долгострой. Уж много лет он хочет и не может закончить новый дом - новое гнездо на старом месте. И, видать, неспроста, дело плохо движется. Какие-то связи и с пенатами утрачены безвозвратно. да и односельчане никак не могут взять в толк: уж если ушел от земли в кино, то почему не снимать что-то вроде «Санта-Барбары»? Подлинная документалистика подобна Мидасу: все, к чему прикасается, превращает в символ, иносказание, образ. Еще одна отличная находка такого рода украсила этот сюжет. По всему фильму А.Коваль свои самые горькие признания делает, обрывая при этом (отчаянно, как бы в сердцах) ветки с большой березовой плети. Сказал - и оторвал, словно зарубку сделал. Только в финале, не раньше, мы узнаем, чем же он занимался все это время. Камера отъедет на общий план, и окажется, что то была сезонная заготовка березовых веников впрок. Как итог прожитого и передуманного, высится рядом с героем куча свежих вязанок. То ли для иных, банных, самобичеваний, то ли чтобы двор нового дома выметать.

Совсем по-другому выстроен рассказ об Израиле Гольдштейне. Режиссеры закадровые (снова С.Буковский и О.Санин) извлекают драматические и комические эффекты из различия своих представлений о принципах документализма и таковых, кои исповедует их герой, режиссер внутрикадровый. Дело в том, что патриарх отечественной кинохроники И.Гольдштейн, естественно, пытается соучаствовать в постановке фильма о самом себе: что-то он говорит и делает, как издавна «положено», для камеры, а что-то в сторону, а parte, в расчете на купюру. Авторы новой формации на экран пускают и то, и другое, создавая тем самым стереоскопическй портрет несгибаемого оптимиста и острослова, который всегда стоял за снятой им официально-серьезной хроникой, но заметен стал только сейчас.

Наконец, новелла о Георгии Шкляровском решена в элегических тонах и склонна оперировать различного вида аллюзиями (реж.Ю.Терещенко). мы видим автора знаменитого «перестроечного» «микрофона» горько сетующим на то, что итоги борьбы, в которой он участвовал своими фильмами, оказались ныне вовсе не теми, о каких мечталось («Ощущение, что тебя надули...»). Г.Шкляревский предстает на экране рафинированным и одиноким артистом-аутсайдером, а его прогулки и «беседы» с псом по имени Степан кажутся парафразами из чеховской «каштанки». И здесь все случайное грозит в любой миг исполниться расширительным смыслом - и мимолетная встреча с какой-то бродячей собакой (видать, позавидовавшей чужой дружбе), и обыкновение Степана скалить зубы на того, кто его кормит...

«Неизвестное кино» С.Буковского - не просто удачное начало удачного проекта. За этим видится большее - достойный образец достойного самосохранения. есть в природе такой способ выживания в первородном качестве: живые организмы покрываются защитной оболочкой, цистой, и могут годами дожидаться благоприятных перемен. А есть и другой - через приспособление к любому в ряду и смену самотождества. В наставшую для нашего кино лихую годину оба способа в ходу. Один бывший документалист, составивший имя фильмами социально-критической направленности, а ныне превратившийся во вполне лояльного телебосса, недавно заметил на своей пресс-конференции: «Кино - это деньги». С.Буковский сотоварищи явно исповедует обратную иерархию ценностей: «Деньги - это кино». Проект их некоммерческий. Осуществляется он благодаря спонсорской поддержке Агентства США по международному развитию (USAID) и Internews Network. Весь сериал может быть представлен бесплатно любому телеканалу. Однако желающих негусто. Пока же чрезвычайно талантливой дармовщинкой воспользовалось только ICTV. Именно здесь каждую вторую среду в 18.30 можно убедиться: да, здравствует еще украинская кинодокументалистика.

В спонсорской упаковке с надписью латиницей, выселенная с киноэкрана в телеящик и с киностудии - в тесный офис-цисту на углу Саксаганского и Владимирской, перебрасывающая из рук в руки единственный «Betaram», - все равно живет! Ждет очередной зари.