Республиканец Ральф Абрахам: Путину нужно убираться к черту

Еще недавно, в 2021 году, Ральф Абрахам был конгрессменом от Республиканской партии, представляя 5-й округ Луизианы в нижней палате американского парламента. Однако сейчас политик занимается доставкой помощи на охваченный войной украинский Донбасс.

Он и раньше бывал в Украине в составе различных американских делегаций. А с начала масштабного вторжения России приехал в нашу страну уже во второй раз. Он не сомневается в том, что Украина в конце концов победит в изнурительной войне с Россией. Однако указывает на некоторые пробелы в поставках на фронт, которые правительства в Вашингтоне и Киеве не могут быстро восполнить. Мы встретились с господином Абрахамом, политиком и врачом, чтобы узнать его мнение о ситуации на передовой, обсудить потребности украинских военных и медиков, а также американскую помощь Украине и то, насколько эффективно она используется.

— Господин Абрахам, вы занимаетесь поставками гуманитарной помощи. Расскажите, пожалуйста, чуть подробнее о своей миссии.

— Мы путешествуем с Джозефом Бианкулли, возглавляющим НГО «Фонд свободы и справедливости» (The Fund for Liberty and Justice). Пытаемся продолжать рассказывать американскому народу историю украинской борьбы, о решимости солдат и простых людей. Они победят в этой войне.

В то же время как врач я хочу видеть потребности больниц ближе к линии фронта, чтобы узнать, чем их нужно обеспечить. А также выяснить, какое оборудование для этих больниц мы можем помочь получить. Можем ли мы помочь им лечить солдат более эффективно, более успешно. Эти больницы на передовой делают большую работу.

Еще мы хотим рассказать американскому обществу об ужасных вещах, которые творятся на этой войне, которые Россия причиняет вашим очень хорошим людям и замечательной стране. Мы понимаем, что речь идет об экзистенциальной угрозе не только для Украины, но и с геополитической точки зрения — для всего мира. Украинцы об этом знают. И я также хочу заверить людей, с которыми мне удастся пообщаться во время этой поездки, что мы о них не забыли.

— Изменили ли поездки в Украину ваше понимание того, какая именно помощь необходима?

— Конечно. Вместе с «Фондом свободы и справедливости» мы видим потребности. Наша задача — восполнить пробелы. Мы получаем запросы с фронта, идем к нашим донорам, а потом немедленно возвращаемся, доставляя все, о чем нас просили, если можем это сделать. Очень быстро. Так что для меня большая честь быть в этой миссии вместе с Джозефом Бианкулли.

ВАС ЗАИНТЕРЕСУЕТ

«Я голосую за помощь Украине» – республиканец МакКарти ответил репортеру из РФ

— Вы говорили с нашими врачами на фронте?

— Да. Это феноменальные люди. И не только врачи, но и весь персонал больниц. Медики на поле боя спасают жизни каждый день. Если бы не их ежедневная работа, потерь было бы намного больше. Слава этим мужчинам и женщинам! Они там не отдыхают. Они работают 24 часа в сутки, обеспечивая лучшую медицинскую помощь, какую только могут оказать.

— Они говорили, что именно им сейчас нужно больше всего?

— Здесь стоит отдать должное президенту Зеленскому и его администрации. Медикам в основном стараются предоставить все, о чем они просят. Но им нужны некоторые дорогостоящие вещи. Например, КТ, оборудование для УЗИ, то, что поможет обеспечить более высокий уровень медицинской помощи. Можем ли мы это предоставить? Не знаю. Но мы обязательно попробуем. Им также нужно стандартное обеспечение — хирургические инструменты, перевязочные материалы, то, что обычно есть в любой больнице. Если они просят о таких вещах, мы стараемся их доставить.

— А во время этой поездки что вы привезли с собой?

— Мы уже доставили большое количество медицинских средств, в том числе некоторое медицинское обеспечение для войск, вещи, о которых они просили, такие как турникеты, перевязочные материалы — средства, которые они носят с собой.

Джозеф Бианкулли: Мы специализируемся на лечении травм. И речь идет не только о том, что солдаты носят с собой в аптечках, но и о том, что используется на более широком медицинском уровне, в отделениях медицинской помощи. Так что это и обычные турникеты, и готовые перевязки. Но от других нас отличает то, что мы — организация, работающая на основе запросов. Мы реагируем на обращения. Мы не собираем целую кучу вещей, чтобы уже потом решать, что и куда отправится. У нас очень четкие цели. Когда людям что-то нужно, наша задача — достать это и доставить как можно скорее. Это может быть что угодно. Мы доставляли и шприцы-пистолеты для внутрикостной инфузии, и мягкие носилки. Все необходимое для тактической медицины на передовой мы точно обеспечивали сотнями, если не тысячами единиц. Мы не единственные, кто привозит средства для лечения травм. Многие другие тоже делают это. Сейчас мы находимся в Краматорске, где отлично провели день с персоналом больницы. И мы видим: такие вещи, как КТ, передовое оборудование, могут сильно изменить ситуацию, улучшить уход за возвращающимися солдатами. Ведь после того, как травму подлатали, солдат все еще нуждается в дальнейшем уходе. И мы хотим позаботиться о долгосрочной жизнеспособности солдат, вернувшихся из боя.

— Вы встречались с украинцами на передовой. Мистер Абрахам, основываясь на вашем медицинском опыте, как вы оцениваете состояние этих людей? С какими последствиями для здоровья они столкнулись?

— Их моральный дух — на очень высоком уровне. Они очень смелые и знают, что путь к победе пролегает через них и с ними. Эти люди понимают огромную роль, которую играют в этой войне. И они готовы идти до конца. Я не видел никого, кто не стоял бы на страже и не держался бы в этой битве. Люди не устали. Конечно, физически, возможно, и да. Но психологически и морально они на высоте.

ВАС ЗАИНТЕРЕСУЕТ

«Я голосую за помощь Украине» – республиканец МакКарти ответил репортеру из РФ

Республиканцы призывают Белый дом повлиять на сотрудничество РФ и Китая в ядерной сфере — FT

В Республиканской партии нет места для апологетов Путина – Пенс

— Мой следующий вопрос касается проблемы облегчения боли во время войны. Как вы думаете, оправдано ли медицинское использование каннабиса на фронте?

— Лично я не использую его в медицинских целях по многим причинам. И это дискуссия, которую мы можем вести в течение получаса. Но если вкратце, с точки зрения облегчения боли для войск — я бы не хотел, чтобы солдаты страдали больше, чем это необходимо. Однако прямой ответ на ваш вопрос: я не использую такие средства сам как врач. Конечно, об этом уместно говорить. Окончательного решения пока нет. Дискуссия продолжается. Думаю, стоит просто посмотреть на научные данные по обе стороны спектра, а потом принимать решение. Это решение может быть принято на индивидуальном, врачебном уровне. Знаете, это то, с чем нужно разобраться самостоятельно.

— Вы выступали против абортов на поздних сроках беременности. По-вашему, что такое «поздний» срок? И что делать с беременностью, наступившей в результате изнасилования во время войны?

— Во-первых, мое отношение к абортам не изменилось и не изменится. Я убежден, что есть альтернативы. Они сводятся к тому, что мы можем сделать, и не только как народ США, но и как отдельные личности, чтобы дать женщине, которая должна принять такое сложное решение, выбор поступить со своей беременностью так, как она считает нужным. Мы должны стать подстраховкой для нее. У нас должны быть доступные планы, если она решит выносить ребенка, чтобы и о ней, и о ребенке позаботились, защитили их, обеспечили жильем, питанием, всем необходимым для того, чтобы этот ребенок был в безопасности.

— Но что мы можем предложить женщине, ставшей жертвой иностранного солдата, в момент, когда ей приходится принимать такие решения?

— Это задача для нее самой и ее врача. То, чего я просто хотел бы, — чтобы у женщин были все доступные варианты, которые могут предложить медицинское и социальное сообщество. Это решение может быть самым сложным в ее жизни. И я в такой ситуации полностью сочувствую ей. Но моя роль здесь заключается только в том, чтобы предложить все возможные решения.

— Какими бы могли быть эти альтернативные решения? Например?

— Усыновление — это, пожалуй, первое, что приходит на ум. Мы знаем, что есть бездетные пары, которые хотели бы иметь ребенка. И, вполне возможно, эта пустота не может быть заполнена каким-то иным способом. Опять же, все сводится к матери, женщине, вынашивающей ребенка. Это был бы очень личный выбор. И это выбор, который она должна сделать с помощью своего врача. Будем надеяться, что это будет именно тот выбор, который она действительно хотела бы сделать.

— С начала вторжения России в Украину администрация Байдена запустила программу, позволяющую украинским беженцам легально приезжать в США. Это упрощенная процедура, которой в основном воспользовались наши женщины и дети. На ваш взгляд, это был правильный шаг со стороны администрации Байдена?

— США всегда рады принять беженцев. Люди, их дети, их семьи бегут от войны, на которую не могут повлиять. Нам в Соединенных Штатах повезло, что у нас проживает более миллиона украинцев. И я не видел никого, кто бы не гордился, что они есть среди нашего населения. Что касается ситуации с беженцами: если речь идет о том, что нам нужно принять этих людей, помочь им, поставить их на ноги, помочь вернуться домой, когда придет время, — это благородная цель. И это то, что Соединенные Штаты всегда должны отстаивать.

— В 2017 году президент Дональд Трамп подписал распоряжение, которое критики назвали «запретом мусульман». В соответствии с ним уменьшалось число беженцев, принятых США в том году. А беженцам из Сирии на неопределенное время вообще запретили приезжать. Вы поддержали то решение президента Трампа. Даже несмотря на то, что сирийцы страдали от того же врага, что и мы сейчас. Бомбы России падали на их города, на их дома. Скажите, в чем разница между «тогда» и «сейчас»?

— Да, я поддержал распоряжение. Я много раз бывал в Сирии. Вот только недавно вернулся оттуда. Конфликт все еще продолжается. Разница в том, что тогда, в 2017 году, когда президент Трамп подписал свое распоряжение, мы были неспособны эффективно принять этих беженцев. Прибывали люди, не обязательно имеющие статус беженца. Это были хаотичные времена, просто потому, что в то время США не могли проверить, не являются ли конкретные люди не слишком дружественными по отношению к Соединенным Штатам. Так что есть большая разница между теми временами и тем, что США делают сейчас для наших украинских друзей, ставших беженцами.

ВАС ЗАИНТЕРЕСУЕТ

Представители Республиканской партии в США ожидаемо раскритиковали визит Байдена в Киев

— О мистере Трампе. В следующем году в США пройдут президентские выборы. И он надеется снова побороться за Овальный кабинет. В 2020 году вы сказали, что Трамп был самым жестким по отношению к России президентом за всю историю. Вы все еще так считаете?

— Трамп действительно жестко относился к России. Он понимал, как Путин мыслит. На мой взгляд, он бредит. Путин не победит в этой войне. Осознавал ли это полностью президент Трамп? Вряд ли. Но он все же это понимал. Он знал, что, если Путину дать шанс, он сделает то, что в конце концов сделал с Украиной. Я постоянно задавался вопросом: вторгся бы Путин в Украину, если бы Трамп все еще оставался президентом? Неизвестно. Я этого не знаю. Но я знаю, что у президента Трампа была решимость, были планы. И если бы Путин сделал шаг в определенном направлении, он бы отреагировал. Была бы ситуация иной, если бы президент Трамп был сейчас на месте президента Байдена? Не думаю, что мы можем сказать наверняка.

— Судя по интервью и комментариям президента Трампа, он убежден, что войны сейчас не было бы, если бы он стоял во главе США.

— Да, думаю, вы правы. Он об этом говорил.

— Собственно, в марте в интервью для шоу Шона Ханнитти на Fox News Трамп выразил уверенность в том, что смог бы заключить с Россией сделку, которая предотвратила бы войну. Однако он допустил, что позволил бы Москве оккупировать часть Украины. Он сказал: «Знаете, там есть русскоязычные регионы». Как вы думаете, насколько это «жесткое» отношение к России с его стороны?

— Пусть президент Трамп сам отстаивает свои высказывания. Но я скажу вам, что не хотел бы, чтобы России достался даже фут украинской территории. Это законная земля украинцев, она принадлежит им. А Путину нужно убираться к черту.

— Давайте представим, что война в Украине закончится в этом году. Как вы думаете, сколько времени потребуется нашей стране, чтобы восстановиться? Инфраструктурно, финансово, возможно, психологически?

— Конечно, это займет много времени. Чтобы возместить ущерб, нанесенный украинскому народу с точки зрения инфраструктуры, вашего эмоционального состояния, потребуется определенное время. Я бы хотел донести до украинского народа, что США будут рядом. Были некоторые дискуссии насчет денег, которые Америка передает Украине. Но на это нужно смотреть в контексте. Соединенные Штаты выделили Киеву около 4% нашего оборонного бюджета. Однако значительная часть этих денег возвращается американским компаниям, чтобы они могли производить определенные вещи, поставлять украинцам наше оружие и другие виды продукции, необходимые на этой войне. Так что, если посмотреть в контексте, — это беспроигрышная ситуация для всех. США получают выгоду, как и украинцы. И нам, народу Соединенных Штатов, не приходится непосредственно вести бой против России, как это делают украинцы. Украинцы ведут очень тяжелую войну. Так что, на мой взгляд, деньги, которые США вложили в Украину, были потрачены очень хорошо и использованы правильно. В конце концов, президент Зеленский и его администрация проделали хорошую работу. Когда мы с Джозефом беседовали с украинскими военными, мы спросили их, что изменилось за этот год. Ну, теперь у них есть беспилотники, артиллерия, средства, чтобы вывозить раненых, то, чего не было полтора года назад.

Джозеф Бианкулли: На мой взгляд, цепочки поставок, организованные украинским правительством и международными донорами, значительно улучшились. Конечно, есть еще много пробелов, которые могут восполнить такие ребята, как мы. Но теперь наша работа стала более конкретной. Дорогостоящие вещи, которые могли бы помочь продвинуть эту войну вперед с импульсом, мощным ударом, доставляются. Международное сообщество отреагировало. Сделать жизнь военных на фронте более эффективной, спасать жизни, помогая раненым, — для нас всегда будут пробелы, которые мы могли бы восполнить. Ваше правительство или наши правительства в целом не могут восполнить эти пробелы. Они не могут так быстро реагировать на местах, как мы. Правительство — это айсберг, который не так-то просто развернуть. К счастью, этот айсберг движется в правильном направлении. Но всегда будут течения, с которыми следует разобраться именно нам. Как американцы мы убеждены, что вопрос не только в том, что будет делать наше правительство. А в том, что сделаем мы сами, поддерживая вас, уверяя, что каждый день простые американцы, американские политики трудятся здесь, на фронте. Мы в дороге, чтобы позаботиться о том, чтобы у вас было все необходимое.