ТЕНИ «САРКОФАГА»,

или Кому нужна «дешевая» безопасность?

Не успело угаснуть удивление по поводу вспыхнувшей любви между Леонидом Кучмой и Борисом Ельцином, как российские чиновники энного ранга с холодной бесцеремонностью расставили все по своим местам. Представитель России в ООН даже не явился на международную конференцию, на которой решался принципиально важный для Украины вопрос о финансировании проекта «Укрытие», а через своего заместителя озвучил заявление, в котором проглядывается плохо замаскированное желание вмешаться в процесс конструктивного разрешения вопроса об избавлении от последствий чернобыльской катастрофы, который и без того с таким трудом и так медленно поворачивает в деловое русло.

Исходя из этого заявления, главный повод для претензий России заключается в том, что она не была привлечена к проработке соответствующего проекта и поэтому «не может взять на себя ответственность за последствия». Неужели россияне были лишены возможности работать в объекте «Укрытие»? С этими вопросом я и обратился к министру охраны окружающей природной среды и ядерной безопасности Украины Юрию Костенко, который председательствовал на конференции.

- Российские центры и российские ученые, - сообщил Юрий Костенко, - принимали и принимают участие во всех работах на объекте «Укрытие». До нынешнего дня российские ученые, например академик Александр Боровой, работают в Межотраслевом научно-техническом центре «Укрытие» Национальной академии наук Украины. То есть никак нельзя согласиться с тем утверждением, что российские ученые не принимали участия в работах, связанных с подготовкой плана действия по стабилизации объекта «Укрытие» и превращению его в экологически безопасную систему.

Второе, что хотелось бы отметить, - начиная с 93-го года Россия ставила условия передачи той или иной информации только на платной основе. В первые годы, связанные с аварией и ее ликвидацией, контроль был полный со стороны российских центров за всеми проектами и их научным сопровождением. Именно Россия тогда обладала наибольшим количеством научной и технологической информации, связанной с ликвидацией последствий аварии и сооружением объекта «Укрытие». Но в продолжение последующих лет, когда Украина стала самостоятельным государством, постепенно наши ученые возглавили это научное направление, и на сегодняшний день можно с уверенностью говорить, что наибольшее количество информации - научной и технологической - хранится в наших центрах. Это - Межотраслевой научно-технологический центр «Укрытие», а также структура Чернобыльской атомной станции, которая производит все работы на объекте «Укрытие». То есть сегодня мы в наибольшей мере владеем информацией относительно объекта «Укрытие».

Теперь о проекте, для организации которого проводилась конференция в Нью-Йорке. Еще в 1992 году была провозглашена необходимость проведения международного конкурса на лучший проект по решению этой проблемы. Тогда на первом этапе было выставлено 2500 проектов. Они были рассмотрены специальным жюри, в состав которого входили многие российские ученые. Я был членом жюри и очень хорошо знаю весь этот процесс.

По результатам конкурса ни один из проектов не занял первого места. Второе место занял так называемый объединенный проект. Лидирующей фирмой в нем была французская фирма «Кампонон Бернар». После международного конкурса был создан международный консорциум «Альянс», в который вошли компании Франции, Великобритании, несколько предприятий и научных центров Украины и России. Они разработали окончательный проект, который назывался «Укрытие-2».

После рассмотрения международными экспертами (это очень важно подчеркнуть) было признано нецелесообразным реализовывать этот проект, потому что не решался целый комплекс вопросов. В первую очередь вопрос наличия в объекте «Укрытие» большого количества ядерных материалов. Именно поэтому его отклонили и родился третий проект, который называется «План преобразования «Укрытия» в экологически безопасную систему».

Этот проект получил от международных экспертных советов наивысшую оценку и в наибольшей мере удовлетворяет требованиям Украины, которые отражены в соответствующем постановлении Кабинета министров. В нем четко зафиксирована стратегия преобразования объекта «Укрытие» в экологически безопасную систему. Для этого предусматривается извлечение всех ядерных и радиоактивных материалов и их безопасное захоронение в соответствии с международными требованиями.

Есть целый ряд международных конвенций, которые Украина подписала в этом году. Если мы не будем придерживаться требований этих конвенций, та же Россия имеет юридическое право представить счет, поскольку невыполнение требований будет представлять опасность и для территории России. Вот какие опасности нам грозят в том случае, если мы оставим все в существующем виде.

Не избавляемся мы от этих проблем и в том случае, если примем то, что предлагала Россия в своем «дешевом варианте», - залить все бетоном и оставить в таком виде. Мы можем залить бетоном только верхнюю часть, а нижняя остается неконтролируемой и непрогнозируемой, целый ряд ядерных материалов практически становится изолированным от систем контроля - опять же нарушение. И это все в том варианте, на который ссылается господин Лавров: «есть проекты более безопасные и более дешевые». Этот проект называется «Монолит». Он был отвергнут международным научным сообществом, в том числе и российскими учеными. Боровой, которого я уже вспоминал, также очень резко критиковал этот проект.

Поэтому я могу совершенно ответственно заявить, что российские ученые принимали и принимают участие в этих работах. Проект, который принят, прошел наиболее основательную международную экспертизу. Все государства, в которых развита ядерная энергетика , - начиная от стран «большой семерки» и заканчивая другими государствами, которые имеют ядерную энергетику, - в той или иной мере причастны к экспертизе этого проекта. Эта стратегия наиболее правильная. Она действительно позволит в конце концов превратить этот объект в экологически безопасный. Поэтому я расцениваю выступление Лаврова как политический жест, как политический демарш.

- Складывается впечатление, что российская сторона претендует на «часть пирога» и просто обижена, что их обошли, не посоветовались со «старшим братом». Реально - почему Россия заняла такую позицию?

- Да, у этого заявления есть «подводная» часть. Для этого есть несколько серьезных причин. Во-первых, все, что делает Украина относительно Чернобыльской станции, вызывает в России неоднозначную реакцию. На словах поддерживая требования Запада, что это действительно опасная станция и ее нужно закрыть, на деле наша соседка объективно не заинтересована в ликвидации этого очага проблем для Украины, потому что тогда, после закрытия Чернобыльской станции, внимание мировой общественности переключится на 15 ядерных блоков с реакторами РБМК в России. То есть тогда Россия должна будет включиться в программу постепенного выведения реакторов РБМК из эксплуатации.

Другой аспект. Украина, имея мощный ядерный потенциал, сегодня полностью привязана к России по всем параметрам: от изготовления топлива до переработки радиоактивных отходов. Украина пока полностью зависит от России по всем частям ядерного топливного цикла. Втягивание западных государств в решение вопроса объекта «Укрытие» - это фактически создание в Украине необходимой инфраструктуры относительно поведения с радиоактивными, с ядерными материалами, то есть это уже очень существенная составляющая топливного цикла. Таким образом, мы уменьшаем свою зависимость от России.

Кроме того, вовлечение научного персонала других государств в решение этих проблем означает, что наши научные центры получают доступ к современной информации в области ядерной энергетики, ядерных технологий и усиливается мощность и самостоятельность ядерно-топливного комплекса Украины. Россия, имеющая монопольные интересы, теряет их, поэтому мне абсолютно понятно, почему реакция у ее представителя именно такая.

Иное дело, и с этим все согласились, что невозможно решить такую многоплановую проблему без взаимодействия разных стран. Ни одна страна не переживала такого масштаба техногенную катастрофу, поэтому для ее минимизации необходимы усилия многих стран. В этой ситуации, я думаю, России было бы неправильно занимать именно такую позицию, тем более что все знают, кто был родоначальником реакторов РБМК и по чьей инициативе они были построены, в том числе и у нас возле Киева на Припяти. С этой точки зрения демарш также не может восприниматься как дружественный жест со стороны нашего соседа. Могу сказать, что почти все делегации с недоумением восприняли это заявление России, потому что большинство из них знает истинное положение дел, историю создания Чернобыльской станции, взрыва, ликвидации последствий и так далее. Поэтому попытки обвинить Украину в непоследовательном подходе не были восприняты большинством делегаций.

- Не исключено, что это заявление - как раз тот случай, когда правая рука не знает, что делает левая. Когда строили Чернобыльскую АЭС, часть московских ученых протестовала против дальнейшего расширения количества блоков. Остается надеяться, что в Москве и сейчас найдутся силы, которые посмотрят на эту проблему более широко...

- Ну, в первую очередь протестовали тогда украинские ученые и правительство Украинской ССР, насколько свидетельствуют документальные данные. Ряд российских ученых тогда действительно поддержали этот протест. Сейчас же это не вопрос поиска научной истины - это чисто политический акт.

- У нас в Академии наук также есть противники последнего проекта, предусматривающего просеивание радиоактивного мусора. Например, академик Соботович. Он предлагает другой проект. Не является ли это альтернативой?

- Я с академиком Соботовичем встречался, мы обсуждали эту проблему. Дело в том, что проект, который предложила одна из проектных организаций Кривого Рога - постепенно опустить все содержимое реактора с объектом «Укрытие» до кристаллического щита и там создать хранилище, - в последнее время активно обсуждается. Однако за этой идеей нет никаких конкретных расчетов. А тут не только должны быть расчеты, но и экспериментальные исследования: не нарушится ли плотность всей системы в процессе опускания «Саркофага» и его содержимого. Неожиданности могут быть любые, начиная от возникновения ядерной цепной реакции. В процессе опускания конструкции могут прийти в движение и изменить геометрическую форму ядерных материалов, которых в «Саркофаге», в соответствии с расчетами, находится около 200 тонн. Это много. И самое главное - нельзя гарантировать, что в процессе опускания не будет контакта содержимого с грунтовыми водами и их загрязнения. Последствия этого - катастрофа для всей Украины. Здесь необходимы благоразумие и взвешенность.

Думаю, к месту будет назвать несколько проектов создания национальных хранилищ для высокорадиоактивных ядерных отходов в других государствах. Например, в США. Они 15 лет проводят исследования, тщательно выбирают место, где это можно сделать. Потратили на все эти работы уже более миллиарда долларов. Почему? Потому что к таким проектам выдвигаются очень высокие требования: это хранилище должно быть стойким относительно ураганов, ядерных взрывов, землетрясений и т.д. Исходя из международных требований по сохранению радиоактивных материалов, реализовать этот проект с опусканием «Саркофага» под землю мы не можем.

Поэтому и была принята стратегия - извлекать все это «добро» и постепенно захоранивать в специальном хранилище. Украина будет его строить. Не исключено, что это хранилище будет не на чернобыльской площадке, потому что там проходит геологический разлом, а немного дальше, где выходит Украинский кристаллический щит - он монолитный. Но для того чтобы определить это место, необходимо провести огромное количество экспериментов, необходимо пробурить всю эту систему, проверить на трещины, исследовать, есть ли у нее контакты с водой или нет. И только после всего этого можно принимать решение о строительстве. Потом само строительство...

Самое главное - первый этап программы стабилизации позволит нам получить 30-40 лет, чтобы провести все необходимые исследования, разработать технологии извлечения. Весь этот период существующий «Саркофаг» будет находиться в стабильном состоянии - в программе, которая сейчас реализуется, предусмотрена система контроля и система предотвращения образования ядерной цепной реакции. Стабилизация предполагает, в первую очередь, укрепление существующих конструкций, которые ослаблены. Например, в критическом состоянии находится вентиляционная труба над реактором. Одна опора этой трубы висит в воздухе. Даже небольшая буря - и она может упасть. Целый ряд конструкций внутри «Саркофага» и снаружи требуют укрепления. Далее необходимо создать эффективную систему пылеподавления, систему противопожарной безопасности.

В итоге всех работ и после изготовления различных систем контроля можно будет говорить, что объект контролируется и мы можем гарантировать, что будет относительно безопасно. На эту часть работ и собирается 700 миллионов долларов. Далее идет разработка извлечения и подбор места для захоронения низко- и среднеактивных отходов, начинается процесс экстракции всех радиоактивных и ядерных материалов. Вся программа рассчитана на 30-50 лет.

Это путь, который пусть не в том масштабе, но прошли все страны, у которых были ядерные аварии с расплавлением зоны реактора (США, Великобритания). Все они шли по пути извлечения ядерных материалов и их безопасного захоронения.

- Осуществление грандиозной программы опирается на иностранные деньги. Не получится ли так, что эти средства попросту не поступят?

- Меморандум - политический документ, который действует. На его основании разрабатываются все программы по закрытию ЧАЭС. Он предусматривает решение нескольких проблем. «Укрытие» - одна из них. Вторая - компенсация мощностей, которые будут остановлены на Чернобыльской атомной станции. Без реализации этой программы - Президент об этом в своем выступлении в Нью-Йорке четко сказал - мы не остановим все чернобыльские блоки.

Эта программа сейчас дорабатывается (имеется в виду рассмотрение вопроса о кредитовании проекта Европейским банком реконструкции и развития). Как заявил на последней встрече с Президентом Украины господин Гор, США будут поддерживать этот проект, если он будет отвечать базовым принципам банка - наибольшая эффективность при наименьших затратах. Думаю, что Европейский банк одобрит кредит и в 98-м году будет соответствующее решение.

Третьим направлением является, собственно, подготовка ЧАЭС к остановке и финансирование всех работ, связанных с выведением ее из эксплуатации. Подготовка ведется. Создаются мощности по хранению отработанного топлива на территории ЧАЭС и мощности по переработке радиоактивных отходов. Это финансирование опять же осуществляется «большой семеркой» и Европейской комиссией. Финансирование - не кредитное, а грантовое, то есть безвозвратное.

Еще одно важнейшее направление - решение вопросов социальной защиты чернобыльских сотрудников. Открывается целый ряд новых рабочих мест при реализации этой программы. Сегодня на объекте «Укрытие» задействованы почти 700 человек - работники ЧАЭС. Когда начнется реализация этого плана, 2000-3000 человек, думаю, будут задействованы. Инфраструктура по радиоактивным отходам будет развиваться в Зоне. Опять же новые рабочие места для работников ЧАЭС. И наконец - создание мощного международного научного центра в Чернобыле, который даст рабочие места наиболее высококвалифицированному персоналу и будет обеспечивать научную поддержку всех работ, которые связаны с остановкой ЧАЭС и объектом «Укрытие».

Сейчас главное, чтобы эта машина закрутилась. То, что удалось сделать в Нью-Йорке, позволяет все сдвинуть с мертвой точки - окончательно определена сумма взносов. Это позволяет сформировать фонд. Объемы финансирования достаточны, чтобы программа, по крайней мере по «Укрытию», финансировалась 2,5-3 года. Средства уже есть. Это позволяет с оптимизмом смотреть в будущее и решать вопросы, связанные с персоналом ЧАЭС и с энергообеспечением.