Посол украинской науки в Европе, или До решающего эксперимента в ядерной физике остался год…

Украинская наука наконец-то добилась потрясающего успеха. Более того, результат достигнут на самом продвинутом научном направлении современной науки — в физике высоких энергий, которая всегда считалась средоточием исследовательских талантов.

В который раз подтверждена старая истина: в Украине есть прекрасные специалисты, замечательные ученые, но нет грамотного менеджмента, так как МОН и другие государственные институты, ответственные за координацию развития науки в стране, занимаются чем угодно, но только не организацией эффективной работы украинских ученых в мировом сообществе. Более того, они, скорее всего, просто не понимают, что это такое. В результате у наших исследователей лишь два пути продвижения в мировую науку: первый — следовать принципу спасение утопающих — дело рук самих утопающих, либо искать применение своим талантам на чужбине в порядке личной инициативы.

Наш еженедельник отслеживает ситуацию с украинской ядерной физикой с того момента, когда в Швейцарию, в ЦЕРН (Европейский центр ядерных исследований) отправился первый председатель комитета науки при Кабмине Украины профессор Сергей Рябченко. Интересно отметить, что он не полетел самолетом (на такие траты министру было жаль государственных денег и он поехал на машине друга — почти автостопом). Многое с тех пор изменилось в Украине и в том куцем департаменте, в который превратился когда-то мощный комитет, занимавшийся наукой. Тем не менее в нем образовалось подразделение, которое заботится о том, чтобы не только министр, но и чиновники помельче… не маялись в эконом-классе, а, как и положено солидным буржуа, летали бизнес-классом…

«ЗН» уже писало и о роли профессора Г.Зиновьева в налаживании контактов с ЦЕРН. Украинский физик-теоретик давно занял в этой организации солидное положение и, собственно, мог бы на этом успокоиться, как многие другие отечественные ученые, сделавшие карьеру за рубежом. Но Геннадий Михайлович начал прокладывать обратную дорогу — из ЦЕРНа в Украину. Авторитет ученого, владение английским языком, эрудиция, широкие связи среди мировой научной элиты (как ни странно, и это важно) помогли ему в этом деле, которое поначалу казалось почти безнадежным. Неудивительно, что тогдашний директор ЦЕРНа нобелевский лауреат, профессор Карло Руббиа предложил известному украинскому теоретику принять участие в работе по созданию крупнейшего в мире ускорителя под Женевой. Во время встречи С.Рябченко, Г.Зиновьева и Карло Руббиа выдающийся итальянский ученый буквально приказал своим помощникам помочь украинским коллегам в то тяжелое для них время, будучи уверенным, что их пока еще мощный потенциал все же возьмет свое…

Об ускорителе следует рассказать особо — он представляет собой гигантский полый «бублик» диаметром 30 км (!), расположенный на глубине 100 метров под землей. В него впрыскива­ются две порции тяжелых атомных частиц (протонов или ионизированных тяжелых ядер), которые постепенно разгоняются навстречу друг другу специальными супермагнитами. В этом ускорителе рассчитывают разогнать их почти до скорости света.

Когда эти два мчащихся навстречу друг другу «снаряда» сталкиваются с материей, происходит нечто невообразимое… Как предполагают ученые, она должна расплавиться и из нее полетят в разные стороны осколки, частицы, лучи, по которым можно будет определить, из чего состоит ядерная материя…

С подобными экспериментами связывают большие надежды. Есть основания считать, что здесь могут быть открыты главные секреты образования Вселенной.

Речь идет об основах науки, наиболее фундаментальном знании. Но есть немалые ожидания и в прикладном аспекте открытия — похоже, здесь удастся найти новый путь получения фантастических количеств дешевой энергии. Правда, какой ценой! Некоторые теоретики (и среди них профессор Г.Зиновьев) высказывают предположение, что в этих столкновениях может образоваться ненасытная черная дыра и тогда…

Фантастика? Хотелось бы думать, что именно так. Кстати, физикам пришлось давать письменное поручительство, что их эксперименты не грозят нашей планете скорым поглощением…

Чтобы установить, что же произойдет во время столкновения двух ускоренных пучков, в четырех местах над ускорителем прорыли шахты, в которые ученые должны опустить соответствующие огромные детектирующие системы, способные улавливать образовавшиеся лучи и частицы. Одна из них будет охотиться за загадочной частицей микромира — так называемым бозоном Хиггса. На второй шахте будут заниматься поиском суперсимметричных партнеров, поскольку в микромире якобы есть симметричные партнеры существующих частиц. Экспериментаторы на детекторе ALICE, где работают украинцы, займутся поиском кварк-глюонной плазмы — совершенно нового состояния материи…

Уже пророчат, что на каждой ловушке будет получена, по крайней мере, одна Нобелевская премия. Косвенным подтверждением этого является версия обстоятельств аварии, при которой сгорели некоторые магниты, произведенные в США и в Японии. Американские физики будто бы специально затянули пуск европейского ускорителя, чтобы иметь возможность быстро модернизировать свои установки в Батавии и Брукхейвене и проверить самые интересные и многообещающие области на этих экспериментах.

«Я в это абсолютно не верю, так как среди физиков такие грязные вещи невозможны, — считает Геннадий Михайлович. — Но эта деталь свидетельствует о высоких ожиданиях в физической среде, работающей на этом направлении. Ставки здесь уж слишком велики. Кто первым добежит, тот и выиграл…»

Когда были объявлены международные тендеры на создание детектирующей системы ALICE, Г.Зиновьев привез в Женеву из Харькова группу ученых, перед которыми была поставлена задача — создать внутреннюю трековую систему для ALICE. Внешне она напоминает бочку, устанавливаемую над точкой, где должны столкнуться пучки. В этом месте возникнет максимальное излучение. Поэтому к материалам для изготовления «бочки» и ее начинки предъявляются особые требования — они должны быть максимально легкими и радиационно стойкими.

Нашим ученым удалось выиграть важнейшее соревнование — изготовление компонентов детекторных модулей (а это 40 тысяч специальных микрокабелей) со считывающими электронными системами. К сожалению, в тендере пришлось бороться не столько с конкурентами — лучшие фирмы мира проигрывали украинцам, сколько с развалом в электронной промышленности. Инженеры, ученые проявили чудеса изобретательности, и в Харькове в Научно-исследовательском технологическом институте экспериментального приборостроения под руководством профессора В.Борщова наладили необходимое производство.

Показательно, что в отличие от наших власть имущих европейские бюрократы мгновенно реагировали на все проблемы, которые возникали перед учеными, и устраняли малейшие препятствия. К примеру, во внутренней трековой системе детектора ALICE используется чип фирмы IBM, на ввоз которого на территорию бывшего Советского Союза существует эмбарго. ЦЕРН помог создать специальные лаборатории на территории Европы, чтобы наши инженеры без проблем могли там собирать свои детекторы.

«Мне не хочется, — говорит Г.Зиновьев, — чтобы выглядело так, будто я жалуюсь. Но поскольку наша работа в родной стране не пользовалась ни поддержкой, ни каким-либо вниманием, мы научились зарабатывать сами: платили взносы, вовремя выполняли все обязательства, которые в свое время взяло на себя в ЦЕРНе украинское правительство. Вначале, честно говоря, я не верил, что у нас что-то получится. Но мы сами, опираясь лишь на поддержку Европы, где люди поверили в нас, наладили производство, и вопреки ожиданиям все сработало. Так получилось, что на Запад поехали обычные интеллигентные «ученые-заробитчане» и вскоре показали вежливой, но тем не менее высокомерной Европе, что им нет равных…»

Сегодня, когда все увидели, как много сделано в этой программе государственной важности и получена очень высокая оценка на Западе, официальная Украина начинает вроде бы поворачиваться лицом к ЦЕРНу. Видимо, в нашей стране начали понимать — войти в Европу, пройдя мимо ЦЕРНа, невозможно. О том, что этой организации уделяет огромное внимание европейская политическая элита, говорит хотя бы тот факт, что сюда буквально каждый день приезжает кто-нибудь из европейских президентов, министров. Это важный центр международного сотрудничества. Кстати, российские чиновники уровня министра, замминистра бывают здесь каждый месяц. Российская программа в ЦЕРНе хорошо финансируется.

Видимо, все это каким-то образом стало известно у нас наверху, потому что весь прошлый год правительственные чиновники требовали от Г.Зиновьева материалы на тему, что нужно для вступления Украины в ЦЕРН. Посол Украины в Женеве при ЮНЕСКО и ООН Евгений Бершеда приезжал в центр, общался с его директором по поводу вступления и даже заявил, что правительство найдет необходимые для этого 2—3 миллиона долларов. Была написана куча бумаг. Но при этом все, что должно было со своей стороны сделать МОН, было провалено.

Тем не менее, пронесся слух, что в ЦЕРН приедет сам В.Ющенко, возможно, Д.Табачник… Не приехали. Хотя Табачник не раз бывал в Женеве, однако ЦЕРН не посетил. Наконец, было объявлено: «Приезжает министр иностранных дел Украины для переговоров о вступлении в ЦЕРН». Но за день до его приезда поступило письмо — господин Тарасюк не приедет в связи со снятием с должности… После всего этого в центре никто не верит, что с Украиной можно завязать какие-то реальные контакты на правительственном уровне…

Не все благополучно и с нашими учеными, работавшими над проектом. Сегодня работа украинской группы по созданию детектора для ALICE закончена. Украинские инженеры сделали суперхай-тэк, причем не просто поставили отдельные компоненты, но и сами собрали установку. Наши сборщики были признаны лучшими в Европе. Однако после окончания работы они вернулись в Украину, в институт, который практически не имеет поддержки из бюджета. Правда, сейчас Г.Зиновьев ведет переговоры с крупнейшими центрами ядерной физики в мире по поводу дальнейших перспектив харьковской группы.

— Я не уверен, — говорит Геннадий Михайлович, — что эти люди доживут до того момента, когда в этих центрах начнется работа. У них сейчас нет зарплаты, нет работы в Украине. И это у специалистов, которых ЦЕРН — мировой лидер в сверхтонких технологиях — признал лучшими в этой области, продемонстрировавшими буквально конструкторские чудеса. Они могли бы зарабатывать для Украины серьезные деньги, если бы на родине признали их талант, умение и немного помогли. Когда в ЦЕРНе возникали какие-то проблемы при сборке, менеджеры сразу звонили, чтобы я прислал украинских инженеров, потому что они наверняка справятся со сложнейшим заданием.

К сожалению, нежелание нашего правительства вступить в ЦЕРН и официально оформить участие Украины в этой организации мешает стране воспользоваться теми достижениями, которых добились ее представители. Одновременно это мешает украинцам достойно представлять себя и зарабатывать достойные их уровня деньги. Наше правительство никак не может понять, что так же, как наша армия, участвуя в миротворческих операциях, совместных учениях с НАТО, повышает квалификацию, так и украинские ученые и инженеры, работая в ЦЕРНе — средоточии всех технологических достижений мира, — приобретают неоценимый опыт, который пригодится при создании высокотехнологической промышленности в Украине.

— Геннадий Михайлович, сегодня вы фактически живете в самолете, летая между несколькими континентами. Какой вы видите свою судьбу в ближайшем будущем?

— По европейским меркам, я уже немолодой человек. Не раз был номинирован на руководящие должности в ALICE, избирался в разные комитеты. При этом, когда я отказывался от предложений в пользу молодых, это укрепляло мой авторитет в этой организации…

— Понимаю, что в европейском научном мире удивляет наша приставка «академик» возле фамилий ученых, но все-таки не могу не спросить: вас уже избрали хотя бы членкором Национальной академии?

— Голосовали, но ученые-академики не сочли меня достойным.

— Для того, кто знаком с местными академическими нравами, это неудивительно, но представляю как были удивлены ваши коллеги в ЦЕРНе…

— Да, они были немало удивлены, когда я рассказал им об этом. Но я не связываю себя и свое будущее с такой карьерой и не могу жаловаться на жизнь, поскольку участвую во многих международных проектах. К примеру, я один из инициаторов новой программы экспериментальных исследований в ОИЯИ в Дубне, где энергичная молодая дирекция планирует строить ускоритель ядер, который хотя по мощности и будет меньше ЦЕРНовского, но тем не менее имеет очень интересные перспективы. В важности такого проекта я начал убеждать руководство Дубны лет семь назад, так как ускоритель с меньшей мощностью захватывает как раз ту область, которую «проскочили» в ЦЕРНе.

Тогда денег в России не было, но сегодня эта страна имеет твердое желание «вернуться на трек» и обладать собственной программой в физике высоких энергий. Специально под эту программу NICA создан координационный совет. Я являюсь единственным иностранным членом этого совета. Моя роль — использовать свое влияние в научной среде, чтобы обратить внимание ученых на перспективность проекта. И хотя в этой стране ядерная физика пока далека еще от состояния, которое можно было бы определить, как весьма достойное, а многие ядерщики уехали, но когда они узнают, что в России можно развернуть серьезные исследовательские работы, я уверен — физики начнут рассматривать возможность возвращения.

Надеюсь, что мне и моим коллегам еще удастся сделать немало и для украинской науки. К примеру, как только в ЦЕРНе заработает ускоритель, сразу же нужно будет обрабатывать огромное количество научных материалов и потребность в наших научных кадрах возрастет многократно. Чтобы работать с материалами, которые будут получены на ускорителе, придется привлечь к этим проектам объединенные вычислительные системы в разных странах. Уже очевидно — достаточно большие возможности для развития таких вычислений имеет и Украины. Но для этого необходимо объединить в единую сеть все вычислительные мощности, все существующие кластеры и создать систему распределенных вычислений — Грид.

Украинцы за короткие сроки создали очень сильный сегмент Грида, уже сегодня представляющий серьезный ресурс в ЦЕРНе. Нам помогал в этой работе Запад, но сейчас удалось активизировать серьезных и влиятельных людей, болеющих за науку в Украине. В прошлом году на развитие Грида было выделено три миллиона гривен. А в этом — еще три миллиона выделили МОН и Национальная академия наук Украины. Недавно Институт теоретической физики НАНУ и НТУУ «КПИ», ректор которого является большим энтузиастом этой современнейшей информационной технологии, создали национальную программу по Гриду. Она начнет финансироваться государством с 2009 года. На нее планируется в последующие пять лет тратить по 60 миллионов гривен ежегодно. Это уже ощутимые величины, позволяющие надеяться, что Украина будет очень серьезным игроком на этом направлении, а исследования в области физики высоких энергий войдут в жизнь многих украинских университетов.