Наука за решеткой

Состоявшиеся 2 июля парламентские слушания, посвященные проблемам отечественной науки, можно считать знаковыми. (Несмотря на скепсис к подобного рода "говорильням", КПД которых зачастую ограничивается "выпусканием пара"). Во-первых, прежняя, сметенная Майданом, власть наукой не интересовалась, а то и откровенно ею пренебрегала, считая эту сферу деятельности затратной и даже лишней - корова сырьевой экономики и без того доилась. Во-вторых, сегодня на волне подъема, вызванного подписанием экономической части Соглашения об ассоциации с ЕС, украинское общество просто обязано обратить внимание на науку как на движущую силу экономического и социального развития.

Однако задействовать научный потенциал страны для подъема экономики существенно мешает огромный ворох накопившихся проблем. Это и давно назревшая необходимость структурных преобразований в научной сфере, изменения системы финансирования научных организаций и ученых, и порожденные в чиновничьих кабинетах постановления и приказы, создающие неоправданные препятствия в научной деятельности.

Суть одной из таких проблем емко отражена в словах руководителя НИИ биологического профиля: "Когда для проведения анализа по определению общего азота в почве по Кьельдалю нужно 5 мл серной кислоты (1–2 л кислоты в год, стоимостью 30–90 грн, требуется на весь институт), а за лицензию необходимо уплатить более 100 тыс. грн да еще побегать по кабинетам, - терпение лопается…"

И этот случай не единичный. Подобная ситуация сложилась во многих институтах НАН Украины, аграрной академии, в университетах и других учебных заведениях. По мнению ученых, в связи с нехваткой обычных реактивов "заморожено" более половины отечественных исследований в области биологии и химии. Существующие ограничения фактически уничтожили агрохимический анализ почв и растений, что может иметь пагубные последствия для продовольственной безопасности страны.

- В чем причина столь драматичной ситуации с химическими веществами для лабораторных исследований? - с этим вопросом я обратилась к академику НАН Украины, почетному директору Института биоорганической химии и нефтехимии НАНУ Валерию КУХАРЮ.

- По существующему порядку, обязательному лицензированию и соблюдению правил оборота подлежат все вещества, включенные в списки наркотических веществ и прекурсоров (Постановление КМ Украины от 06.05.2000 г. №770 "Об утверждении перечня наркотических средств, психотропных веществ и прекурсоров"). Под строгий контроль и лицензирование подпадают и вещества, занесенные в Список №2 таблицы IV "Перечня…", в частности, ацетон, этиловый эфир, серная и соляная кислоты, толуол, метилэтилкетон, перманганат калия, в небольших количествах используемые отечественными научными учреждениями как растворители и химические реактивы. Для приобретения этих веществ - без них просто немыслима работа любой химической лаборатории - необходимы соответствующие разрешения и лицензии, получение которых связано с продолжительными и затратными процедурами.

- Видимо, такие ограничения связаны с опасением, что кто-то сможет использовать химикаты для неблаговидных целей, то есть, для изготовления наркотических средств или психотропных веществ?

- Мне неизвестно ни одного факта нарушения законных требований при обращении с прекурсорами в научных учреждениях. Полагаю, причина в другом.

Как правило, наш законодатель не учитывает специфику того или иного вида деятельности. К примеру, как завлабораторией государственного института я не имею права купить прибор, стоимость которого выше 2400 грн - почему-то именно такое ценовое ограничение накладывают финансовые органы. И подобных примеров можно привести много. Конечно, закон не может учесть все нюансы, но для этого у нас издаются подзаконные акты - постановления КМ, приказы министерств и т.п. Они-то, прежде всего, и должны учитывать специфику работы той или иной организации либо учреждения.

- Почему сейчас возник вопрос использования химикатов в научных целях? Разве раньше не было контроля?

- Раньше никаких проблем с приобретением необходимых реактивов не было.Ситуация обострилась в последние годы, после того как Украина в 2010 году ратифицировала "Единую конвенцию о наркотических средствах…" и Кабмин издал соответствующее постановление.

- Интересно, ваши зарубежные коллеги тоже испытывают подобные трудности?

- Конвенция является основополагающим документом для всех стран, ее подписавших. Кроме того, имеется директива Европарламента от 11.02.2004 г. №273. Согласно директиве Европарламента, химические вещества, обращение с которыми требует соблюдения установленных правил, делятся на категории (группы). Первая - это типичные наркотики, вторая - вещества, которые используются для производства наркотиков, и третья - вещества, не требующие лицензирования и контроля: ацетон, метилэтилкетон, толуол, этиловый эфир, серная и соляная кислоты - это реагенты для любой химической лаборатории.

Согласно директиве ЕС университеты должны получать лицензии только в том случае, если они работают с химическими веществами, которые относятся к первой категории. Химикаты второй категории требуют лицензирования, если их использование превышает установленные нормы. Университеты не нуждаются в лицензировании, если они только покупают, используют вещества второй категории, но не участвуют в торговле ими. Что касается третьей категории, то о ней вообще речь не идет, то есть, никакие лицензии для использования названных выше химических реагентов не нужны.

Почему у нас возник этот вопрос? С одной стороны, я понимаю, что заботясь о химической безопасности вообще, мы должны вести учет и знать, где, что и как используется. Но, с другой стороны, должен быть здравый смысл. Эти требования существенно осложняют работу научных учреждений, особенно химического и биологического профиля, исследовательских университетов. О школах я уже не говорю - в химических классах нечем проводить опыты. Кстати, первые свои эксперименты я делал в школе, и тогда же появилось мое увлечение химией.

- Лицензированию подлежит закупка химических веществ. Или нужны еще какие-то разрешительные документы?

- Кроме лицензии на закупку, оказывается, мы должны еще иметь лицензию на использование. Лицензия на закупку дает разрешение закупить реактив и доставить его на склад института. А со склада для работы в лаборатории мы должны его выписывать. И тут возникает следующее препятствие - требования к лабораториям. Дело в том, что разницы между лабораториями, работающими с наркотиками, и теми, которые используют прекурсоры, наши регламентирующие документы не делают. Поэтому согласно требованиям наша институтская химическая лаборатория должна иметь отдельное помещение с бронированными дверями, решетками на окнах и сигнализацией. Мы должны выписать со склада, к примеру, 10 мл серной кислоты, использовать ее в этой же комнате, за решетками, подготовить акт списания - в общем, соблюсти все формальные требования. Но как сделать химические лаборатории закрытыми, если все научные сотрудники работают с соляной и серной кислотой? Более того, эти жесткие требования противоречат правилам пожарной безопасности. Последние, в свою очередь, предписывают, чтобы химические лаборатории имели легко сбрасываемые двери и окна без решеток.

И ко всему этому целый сонм проверяющих структур - милиция, комиссия по наркотикам, экологическая инспекция, служба по чрезвычайным ситуациям - и у всех свои требования. Уже не говорю о том, что каждая лицензия стоит денег. И притом немалых.

- Насколько мне известно, вы и другие авторитетные ученые с целью упрощения разрешительных процедур для проведения научных исследований предлагали внести изменения в существующий порядок обращения с химикатами, включенными в перечень наркотических веществ и прекурсоров.

- Наше обращение в Государственную службу Украины по контролю за наркотиками осталось без ответа. Недавно мы отправили письмо на имя председателя парламентского Комитета по вопросам науки и образования Л.Гриневич. Надеемся на понимание и поддержку наших предложений.

Следуя политике гармонизации законодательства Украины с законодательством Евросоюза, было бы оправданно внести изменения в "Порядок ведения деятельности, связанной с оборотом наркотических средств, психотропных веществ и прекурсоров, и контроля за их оборотом", исключив из п.2 "Порядка…" химикаты списка 2 таблицы IV, а именно: ацетон, метилэтилкетон, толуол, этиловый эфир, серную кислоту, соляную кислоту, перманганат калия, определив количества данных реактивов, которые могут быть использованы в учреждении в течение года.

Решить вопрос контроля достаточно просто. Лицензия должна выдаваться на учреждение, которое по своему профилю имеет дело с химикатами. И руководство этого учреждения несет всю ответственность за обращение с ними.

- Валерий Павлович, пользуясь случаем, хотелось бы прояснить такой вопрос. Украина закупает средства защиты растений где-то на миллиард гривен ежегодно. Тогда как имеются отечественные разработки, не уступающие по качеству зарубежным аналогам.

- К сожалению, кроме одного-двух пестицидов, в Украине сегодня фактически ничего не производится. Все остальные агрохимикаты закупаются за границей и у нас только фасуются. Можно сказать, что производство химических средств защиты растений в Украине исчезло как таковое. Притом отечественные разработки действительно имеются. В нашем институте разработан препарат сульфакарботион-К - протравитель семян, который не уступает по качеству современным зарубежным препаратам. Но он у нас не выпускается - в институте просто нет для этого мощностей. Были проекты, программы, но, как говорится, воз и ныне там. Наш препарат, к тому же, достаточно широкого диапазона применения - им можно обрабатывать около десяти агрокультур. На его основе совместно с Киевским медуниверситетом разработано эффективное антигрибковое средство - теобон-дитиомикоцид, выпуск которого у нас налажен.

Средства защиты растений, целый ряд жизненно важных медпрепаратов - это элементы национальной безопасности. Поэтому мы должны иметь свое производство, чтобы в нужный момент оно было мобилизовано. Кстати, в Беларуси все это есть.

- Вам не кажется, что научной политикой в стране сегодня никто не занимается?

- Никто, кроме самих ученых. Я сторонник того, чтобы у нас был орган, который бы управлял наукой и инновациями, как, например, Комитет по науке и технике в бывшем Советском Союзе. Сегодня наука - это движущая сила общества, наука и научно-технический прогресс неразделимы. В нашей стране инновации в общем объеме новой продукции занимают не более 3%. Это следствие того, что государство не занимается ни наукой, ни инновациями как таковыми. Государство не предпринимает законодательных мер, чтобы стимулировать инновации, причем собственных разработок. Тогда наука автоматически становится важна для тех, кто занимается этими инновациями. Если они купят новый продукт, новую технологию, разработанную впервые, то могут с ней выйти на мировой рынок. Мелочные интересы минфиновских чиновников "зарубили" технопарки, которые могли бы стать мощными центрами запуска инноваций. Это обрушило все надежды… И мне больно, что страна, которая может строить самые большие в мире самолеты, ракеты, лучшие турбины и многое другое, практически не занимается инновациями. Когда-то существовали планы по новой технике, и предприятия хочешь не хочешь были обязаны их выполнять. Сегодня таких кнутов нет. Тогда давайте находить пряники! Давайте определимся с приоритетными направлениями, по которым примем государственную программу и обеспечим ее финансирование. Причем не прямое, а косвенное. Например, наш институт связывается с каким-то химическим предприятием, передает ему технологию. Предприятие, чтобы наладить производство продукции, берет банковский кредит с условием, что процент на этот кредит государство покроет. Более того, производитель, выпускающий инновационную продукцию, должен иметь определенные налоговые льготы, чтобы покрыть свои первичные затраты. Ничего этого у нас нет. То есть, барьеры, которые преодолены во многих развитых странах, у нас до сих пор непреодолимы. Именно поэтому должен быть единый орган в Кабинете министров на уровне вице-премьера, который будет заниматься научно-технической политикой.

То, что сегодня происходит в управлении наукой - перестановка стульев, - я не могу воспринять. Нельзя впадать в крайности и заявлять, что наука должна быть только в университетах, а все остальное не нужно. Если государство не будет заниматься крупными научно-техническими программами, стратегически важными для страны, определяющими ее конкурентоспособность в технологически быстро меняющемся мире, то Украина так и останется сырьевым придатком других стран. Красноречивый пример - ситуация, в которой мы сегодня оказались. Если в стране нет программы по развитию оборонного комплекса, то как можно говорить о новой технике и об оснащении ею нашей армии? Поэтому у наших солдат сегодня нет современного вооружения, приборов ночного видения, бронежилетов, касок и т.д. При том, что защита страны - первейшая функция государства. И такая программа может быть реализована только сверху.

Государство не должно являться простым созерцателем развития науки и инноваций в стране, а быть их законодателем и движущим инструментом. Поэтому я за то, чтобы был единый орган управления наукой и инновациями.