НАУЧНАЯ АТЛАНТИДА УХОДИТ ПОД ВОДУ. ЧТО ОСТАНЕТСЯ НА ПОВЕРХНОСТИ?

На алма-атинском саммите Президент Украины Леонид Кучма выступил с инициативой — о принятии согласованных мер по восстановлению и сохранению общего научного пространства в рамках СНГ. Политические обозреватели истолковали ее как некий политический реверанс со стороны украинского руководства — мол, за неимением инициатив по более значительным для Украины проблемам можно предложить хотя бы такой эффектный пустячок.

Однако для тех, кто знаком с реальным состоянием дел в науке у нас и в странах бывшего Союза, очевидно, что это предложение — крик души. Бывшая советская наука, ориентированная на военное производство еще в большей степени, чем все другие отрасли хозяйства, сейчас находится в катастрофическом положении.

Не обошла эта беда и Украину. Здесь она чувствуется даже болезненней, поскольку ее экономика была милитаризирована в еще большей степени, чем в России. Как-то незаметно умерли гигантские радиотехнические институты, рассыпались КБ, многообещающие лаборатории. Разбежались сотрудники институтов, оставшиеся бродят, как тени, в надежде, что все вернется на свои места. И никто им не объяснит, что лучше не будет — жизненное поражение нескольких поколений «технарей» было запрограммировано изначально.

Еще в конце шестидесятых — начале семидесятых молодежи рисовали райские перспективы на естественнонаучных направлениях. В то время, когда в США уже начали резко сокращать количество физиков и увеличивать выпуск биологов, менеджеров, социологов, у нас гордились тем, что мы выпускаем в 4 раза (!) больше инженеров, чем США. И это при нашей-то убогой промышленности. Нынешние НИИ, переполненные тенями, — естественный итог тех «гениальных» решений и «диких» пропорций в системе нашего высшего образования.

Всего несколько институтов в Киеве сохраняют некоторые признаки жизни и пытаются проторить путь к более достойному существованию. И среди них, в первую очередь, Институт электросварки им.Е.Патона. Если обратить внимание на видимую сторону, то дела в институте вообще выглядят по высшему разряду. Достаточно хотя бы просто перечислить те технологии, которые заинтересовали зарубежных партнеров. Недавно заключен крупный контракт с НАСА. Киевляне будут проводить совместно с американцами эксперимент по сварке в открытом космосе.

Есть и другие проекты, например, с Южной Кореей. Сюда институт поставит оборудование по контактно-дуговой сварке. Заключено соглашение с британским космическим институтом. Подписан ряд контрактов с французскими компаниями, занимающимися космосом, производством аэробусов и другой авиационной техники. Кроме того, есть ряд соглашений с давними партнерами института — солидными немецкими фирмами. А в последнее время достаточно интенсивно развиваются отношения с Китайской Народной Республикой. На подходе договор с Ираном.

Сварочная наука вообще выглядит фаворитом в спектре прикладных наук. Она опирается на мощную перспективную технологию — доля изделий, изготовленных в передовых странах с применением сварочных процессов, составляет около 65%. Производство сварочной техники и материалов в индустриальных странах является важным и интенсивно развивающимся сегментом экономики. Только в США объем производства сварочного оборудования превышает 2,85 млрд. долларов. Можно представить, на какой мощный пласт опирается Институт электросварки в нашей стране и какие рынки у него на территории СНГ. Конечно, сейчас производство серьезно уменьшилось по сравнению с минувшими годами — кое-где уже начали пытаться решать проблемы своими силами.

Есть и другие весьма тревожные симптомы — пока основным потребителем сварочной техники и материалов продолжают оставаться государственные предприятия. На их долю приходится от 70 до 90 процентов спроса. Это обеспечивает некоторую стабильность, но в условиях надвигающейся массовой приватизации захотят ли новые владельцы заводов приобретать нашу сварочную технику, которая хотя и дешевле, но существенно уступает в качестве зарубежной. В первую очередь это касается надежности в эксплуатации, универсальности в использовании, обеспечении стабильности ведения процесса сварки. Появление на нашем рынке современного зарубежного оборудования может сильно потеснить отечественную аппаратуру — примеров такого положения вещей мы наблюдаем сейчас много. И не спасут в этом случае нас никакие престижные совместные проекты по сварке в космосе.

Это очень обидная перспектива, потому что главные деньги в промышленности делаются не на осуществлении уникальных проектов, а на массовой, «ширпотребовской» продукции. Таким образом, за блистательным фасадом и здесь масса проблем столь же убийственно острых, как и в других институтах. Меч занесен — просто несколько отсрочен приговор.

— Как же пытаются развязать этот узел электросварщики Украины? Чего ждут от «общего научного пространства»? — с этими вопросами я обратился к заместителю директора Института электросварки кандидату технических наук Леониду Лобанову:

— Институт электросварки, — рассказал Леонид Михайлович, — давно является активнейшим сторонником этой идеи и прилагал много усилий, чтобы она развивалась как можно шире. Собственно, еще в последние годы существования Советского Союза, начиная с 85-го, на базе нашего института действовал Межотраслевой научно-технический комплекс (МНТК). Он состоял из организаций, непосредственно в него входивших, и из организаций, которые принимали участие в деятельности комплекса — это были ведущие сварочные цеха многих регионов тогдашней страны. Комплекс работал на основе программ, формировавшихся Институтом электросварки. Все это содействовало развитию сварочного производства на огромной территории.

Поэтому, когда произошел распад Союза, мы посчитали, что этот драгоценный опыт сотрудничества нельзя потерять — необходимо найти способ сохранить его в новых условиях. По инициативе Бориса Евгеньевича Патона мы создали Межгосударственный научно-технологический совет по сварке и родственным технологиям. Базой опять-таки стал Институт электросварки НАН Украины — традиционный лидер в этой области. Соглашение об этом совете было подписано еще в 1992 году представителями и правительствами России, Украины, Казахстана, Узбекистана, Беларуси, Молдовы, Грузии, то есть наша идея нашла отклик в большинстве стран СНГ.

Учли мы и негативный опыт работы прежних лет в рамках СЭВа, а при институте действовал координационный центр по сварке для этой организации. Мы тогда, несмотря на самые высокие соглашения, никак не могли создать единый фонд финансирования научно-технических разработок для независимых стран. Здесь было много причин для неудачи. И прежде всего, желание каждой стороны получить преимущество для себя. За двадцать лет существования координационного центра по электросварке членам СЭВ так и не удалось создать общего фонда для финансирования научных разработок.

В СНГ точно такая же ситуация. Поэтому мы принялись решать задачу по-иному — комплексный проект должен быть построен по программе целевого подхода, то есть должна быть общая цель, в которой заинтересованы все партнеры. Затем каждый участник определяет свою роль в достижении этой цели, и формируется программа на основе работы заинтересованных партнеров. Каждая сторона проводит работу за свой счет. Не нужно никаких фондов. А вот затем отдельные части суммируются, и все страны пользуются общим достижением.

Сейчас стороны уже проработали и определили, какие задачи их интересуют, в каких им могли бы помочь участники из других стран СНГ. В итоге мы сформируем межгосударственную программу и представим в апреле этого года на утверждение Межгосударственного научно-технического совета СНГ, который будет проходить в Азербайджане. Все это полностью соответствует решению, подписанному руководителями государств о сохранении единого научного пространства.

— Нынешний опыт показывает, что межправительственные соглашения работают плохо, если они опираются на еще не реформированные структуры. Не получится ли и здесь так? — спросил я у Леонида Лобанова.

— А кто вам сказал, что мы не реформируем структуры? Я уже рассказал о принципиально новых подходах в организации фондов финансирования комплексных программ. Кроме того, сейчас планируем самым активным образом привлекать акционерные общества, частные фирмы. Ведь, к сожалению, многих прежних выгодных заказчиков мы уже потеряли из-за конверсии. Нужно искать новых заказчиков...

— Вы уже провели акционирование предприятия?

— Нет...

Это «нет» объяснило очень многое — ведь сегодня с госструктурами, с государственными предприятиями не хочет иметь дел ни один инвестор. Чисто формально даже заключать с ним договор — дело гиблое. Так о каких же новых подходах в финансировании программ может идти речь?..

Я слушал ученого мужа — он явно был убежден в том, что эти планы — та спасительная соломинка, которая удержит на плаву гигантский дредноут. А на память пришли другие проекты, родившиеся здесь же двумя десятилетиями ранее, например, план научно-технических центров. С их помощью тогда пытались вдохнуть жизнь в патологически не принимавшую новшеств социалистическую промышленность. Увы! Не получилось, несмотря на все старания. Руководство Украинской академии наук, весьма иронично относившееся к социологии и прочим гуманитарным «штучкам», никак не могло осознать и, по-видимому, не способно это сделать и сейчас, что, кроме технократической рациональности, есть еще элементарное желание людей делать что-то или не делать. «Не делать!» — в этих проектах было сильнее.

Вот и сейчас создается «общее научное пространство», и не замечают при этом, что множество примеров уже говорит: все это — мистика. Достаточно заглянуть в когда-то авторитетнейший журнал по сварке, который издается в том же институте. Как оказывается, мощный поток статей, сообщений, писем, который раньше шел со всего Союза, ныне почти иссяк. Почему?.. Да очень просто — уже нет смысла слать сообщение о каждом околонаучном пустяке с тем, чтобы, накопив этих сообщений небольшую папочку, защитить диссертацию. Новая жизнь нацелила людей на более стоящие и практически важные вещи.

Ну, а если кому удалось где-нибудь на просторах общего научного пространства сделать действительно стоящую работу, он не пошлет ее в киевский журнал, где не платят и который почти не читают. Счастливый автор открытия постарается заявить о своей находке и о себе в престижном научном журнале США или Германии — здесь хоть перспективы откроются, если тебя прочитают.

Так что пусть с ностальгической грустью, но следует признать, что развалилась не только «империя зла». Вслед за ней валятся «ядерные царства», «космические королевства» и «империи сварки». Такова логика истории. Одно утешает: развал — это не только смерть, но и рождение нового. Свято место пусто не бывает.