Государственный паркинсонизм?

Анализируя проект нового Закона "О научной и научно-технической деятельности", который Верховная Рада Украины готовит к первому чтению, еженедельник ZN.UA (№ 35, 2014 г.) остроумно сравнил его с законом Паркинсона. Тем не менее, мне кажется, вопрос надо ставить шире - о незавидном научном состоянии нашего независимого государства, которое я диагностировал бы как больного синдромом Паркинсона. Дело в том, что лишь нездоровый организм, потерявший память и способность к анализу окружающего мира, может так жестоко относиться к своей интеллектуальной элите.

С некоторыми положениями упомянутой публикации можно, в принципе, согласиться, но хотел бы спросить разработчиков закона о другом: какие подлинные проблемы научной области он решает, чем поможет рядовым исследователям?

Непредубежденный анализ свидетельствует: ни в одной - подчеркиваю, ни в одной - предвыборной программе политических сил не нашлось места для более-менее выразительных, пусть для галочки, слов о науке и ее месте в стране. Более того, президент П.Порошенко среди своих недавно объявленных 60 насущных реформ вообще не упомянул науку как практически единственное средство их успешного осуществления. Скажу больше: ни одна партия не включила в список брендовых имен украинских ученых, не говоря уже о внесении их в первую пятерку или хотя бы проходные номера. Вот что демонстрирует место науки в жизни государства и что не может не поражать нормального образованного человека.

Из истории известно много примеров, когда в трудные времена дальновидные политики привлекали "яйцеголовых" к решению тех или иных проблем, а у нас они, наоборот, никому не интересны, и о них никто не вспоминает "незлым, тихим словом". С ностальгией можно вспоминать времена, когда госчиновники обращались к ученым с вопросами, как помочь экономике в мирное время или уменьшить потери во время войн. Так, англичане благодаря предвоенному развитию радиолокации намного уменьшили ущерб от налетов немецких ракет ФАУ, а математические работы А.Тьюринга помогли раскрыть сотни тысяч шпионских шифров, чем спасли тысячи жизней. В СССР коллективы под управлением академика И.Бардина по заказу правительства создали высокопрочную броню, а академик Е.Патон изобрел новые технологии сварки, - все это приблизило победу. О ядерном и термоядерном оружии и космосе нечего и говорить.

А что же имеем мы? Наука почти исключена из деятельности страны, пользование ею забыто, поскольку куда не глянь - в почете политики, бизнесмены, экономисты, юристы или "эффективные менеджеры". Широкие слои населения в вопросах научно-технической грамотности тоже пасут задних. И на такой неблагоприятной общественной почве делаются попытки решить проблемы науки через новый, упомянутый выше, проект закона о науке. Какие насущные проблемы научной отрасли он решает? Разве управление научным потенциалом, слияние академий или срок пребывания на должности директоров - это то, что заметно сдвинет проблемы науки с мертвой точки?

***

Мы должны осознать: важны не только экономическая, социальная, международная или оборонная политика. Научная политика - тоже один из важных, а иногда - самый важный, хоть и специфический, элемент государственного управления. Пренебрежение ею, как это происходит у нас, принесет лишь один результат - быструю потерю собственного присутствия в очень бурном развитии мировой цивилизации.

И вообще, наиболее прогрессивные руководители многих стран уже давно осознали: фундаментальная наука - одна из важнейших инвестиций человечества. Физика, химия, биология, материаловедение и их современные разделы сыграли, как ни пафосно это звучит, основополагающую роль в изменении облика человечества, легли в основу благополучия народов передовых обществ. Люди, которые разрабатывают новые бытовые устройства - гаджеты, новые лекарства, новые ІТ и т.д., которые упрощают и продлевают нашу жизнь, закладывают основы мировоззрения, которое дает импульс новому прогрессу. Что было бы, если бы мы не знали квантовой механики, генетики, дискретной математики, новых средств связи или не могли бы создавать или соединять неизвестные природе материалы? Вопрос риторический, но все это, абсолютно все, открыли, исследовали и поставили на службу людям ученые - "фундаменталисты" и "прикладники", а за ними - инженеры, дизайнеры и т.п. Поэтому пренебрежение наукой и противопоставление себя всему миру, который при любом экономическом или политическом кризисе делает все возможное для поднятия этой сферы, и поиски своего - "вненаучного" - пути развития кажутся бесполезным, бесперспективным и опасным.

Что имеется в виду? Да лишь то, что реформа науки не может опираться лишь на организационные мероприятия, которые якобы должны привести к желаемому результату. Но можно ли начинать революционные изменения, не осознав причин упадка и цели перестройки? Главное, что слышишь от государственных мужей, которые, как им кажется, проявляют заботу о науке, сводится к тому, что наука (читай: НАН Украины) ничего не делает для развития государства, подтекстом чего является лишь получение прямой прибыли. Экономические рычаги, безусловно, важны и необходимы, но не на первом, поисковом этапе добычи знаний. Такие упреки, мягко говоря, несправедливы. Научные организации страны, в частности академические институты, имеют большие достижения, которыми, к сожалению, практически не интересуются те, кому бы следовало это делать, поскольку их заветная мечта - быстрые деньги. Соответствующие же заявления кабминовских чиновников отражают лишь их полное непонимание функционирования науки. Исключительно "коммерческое" отношение к науке губительно для нее.

***

За годы независимости бюджетная поддержка научной сферы, по сравнению с советским периодом, уменьшилась примерно в 20 раз, что не могло не отбросить нашу науку далеко назад. Зато появилась возможность получать гранты, но мизерные средства, выделяемые на конкурсной основе, традиционно поступают в конце года, когда израсходовать их уже почти невозможно, а на следующий год они не переносятся, причем отчет не отменяется. Разве это приемлемо? Мой опыт свидетельствует, что такая практика имеет лишь украинскую (или, точнее, постсоветскую) прописку, и от нее давно отказались, скажем, в странах Балтии. Почему бы это "правило" не отменить и нам?

А чего стоит в наших реалиях приобрести необходимые материалы для исследований или сделать заявку на покупку! На Западе на это тратят считанные часы, а у нас из-за абсурдной для науки системы тендеров - месяцы. Такое впечатление, что покупка научного оборудования или затратных материалов для опытов эквивалентна приобретению заводами станков или фирмами - торгового оборудования и подлежит уплате налогов, на которые, кстати, нет ни копейки. Возможно, эти "мелкие" вопросы не для глобального законодательства о научном хозяйстве страны, но так или иначе их надо решать при любых обстоятельствах. Подозреваю, что писаные нашими чиновниками законы касаются таких людей, как они сами, по имитационному правилу: "мы ЯКОБЫ вас финансируем, а вы ЯКОБЫ делаете науку". Но настоящие ученые мириться с этим не желают.

***

Если немного подробнее, то, во-первых, статья уже принятого ранее закона о ежегодных затратах на науку - 1,7% ВНП - должна приобрести в Государственном бюджете статус защищенной, причем за НАН Украины как за основным (по крайней мере теперь) производителем научной продукции в стране желательно было бы законодательно закрепить статус главного распорядителя средств. Во-вторых, справедливо было бы и отменить или хотя бы смягчить слишком придирчивое регламентирование затрат самостоятельно заработанных научными учреждениями средств - так называемого спецфонда, который находится под неоправданно пристальной опекой Госказначейства. В конце концов, излишен и слишком строгий финансовый контроль конкурсной тематики, в то время как в цивилизованных странах руководитель несет ответственность лишь за заявленные результаты проекта - достигли их или нет. И еще: все перечисленные меры нуждаются в незаангажированной (и почему бы не международной?) экспертизе, которая тоже остается проблемным вопросом. Но о таких аспектах реформирования, которые, я уверен, одобрительно восприняли бы на уровне многочисленных лабораторий и кафедр, не слышно ни слова.

Не исключаю также, что для поддержки передовых исполнителей следовало бы несколько изменить акценты и попробовать через эксперимент в одном-двух научных секторах проверить тезис, что действенной единицей организации творческой работы является все же отдел/лаборатория, а не институт в целом. Тогда именно такие успешные структуры получали бы дополнительное финансовое подкрепление, которое должно было бы положительно сказаться на их научной деятельности.

Что же касается всеобъемлющих реформ, то позволю себе подчеркнуть: экспериментировать с наукой опасно - травмы, причиненные науке Германии нацистской властью, или советским режимом - кибернетике и генетике, не залечены до сих пор. Такое реформирование нельзя начинать, не посоветовавшись с научным сообществом, поскольку для рядового сотрудника, который собственноручно делает науку, в отличие от чиновника или администратора, важно не то, кто владеет недвижимостью или землей или имеет дело с арендаторами, а то, что тормозит исследовательскую работу и понятные правила карьерного роста: за что и когда он будет получать повышение в должности и окладе, его обязанности и права, включая четко прописанные условия вознаграждения за произведенную интеллектуальную продукцию, то есть индивидуального права на интеллектуальную собственность.

Критикуют академию и за почтенный возраст ее членов, которые якобы виноваты в нерешении проблем молодых ученых. Могу лишь напомнить, что старение - процесс естественный, и к нему лучше относиться с уважением и... ожиданием. Тем более что способность к творческой работе деградирует значительно медленнее, чем физические возможности, поэтому рубить с плеча всех подряд в условиях нашего дефицита молодых и даже среднего возраста кадров вряд ли разумно. Наверное, в этом деликатном и, чего греха таить, раздражающем вопросе было бы целесообразнее законодательно ввести что-то наподобие нашей пенсионной реформы, когда ограничение по возрасту директоров и других администраторов вводилось бы не сразу, а постепенно, в течение пяти (или 10) лет. Кроме того, молодых любым - и быстрым, и растянутым во времени - искусственным омоложением научных руководителей в Украину не вернешь и в науку не заманишь. Дело в том, что и первые, и вторые хотели бы иметь не только достойную зарплату, но и возможность в перспективе приобрести жилье, хотя бы на принципах ипотеки, но проект закона по поводу этого очень болезненного вопроса тоже молчит. И будем при этом откровенны: ни один из тех, кто уже устроился и успешно работает в мировой науке, не захочет вернуться даже на приемлемый персональный доход и гарантии на собственную квартиру, но при отсутствии денег на оборудование или командировку, непонятные и непредсказуемые бюрократические препоны со стороны вышестоящих инстанций, то есть оказаться в условиях, в которых уже много лет вынуждены работать их старшие товарищи, кто по разным причинам добросовестно продолжает "тянуть свой плуг" на родной земле. По моему мнению, и на такие, вроде бы ненаучные, вопросы закон о науке тоже должен предлагать конструктивные ответы.

***

Чем же обеспечивается эффективность науки для государства? Тоже хорошо известно: наличием образованных мозгов, опытом, порожденной любознательностью личной инициативой в исследованиях; обеспечением современным оборудованием и отдельно предусмотренным финансированием мобильности ученых, прежде всего молодых; тесной кооперацией с западными партнерами; дебюрократизацией отчетности и планирования, которое в науке больше фикция, чем реальность; существованием сети инновационных научно-технологических структур и малых, имеющих определенные налоговые льготы, фирм, способных понять лабораторный результат и оценить реальные перспективы его применения. Кстати, заметную роль в этом процессе еще недавно играли технопарки, однако Кабинет министров лишил их весьма необходимых для становления того или иного высокотехнологического производства льготных преимуществ, что негативно сказалось на внедрении достижений фундаментальных научных поисков.

Большинство сформулированных факторов не зависит от самих исследователей, а потому низкая производительность отечественной науки, скорее, на совести чиновничьего аппарата и депутатского корпуса, чем собственно академического руководства. Вместе с тем стоит вопрос: а возможно ли самореформирование академии? Теоретический ответ - да, хотя трудно представить директора, который признает возглавляемый институт неэффективным, да и нельзя реформирование сводить только к сокращению персонала или целых учреждений ради повышения зарплаты. Тем не менее, самосовершенствование, в частности через системную демократизацию ряда процедур, бесспорно, возможно и необходимо. Нельзя лишь допустить, чтобы изменения Национальной или отраслевых академий диктовались свыше, поскольку сама идея, что наукой можно руководить из чиновничьих кресел, губительна. Задача науки - познание, и только профессионалы понимают, что и как надо делать.

Вряд ли есть нужда продолжать, поскольку, что бы там ни говорили, финансовый вопрос, как по мне, - основополагающий, а его решение - самое главное. Остальное - кооперативное сближение между НАН и МОН Украины, структура ученых советов учреждений или персональный состав президиума НАН Украины, определение приоритетных научных направлений страны и правила распределения денег между ними, стипендии членов госакадемий, принципы избрания директоров, многое другое - по сути, второстепенное и относительно легко решается при наличии людей, желающих добра родной стране, а таких среди отечественных ученых большинство. С другой стороны, хорошо понимаю, что сделанный вывод об увеличении материального обеспечения науки кому-то покажется банальным и, не исключаю, может подвергнуться уничижительной критике. Однако этот вопрос принципиальный, и от его решения зависит, будет ли Украина в будущем научно и технологически развитым государством или превратится в научную периферию со всеми соответствующими последствиями. Тогда, прошу прощения, верхам не надо лгать, вспоминая о своей пламенной любви и уважении к науке, и надувать щеки, демонстрируя наличие "заработанных добросовестным собственным трудом" многочисленных дипломов за научные степени и звания.

То, что тезис "наука нужна обществу" правильный, доказывать, думаю, не надо; влияние науки на развитие и улучшение жизни имеет глубокие корни и является убеждением каждого образованного человека. Но всякий раз, когда страна находится на крутом историческом переломе, возникает сакраментальный вопрос "Быть или не быть?" или "Как выжить?" Уверен: найти правильный путь можно, лишь опираясь на собственную высокоразвитую науку. Но сделать ее таковой невозможно без целенаправленной поддержки, которая и должна прийти через новое мышление новых законодателей, а также новые, нужные для возрождения украинской науки законы.

Зарегистрированный в Верховной Раде проект закона о науке не дает, на мой взгляд, достаточных оснований надеяться, что государство выздоровеет и кардинально изменит свое отношение к науке и ученым. Было бы справедливо, если бы он прошел глубокое обсуждение в институтах и университетах, поскольку затрагивает интересы большого отряда преданных своему делу и стране высокообразованных граждан, от которых зависит ее будущее. Их мнение должно быть как минимум услышано и как максимум учтено.