ЗАЛОЖНИКИ МИФА

Пируэт, который совершил в воздухе самолет так и не долетевшего до Соединенных Штатов премьер-министра России Евгения Примакова, стал первым символом на глазах меняющегося мира… Еще не начались бомбардировки Югославии, а в мировых столицах уже пересматривались внешнеполитические приоритеты, можно сказать - само будущее Европы. И не только Европы, но и диалога между Востоком и Западом, Россией и НАТО, Вашингтоном и Москвой. Как и в начале столетия, Сербия стала тем центром напряженности, который способен изменить мир.

Заложники Косово

Когда началась война между сербами и хорватами, когда несколько лет подряд не удавалось остановить бессмысленную бойню в Боснии, югослависты были на удивление спокойны. Подобные сражения уже происходили - хотя бы во время второй мировой войны, а затем оказывалось, что соперничающие народы способны более-менее спокойно сосуществовать рядом - когда разделены территории и сферы влияния. Было ясно, что главным испытанием Сербии будет не Хорватия или Босния, а Косово. Войны в других частях бывшей Югославии проходили во славу лозунга, выдвинутого Слободаном Милошевичем: «Все сербы должны жить в одной державе», и ради территорий бывших союзных республик, где сербы составляли если не большинство, то во всяком случае значительную часть населения. Косово уже многие десятилетия является территорией, где сербов, попросту говоря, нет - то их незначительное количество, которое проживает в автономном крае, хоть и может считаться меньшинством, но легко выдавливается албанцами в случае получения ими если не независимости, то уж во всяком случае реальных рычагов управления краем. Кроме того, и в Хорватии, и в Боснии население, которое потом будет враждовать между собой и уничтожать соседские дома, в годы Югославии Тито жило вместе: хорватские юноши встречались с сербскими девушками, мусульмане и сербы в Сараево играли в футбол в одной дворовой команде… Пускай это не был один этнос, но - добрые соседи уж во всяком случае. В Косово так никогда не было. Впервые попав в Приштину - а это было уже лет десять назад, - я был поражен дружелюбию жителей находившегося уже тогда в режиме чрезвычайного положения края - но радушие это было раздельным. Раздельные кафе, раздельные школы, раздельная жизнь… Сербская семья, у которой я поселился, не имела ни одного албанского знакомого - в городе, где почти все - албанцы! Коллеги из албанской прессы, с которыми я проводил время, не общались с сербами. Недавно исключенный из союза коммунистов литературный критик Ибрагим Ругова - кумир косовской интеллигенции - легко говорил со мной по-сербски, а вот его супруге, которой я позвонил по телефону договориться о встрече, пришлось перевести на албанский - благо, почтовый служащий был сама любезность, услышав «госпожа Ругова?» …И так далее… С годами радушие приштинцев, впрочем, испарялось на глазах - люди, которые еще недавно готовы были сопровождать иностранца на другой конец пыльного города - лишь бы он нашел дорогу, начинали бурчать что-то невразумительное, услышав мой сербский…

Это, конечно, лишь туристическая часть сложной политической картины. Косово всегда было головной болью югославского руководства - даже Тито приходилось проявлять все свои недюжинные политические таланты, чтобы успокоить албанцев, - и все равно в край пришлось вводить войска и объявлять чрезвычайное положение. В СФРЮ албанцы не считались государственнообразующей нацией: в отличие от словенцев, сербов, хорватов, мусульман, черногорцев и македонцев, которым была дарована эта возможность, албанцы уже имели свою страну по соседству. И соседство это было отнюдь не радостным: об отношениях Иосипа Броз Тито и Энвера Ходжи - то бишь Югославии и Албании - можно написать не одну книгу. К тому же Косово по несчастливой для албанцев случайности было не просто территорией, но центром мифологического притяжения сербской интеллигенции. Для сербов, которые гениально умеют превращать собственные трагедии и поражения в точки отсчета будущего развития и даже славы, битва на Косовом поле, в ходе которой армия Сербского королевства потерпела поражение от превосходящих сил Оттоманской империи, - и тогда же, можно сказать, наступил закат сербской государственности, - стала главным событием национальной истории. Это поле для сербов - почти Иерусалим. Кстати, Иерусалим евреям тоже пришлось добывать с «узи» в руках, и зловещие костры, горящие по вечерам на границах палестинской автономии, напоминают, что не все еще кончено… Но сербизировать Косово - намного труднее, чем евреизировать Иерусалим хотя бы потому, что территориально Сербия - не Израиль и к тому же во всех остальных ее частях жить намного приятнее - кто поедет? Тем не менее мечта о Косово помогала многим политикам стать любимцами сербской нации, и карьера Слободана Милошевича - блестящее тому подтверждение. Милошевич, по сути, начал с того, что отменил политическую автономию Косово - это решение несказанно понравилось сербам, но стало тем первым кубиком, который вытащили из-под пирамиды титовской Югославии. Но прежде чем эта Югославия рухнула, Милошевич собрал руководителей всех союзных республик на празднование (!) юбилея Косовской битвы… Вспоминаю пророческую обложку популярного словенского журнала «Mladina»: Милошевич на коне крушит компьютеры, факсы и телевизоры, и от этого средневекового всадника в ужасе разбегаются современно одетые словенцы и хорваты с боснийцами…

Уничтожив политическую автономию албанцев, Милошевич загнал проблему внутрь, но ему, можно сказать, повезло с соперниками. Ругова опасался, что во время югославского конфликта никто не остановит сербов, если они начнут выдавливать албанцев из края, и потому албанцы просто ушли в подполье, в параллельную жизнь - всем народом. Ругова, вероятно, надеялся, что Запад обратит рано или поздно внимание на эти подпольные родильные дома, на эти университеты в частных квартирах, но у Запада было предостаточно проблем в Боснии. Албанцы были уязвлены, что о их проблемах забыли в ходе Дейтонского мирного процесса. Но тем не менее Ругова даже попытался договориться с Милошевичем: лидер косовских албанцев и президент Сербии подписали соглашение о возращении албанских детей в легальные школы. Впрочем, никто никуда не вернулся. Многие албанцы просто устали от маневров Руговы и его попыток сохранить мир ценой подполья. Пришел час Армии освобождения Косово.

И вот тут-то о крае вспомнили и Милошевич, и Запад. Пока можно было просто решать проблему будущего албанцев путем переговоров, о них не думали. Когда оказалось, что многие районы края контролирует партизанская армия - решили начать переговоры. Так что вряд ли стоит соглашаться с российским министром иностранных дел Игорем Ивановым, обвиняющим Армию освобождения Косово в бандитизме и наркоторговле. Может быть, АОК руководят не ангелы, но никто не мешал Белграду за десять лет договориться с интеллектуалом Руговой. Никто не мешал понять, что именно Косово может похоронить окончательно югославскую государственность и сербские мифы.

Впрочем, не только сербские.

Заложники Сербии

Та истерия, которая началась в Москве после того, как стало понятно, что никакими средствами натовских бомбардировок Югославии не предотвратить, никак не походит на реакцию на «Бурю в пустыне» или другие бомбежки Ирака. По-человечески это понятно. Пускай Слободан Милошевич и сравним с Саддамом Хусейном - один испортил жизнь счастливым иракцам, а другой - счастливым сербам, но Ирак с точки зрения мироощущения где-то очень далеко, а Сербия - близко… Кроме того, Ирак был наказан за нападение на другую страну, а сербы - за действия на собственной территории. Но с политической точки зрения ясно, что Запад отбомбился, как по нотам: расставил Милошевичу сети, в которые он не мог не попасться на этот раз. Кроме того, русским был представлен максимум возможностей для того, чтобы уговорить югославского президента. К Милошевичу летал не только Ричард Холбрук, но и Игорь Иванов. Миссия главы российского внешнеполитического ведомства потерпела фиаско прежде всего потому, что это только российским политикам кажется, что они используют Милошевича для сохранения своего влияния на Балканах. Всем остальным - и Милошевичу первому - ясно, что это он использует Россию. Когда ему это нужно. Как и сербов - когда ему это нужно. На этот раз Россия не была нужна югославскому президенту - он и не откликнулся на предложения Иванова. Помнится, Примаков тоже слетал к Саддаму Хусейну перед «Бурей в пустыне» - и чего?

Но на этот раз российские политики просто не могут себе признаться, что стали заложниками партии, которую Милошевич играет с Западом. Им необходимо доказать, что они не являются третьеразрядной державой, с мнением которой можно не считаться, - но доказать таким образом, чтобы потом не стыдно было взять у организаторов бомбежек деньги. Задача, как сказал бы Владимир Ильич, архисложная: при воинственной риторике не сказать и, главное, не сделать ничего лишнего. Но, с другой стороны, на фоне этого праведного гнева и карт Югославии с вычерченными стрелками и местами бомбардировок, обозначенными флажками, меняется российское общественное сознание, исчезает прозападно настроенная часть общества - быстро и безвозвратно, как после 17 августа исчез «средний класс». Не только российская политическая элита - сама Россия меняется на глазах. Люди начинают говорить о бомбежках в троллейбусах и вновь превращающихся в гастрономы супермаркетах - неудивительно на фоне почти тотального присутствия югославской темы на телеэкране. В общем-то, подобные общественные настроения облегчают задачи правительства: ему нетрудно будет объяснить, кто виноват в почти неминуемом экономическом обвале ближайшего будущего. Запад, бомбивший наших братьев-сербов, не дал нам достаточно денег, потому что не желает нам добра - что ж тут удивительного, как говорится, спасибо что нас не бомбили. Или в переводе на советский: лишь бы не было войны! Забыли, да, забыли, как сами говорили?

Вспоминайте.

В общем-то Россия стала такой же жертвой мифа о своей великой дружбе с Сербией, как сербы - жертвами мифа о великом значении Косовской битвы и монастырей края в своей национальной истории. Но политика нередко определяется мифами. Если бы их не было, в Сербии бы заметили, что албанское население быстро и неостановимо распространяется в соседние с Косово районы Сербии - там уже изменился этнический состав населения и, следовательно, поборникам национального сербского государства необходимо было бы избавиться от Косово как можно скорей. Если бы не мифы, в России поняли бы, что сегодня самое главное - не поддержание статуса великой державы, а выкарабкивание из пропасти, в которую страна свалилась в результате нескольких лет полуреформ. Если бы не миф о том, что можно несколькими авианалетами решить сложнейшие национальные проблемы Балкан, Запад поостерегся бы так просто начать акцию с неопределенными до сих пор последствиями - акцию, которая значительно меняет расстановку сил на континенте, вносит разброд в ряды самих стран НАТО - они никогда не относились к Югославии однозначно, и усиливает позиции антизападных и, как следствие антидемократических сил на постсоветском пространстве. Западу так же трудно отвечать на вопросы о будущем Балкан, как и Москве, как и Милошевичу. Потому что если даже предположить, что все окончится созданием фактически независимого государства косовских албанцев - что-то вроде Чечни - то о подобном статусе начнут мечтать албанцы соседней Македонии. Кроме того, начнется борьба элит - собственной албанской и косовской, борьба, в которой сторонники потерпевшего поражение первого некоммунистического президента Албании Сали Бериши могут рассчитывать на поддержку политиков из Приштины. Если югославское государство ослабнет или признает Косово еще одной республикой, возникнет закономерный вопрос: что делать в этом государстве Черногории? И это только часть вопросов, на которые сегодня вам не ответит ни один аналитик. Ясно только одно: натовским ракетам удалось протаранить политический ящик Пандоры. И теперь из развалившегося сундука будут вылетать все новые и новые фантомы…