Украина и НАТО: реализм сегодня, членство завтра?

Во время своего визита в Киев на прошлой неделе генеральный секретарь НАТО дал четко понять: у Украины есть реальный шанс стать членом альянса. Эта возможность обсуждалась в Киеве совершенно серьезно, как и условия, которые обычно выдвигаются к потенциальным членам.

Хотя в той ситуации, в которой оказалась Украина через 11 месяцев после начала эпопеи Майдана, можно было и усомниться в том, что генсек говорил об этом серьезно. Потому что этот «реальный шанс» появился именно благодаря Майдану. Хотя люди, которые там стояли, думали совсем о другом. Они жертвовали своим заработком и даже рисковали своими жизнями вовсе не для того, чтобы Украина могла вступить в НАТО. Они рисковали собой для того, чтобы у страны наконец появилось руководство, которое бы правило в интересах нации, а не в своих собственных интересах. Не секрет, что сегодня, после девяти месяцев пребывания Ющенко на посту президента, многие украинцы оказались обманутыми в своих ожиданиях, а некоторые даже считают, что их попросту предали. Не секрет также и то, что публичное обсуждение возможности членства Украины в НАТО проходит в атмосфере подозрительности, даже со стороны оранжевой власти, и полного невежества в этом вопросе населения страны.

И НАТО, конечно, знает об этом, что генеральный секретарь не преминул подчеркнуть как в своих высказываниях, так и во время очень открытых дискуссий на встречах с украинской общественностью. Знает обо всем этом и министр обороны Украины Анатолий Гриценко. Когда, выступая в Вильнюсе на встрече министров обороны стран — членов НАТО, Гриценко заявил, что отношение рядовых украинцев к НАТО является гораздо большим препятствием к членству в альянсе, чем даже отношение России, он лишь подтвердил то, что его коллеги уже поняли и без него. Когда министр сказал, что для перспектив Украины стать членом НАТО демократические преобразования имеют гораздо большее значение, чем собственно военные реформы, то он только озвучил мнение Североатлантического альянса по этому вопросу (как и по вопросу о взаимосвязи народного доверия и национальной безопасности). Этим заявлением Гриценко также продемонстрировал свое понимание той простой истины, что в демократическом государстве, каким является Украина, именно правительство, а не НАТО должно убедить граждан в том, что членство в этом военном блоке не противоречит их интересам. Судя по последним заявлениям В.Ющенко, это, кажется, уже понял и сам президент.

Однако, несмотря на такой трезвый и мудрый подход к оценке нынешней ситуации, и визит руководства НАТО в Украину, и вильнюсская встреча Украина—НАТО проходили в атмосфере оптимизма и понимания существующих реалий. Откуда этот оптимизм? То, что «не все спокойно в оранжевом королевстве», сегодня уже очевидно абсолютно всем. Но несмотря на всю очевидность этого факта, большинство стран — членов НАТО уверены, во-первых, в том, что Украина решает свои проблемы исключительно в демократическом поле. И вопреки всем опасениям, связанным с недавним политическим кризисом, они имеют все основания надеяться, что и после мартовских выборов это поле останется целым и невредимым. Во-вторых, любой специалист, занимающийся практическими вопросами сотрудничества Украина—НАТО, наверное, ощутил на себе изменение психологической обстановки вокруг этого процесса. И хотя еще совсем недавно во взаимоотношениях между двумя сторонами трудно было понять, где заканчивается виртуальность (приправленная изрядной долей высокопарных и малопонятных рассуждений) и начинается реальный мир, то сегодня эти взаимоотношения развиваются в обстановке совместной работы и откровенного обсуждения проблем, при отсутствии лицемерия и стремления ввести партнера в заблуждение. В-третьих, НАТО напоминает, что с началом процесса подготовки к вступлению в альянс представление об этой организации у народов Венгрии, Словакии и Румынии сильно изменилось в лучшую сторону. Может, это и слишком очевидно, но они сомневаются, что украинцев будет гораздо труднее убедить в том, что:

Ё Если Украина хочет принадлежать к евроатлантическому экономическому сообществу и разделять с ним общие ценности и свободы, было бы разумно присоединиться к его системе безопасности.

Ё Лучше принимать решения, чем наблюдать за тем, как это делают другие, особенно когда речь идет о том, что даже Кучма в бытность свою президентом назвал «самой эффективной системой безопасности в Европе». И хотя равенство формальное и реальное — разные вещи, факт остается фактом: если Украина не захочет, чтобы НАТО, например, продолжало участвовать в военных операциях на Балканах или наращивало свое присутствие в Афганистане, то оно, как и сама Украина, не будет этого делать.

Ё Следует признать тот факт, что страна имеет то географическое положение и те границы, которые она имеет. Перефразируя того же Кучму, можно сказать, что Украина не Швейцария и тем более не Китай. И поэтому невозможно себе представить, как Украина сможет в одиночку противостоять всем угрозам своей безопасности, не ввергая свой народ в нищету и не создавая новых угроз. Позиция НАТО состоит в том, что это бремя нужно нести вместе. Суть альянса в том, что страна, стоящая перед лицом какой-либо угрозы, не должна противостоять ей в одиночку.

Ё Безопасность внутри блока обойдется Украине дороже, чем уязвимость за его пределами. Но безопасность вне НАТО выйдет еще дороже.

Но не слишком ли оптимистично было бы со стороны НАТО полагать, что эти аргументы окажутся достаточно убедительными для украинской общественности и будут благосклонно ею восприняты? Наверное, да. Но (и в этом единодушны все члены НАТО) все зависит от главного: хочет ли Украина стать частью евроатлантического сообщества… В конце концов, Украине предлагается и другая модель «крепкого добрососедства»: более славянская, но и более евразийская; более «управляемая», но менее демократическая; менее интервенционистская, чем НАТО, зато гораздо более подверженная внутренним конфликтам; модель, в которой вопросы политики и бизнеса часто решаются не обществом, а на уровне узкого круга лиц. А поскольку это второе сообщество в каком-то отношении более индифферентно, чем НАТО, то ему по большому счету абсолютно все равно, удастся Украине успешно завершить все свои реформы или нет. Короче говоря, Украине следует сделать свой выбор. Хоть это и не выбор между двумя цивилизациями, сделать его все же необходимо. И этот выбор выглядит тем более привлекательным, учитывая тот факт, что НАТО, как бы к нему ни относилась Россия, упорно не желает видеть в ней своего врага. Поэтому русофильство и русский язык не являются препятствиями на пути к членству в НАТО, как не являются ими зависимость от российских энергоносителей (Польше это известно лучше, чем кому бы то ни было), торговля с Россией и российские инвестиции или присутствие российского Черноморского флота (до тех пор, пока Украина согласна с условиями его базирования). И все же довольно много украинцев предпочли бы видеть своим союзником в области безопасности именно Россию, а не НАТО, а еще больше вообще не могут определиться со своим выбором. Время покажет, сможет ли получение более объективной информации изменить их отношение, учитывая, что серьезная дискуссия по этому вопросу между руководством страны и ее населением только началась.

Что уже действительно началось (и это с удовлетворением отмечает руководство НАТО), так это глубокие преобразования в оборонной сфере, проводимые под руководством Гриценко. Если бы к НАТО присоединялась не Украина, а ее армия, то ей недолго пришлось бы ожидать приглашения представить на утверждение План действий относительно членства (ПДЧ). И отнюдь не потому, что все проблемы вооруженных сил уже решены, а потому что их наконец-то начали решать. Но остаются и другие вопросы, требующие решения. И именно благодаря высоким темпам военной реформы, а также реальности перспективы получения Украиной членства в НАТО, дискуссия между Украиной и альянсом постепенно смещается в сторону этих других вопросов, а именно безопасности в более широком контексте и основы этой безопасности — административно-экономической системы.

Безопасность
и сфера безопасности

В любой стране сфера безопасности является частью правоохранительной системы и гарантией стабильности политического порядка. Таким образом, ей принадлежит решающая роль в обеспечении того, что правовой и политический порядок означает на практике. До недавнего времени политический порядок в Украине не являлся порядком гражданским, а правовой порядок использовался как инструмент власти (чаще всего публичной и официальной, но в некоторых случаях и «теневой», неофициальной), управлявшей политическим порядком и получавшей от этого свои дивиденды. В сфере безопасности господствовал принцип «разделяй и властвуй», который естественно подразумевал разрастание и экспансию структур безопасности, а также их тесные взаимоотношения с преступным миром. Возрастание количества «серых» и «черных» схем при проведении экономических операций способствовало росту преступности и развитию незаконных структур осуществления власти, защиты и принуждения. К началу оранжевой революции спайка между политикой, бизнесом и преступностью стала одной из важнейших особенностей Украинского государства и самой трудной его проблемой.

Украина пережила революцию на Майдане и на Банковой, но ей еще предстоит пережить революцию в МВД, СБУ, Пограничной службе, на таможне и в налоговой милиции. А пока это не случится, для большинства украинцев в их отношениях с государством мало что изменится. И здесь нужно иметь в виду три вещи. Во-первых, если милиционер получает зарплату, «несовместимую с жизнью», то он предпочтет обман перспективе умереть с голоду. Во-вторых, если государство неспособно финансировать вышеперечисленные структуры, то за него это будет делать кто-то другой, и тогда эти структуры станут торговать своим опытом и ресурсами, которыми они располагают. В-третьих, если вооруженные силы, служба безопасности и милиция имеют не те задачи, если ими командуют не те люди и если они делают не то, что нужно, то увеличение финансирования будет способствовать не решению существующих проблем, а лишь появлению новых. Поэтому неудивительно, что на повестке дня у руководства НАТО стоит анализ сферы безопасности Украины и генсек НАТО Яап де Хооп Схеффер во время своего визита в Киев подчеркнул важность реформирования этой сферы.

Однако есть и позитивная новость: в структурах безопасности и правоохранительных органах достаточно много людей, хорошо понимающих, что сохранение нынешней ситуации означает удар по их профессионализму и национальной безопасности и что такой ситуации просто не должно быть в демократическом европейском государстве. Плохая же новость состоит в том, что в мерах, предпринимаемых в этом направлении, кажется, отсутствует системность и должная координация. Кажется, потому, что об этих мерах общественности почти ничего не известно. А вместо настоящих преобразований в области обеспечения этих структур, обучения персонала, стимулирования карьерного роста, да и в самой культуре их работы мы видим только так называемые «реформы», т.е. простую реструктуризацию.

Люди хотят быть уверены в том, что внутри МВД происходят очень важные изменения. Однако фактов, это подтверждающих, пока еще очень мало. Несмотря на все разочарования последних девяти месяцев, министр внутренних дел Юрий Луценко до сих пор слывет убежденным демократом, решительно настроенным покончить с коррупцией в своем ведомстве. И это очень хорошо. Однако в связи с этим возникает три вопроса.

Во-первых, насколько реалистичны цели, которые поставил перед собой министр? Если до сих пор не удалось побороть коррупцию в полицейских ведомствах таких стран, как Америка, Англия или Бельгия, то где гарантия, что это удастся Украине? Может быть, разумнее было бы поставить более реальную и насущную задачу: добиться такого положения вещей, при котором коррупция — не жизненная необходимость, а лишь вопрос выбора? А пока существуют благоприятные условия для коррупции, ее уничтожение сегодня вовсе не гарантирует, что завтра она не вернется вновь.

Во-вторых, знает ли министр, как разорвать этот порочный круг? По его собственному признанию, он выгнал с работы пять тысяч милиционеров и еще две тысячи офицеров милиции и других сотрудников, 400 из которых находятся под следствием. Есть ли у него конкретный план действий по перераспределению функций, полномочий, возможностей и ресурсов МВД и его многочисленных вооруженных формирований? Если ситуацию не изменить, то МВД будет и далее оставаться рассадником коррупции.

В-третьих, если такой план действий и существует, то кто о нем знает? Пока этот план не появится, пока он не будет вынесен на обсуждение Верховной Рады и широкой общественности, пока его тщательно не проанализируют эксперты, ожидания сколько-нибудь значительных системных изменений останутся лишь ожиданиями, а о евроатлантических стандартах гражданско-демократического контроля можно будет благополучно забыть.

Такие же сложные проблемы стоят и перед Службой безопасности Украины. И их можно свести к одному слову: КГБ. Подавляющее большинство профессионалов этой службы никогда в КГБ не служили. Да и как могло быть иначе, если КГБ СССР и КГБ УССР прекратили свое существование еще в 1991 году. Вопрос в том, кто набирает этих профессионалов, кто их обучает и кто устанавливает внутренние нормы, которыми эти профессионалы руководствуются в своей работе. Вот откуда идут эти проблемы: все они уходят своими корнями в культуру КГБ. Перед своим увольнением с должности главы СБУ Игорь Смешко, являющийся продуктом совершенно иной разведкультуры, подсчитал, что для полного искоренения из СБУ кагэбистской культуры понадобится не менее пяти лет. Действительно ли Александр Турчинов, сменивший Смешко на посту председателя СБУ, был заинтересован в искоренении этой культуры, или его волновало только то, что режим Кучмы и различные теневые структуры страны полностью развратили эту службу? В своем предельно откровенном интервью «Зеркалу недели» (за 18—24 июня) Турчинов сказал: «Перед СБУ всегда стояли задачи обеспечения безопасности страны. И я считаю, что в ней есть профессионалы, способные справиться с этими задачами; они работали над этими задачами раньше и хотели бы делать это и сейчас». Но как именно они это делали?

Можно ли считать нормальной ситуацию, когда в 2005 году СБУ отстраняет от государственной службы людей, которые, будучи за границей как частные лица, позволили себе критиковать украинское правительство? Или у украинцев меньше прав высказывать свои мысли за границей, чем, скажем, у датчан или венгров? Нормально ли, что служба безопасности демократического государства занимается такими вещами? И может ли страна, где проблемы безопасности действительно существуют, позволить себе заниматься такими пустяками? Более того, могут ли люди, использующие в своей агентурной работе компромат как средство давления и шантажа «проблемных лиц», продолжать службу в СБУ? Может, Украине уже стоит перестать быть страной шантажистов, а СБУ — инструментом тех, кто заинтересован в том, чтобы Украина такой и оставалась? И наконец, надо ли Украине и дальше пользоваться услугами сотрудников разведки и безопасности, которые относятся к разведслужбам и оборонным ведомствам стран НАТО не как к союзникам, а как структурам, заинтересованным в ослаблении Украины? В таком случае, что значит «стратегический курс» Украины на получение членства в НАТО? К счастью, эти же вопросы волнуют и многих офицеров СБУ, которые хотели бы, чтобы их ведомство в конце концов стало совсем не таким, каким оно было до сих пор.

НАТО продолжает верить в Украину. Но что она должна сделать, чтобы эти надежды трансформировались в приглашение присоединиться к Плану действий относительно членства в альянсе? Во-первых, это создание эффективной системы координации работы силовых ведомств под руководством СНБОУ, который должен делать свою работу спокойно, профессионально и без каких бы то ни было политических амбиций. Во-вторых, это разработка долгосрочной программы поэтапного увеличения военных ассигнований. В-третьих, это анализ сферы безопасности и разработанная на его основе программа глубоких организационных реформ. Разумеется, эту работу нереально завершить до присоединения к ПДЧ или даже до обретения членства в альянсе. Но по крайней мере ее нужно начать.

Мнение автора этой статьи может не совпадать с мнением Министерства обороны Великобритании