ТРИ ЗАГАДКИ И ОДИН ПЛЮС ВНЕОЧЕРЕДНЫХ ВЫБОРОВ ВО ФРАНЦИИ

В это воскресенье французский президент Жак Ширак ощутит, насколько доверяют ему сограждане. Ибо внеочередные парламентские выборы, что бы не провозглашали мастерски составленные программы, прежде всего нужны лично ему, руководителю страны. Цель - мобилизовать разочарованных нынешним курсом избирателей и сохранить у власти верное и политически созвучное большинство. Этим шагом Ширак стремится оградить себя от почти верного провала через год, когда должны были состояться «плановые» выборы. Он попытается выиграть, делая ставку не на магию слов, упакованных в программу, а на чистой воды волюнтаризм, который, со времен де Голля, не оставляет равнодушными поколения эмоциональных французов.

Нынешние внеочередные выборы - впервые во Франции - продиктованы причинами чисто экономическими и чисто личными. Экономическими требованиями Маастрихтского соглашения и личным желанием президента укрепить свое положение во власти.

Принципиально новая политическая ситуация может серьезно изменить и внутреннюю расстановку сил в стране, и, возможно, ее внешнюю политику. Ширак загадал согражданам три загадки, ответы на которые, похоже, он сам не до конца продумал.

Все ближе и ближе...

к англо-саксонской модели

Во французском обществе внеочередные выборы всегда считались чрезвычайной ситуацией. Как бы вынужденным, но нежелательным силовым приемом, которым воспользовалась, вопреки стойкой демократической традиции, исполнительная власть. Правда, де Голль дважды круто переломил ситуацию в стране, прибегнув к такому сильнодействующему средству: в

1962-ом, когда реформировалась система президентских выборов, и в 1968-ом, когда страну захлестнула волна студенческих демонстраций. Миттеран тоже дважды добился успеха, прибегая к внеочередным выборам: всякий раз он получал тот парламент, в котором нуждался. Между тем нынешнюю ситуацию сравнивают больше не с родными примерами из новейшей французской истории, а с английским опытом, гораздо менее удачливым для организатора перевыборов.

Чаще всего упоминается инициатива британского премьер-министра Гарольда Вильсона перенести выборы в Палату общин с марта 1971 на июнь 1970 года. Причины были те же, что сегодня во Франции, чисто тактические: Вильсон надеялся окончательно оттеснить консерваторов от власти и упрочить положение собственной, лейбористской партии. Однако вопреки прогнозам и опросам общественности, выборы лейбористы проиграли, а карьера Вильсона на этом закончилась.

В Великобритании, кстати, к досрочным выборам отношение куда прозаичнее, чем во Франции. Там это банальный тактический прием, и неудач, подобных той, что постигла Вильсона, не так уж много. Считается, что личность у власти, ответственной за судьбу страны, всего лишь выбирает наиболее удобный момент для пересменки парламента. Французы всегда изобличали подобный подход как «монархический». Поэтому политически несознательный электорат, который собственных убеждений не имеет, а за кого голосовать, выбирает в день выборов, либо возмутится узурпаторству Ширака, либо восхитится его презрением к догмам. По законам социологии, «несознательных» в каждой стране до трети граждан. Общественные опросы, проведенные за неделю до выборов во Франции, тоже обозначают треть респондентов как неопределившихся. Совершенно очевидно, что решать будут эмоции. Вот только какие?

Президент Ширак, позволив себе «на британский манер» снизить социальную роль досрочных выборов в традиционно республиканском обществе, вольно или невольно ставит вопрос об увеличении политической ответственности президента. Страна вряд ли простит своему герою, если окажется, что он совсем не герой, и его правящий блок Объединение в поддержку Республики - Союз за французскую демократию наберет меньшинство голосов. Оппозиция настаивает на том, что в случае поражения президент, позволивший себе эксперименты, вынужден подать в отставку. До этого, может, и не дойдет, но держать страну в руках побежденному президенту будет безумно сложно.

Кстати, экономическую программу команды Ширака тоже упрекают в «британизации», то есть в уповании на жесткий капитализм, максимальную приватизацию госпредприятий и создание за счет этого рабочих мест. Французы устали платить все больше и больше налогов и приносить себя в жертву интересам родины. Невзгоды ассоциируются с премьер-министром, премьер-министр провозглашает курс на англо-саксонскую модель... Чувство усталости запросто может сыграть против команды Ширака. Но это, так сказать, задний план.

Первым делом выборы дадут ответ на самую большую загадку, которую поставил президент перед страной: соответствует ли лично он голлистскому идеалу исключительного лидера, которому общество позволяет попирать всяческие нормы? Согласны ли французы на пересмотр своих социальных символов? Хотят ли они, чтобы в руках у президента оказалось еще больше власти?

Возвращение Маастрихта

Нынешние выборы во Франции можно считать не только своеобразным референдумом о доверии президенту, но и плебисцитом касательно введения общеевропейской валюты. Именно необходимостью сосредоточиться на валютной реформе объяснил Ширак согражданам перенос выборов на более ранний срок. За престиж быть среди первых пользователей евро президент предложил заплатить «некоторым самоограничением», прежде всего в социальной сфере.

И общество, и часть политических партий вовсе не разделяют стремление президентской команды во что бы то ни стало заполучить евро. Социалисты - главная оппозиционная сила - выдвинули четыре условия, без которых, с их точки зрения, общеевропейскую валюту будет вводить преждевременно. Они настаивают на участии Италии и Испании, на гарантиях создания новых рабочих мест, на наличии демократических механизмов, позволяющих регулировать валютную политику, а также на сохранении экономической конкуренции между странами-участницами. Это - предвыборная обертка, а по сути французские социалисты настороженно относятся к евро.

Их союзники по предвыборной коалиции коммунисты к перспективе общеевропейской монеты относятся крайне негативно. Другие маленькие левые партии, играющие на одном поле с социалистами, - тоже. Исключение составляют зеленые, к данной перспективе относящиеся традиционно пацифистически.

Категорически не желает признавать евро Национальный фронт, который в отказе от франка видит ущерб суверенитету страны. По сути «евро» является ключевым словом нынешней избирательной кампании. Если евроскептиков на выборах будет выявлено больше, чем еврооптимистов, Шираку будет нелегко выполнять свои проевропейские обязательства перед Брюсселем. Похоже, что ситуация с валютой - самое скользкое место досрочных выборов. Если бы в марте 1988, как намечено, Франция попала бы в число избранных обладателей новой валюты, на выборах в июне 1988 было бы поздно что-либо менять. Сейчас же французский президент, сам того не ведая, приоткрыл зловещий «ящик Пандоры». Удайся социалистам получить парламентское большинство (а прогнозы этого отнюдь не исключают), очень может быть, что они настоят на переносе вступления своей страны в зону новой валюты. Следовательно, вторая большая загадка, которую раскодируют выборы, касается денег.

Фактор личности

Люди, далекие от политики, определяются с кандидатурой, ориентируясь на кого-нибудь общеизвестного и популярного. Даже если выбрать надо не одного президента, а одного из 577 депутатов, на каждого кандидата падают блики какого-нибудь крупного «светила». Самыми харизматическими персонажами нынешней избирательной кампании являются президент страны Жак Ширак, премьер-министр Ален Жюппе, лидеры социалистов и коммунистов соответственно Лионель Жоспен и Робер Ю, руководитель Национального фронта Жан-Мари Ле Пен и, пожалуй, спикер расформированного парламента Филип Сегуен.

По большому счету схватка происходит между Жюппе и Жоспеном, между премьером нынешним, крайне непопулярным, и претендентом на премьера, если левые победят. Оппоненты не столько расхваливают собственные программы, сколько пугают народ друг другом. «Победа правых - это еще пять лет с Аленом Жюппе», - стращают французов, уставших от упрямства премьера, социалисты. «Победа социалистов - это возврат к растранжириванию бюджета, неэффективности госпредприятий», - напоминают правые. Не слишком желая того, Ширак по сути затеял выборы премьера, и Лионель Жоспен должен сказать ему большое спасибо за возможность уточнить собственную политическую ценность.

Что до лидера Национального фронта Жана-Мари Ле Пена, он свою кандидатуру ни в одном из округов не выставил, опасаясь публичного поражения. Тем не менее его партия, похоже, сумеет провести несколько депутатов в Национальную ассамблею. Как правило, ультраправые конкурируют за голоса с коммунистами и в тех округах, где Ле Пен традиционно популярен, коммунисты сумели выставить единую кандидатуру от всех левых сил с надеждой переиграть.

Третья, стало быть, загадка персонифицированная: какого лидера парламента пожелает для себя французский народ? И если это будет Жоспен, добьется ли он от Ширака подвижек в сторону президентско-парламентской республики? Этот вопрос также нехотя поставил французский президент.

Ну а положительный момент досрочных выборов совсем прост: в политической ситуации появится ясность, и очень скоро. На межправительственную конференцию Европейского союза 16-17 июня в Амстердам французская делегация прибудет, лишенная всяческих иллюзий касательно того, что ждет страну. И Европе станет тоже намного проще с Францией, не ожидающей пересменки власти.