«СЕРЫЙ КАРДИНАЛ» НА СВЕТУ

На этой неделе президентский предвыборный рейтинг премьер-министра Владимира Путина впервые превысил соответствующие проценты бывшего главы российского правительства Евгения Примакова - о чем с удовлетворением сообщили в СМИ. Все довольны: для телеканалов и изданий, ориентирующихся на Кремль и Белый дом, рост премьерского рейтинга свидетельствует о том, что глава государства сделал правильный выбор и совсем не погрешил против истины, объявив никому неизвестного Владимира Путина своим преемником. Антипрезидентские СМИ тоже удовлетворены: наблюдатели в России хорошо помнят, что закат многих «преемников» начинался именно с их высокого рейтинга - то есть с момента, когда в Кремле начинали понимать, что имярек может на самом деле претендовать на власть. И возглавлявший рейтинг до Владимира Путина Евгений Примаков здесь - отнюдь не исключение.

Впрочем, дело не в рейтинге. По опыту нашей президентской кампании мы хорошо знаем: не стоит полностью доверяться социологам в странах, где избирательные механизмы отнюдь не всегда связаны исключительно со свободным волеизъявлением граждан. Путина раскручивают, стремясь внушить обществу, что новый глава правительства является масштабной политической фигурой. Это выгодно и тем, кто хотел бы видеть его в роли если не преемника президента, то уж по крайней мере человека, имеющего реальную власть в стране. И тем, кто используя президентскую ревность к власти, стремится добиться отставки Путина с поста главы правительства.

Между тем секрет сегодняшнего путинского успеха - как раз в том, что он, даже сосредоточив в своих руках достаточно большую власть, - возможно, даже большую, чем премьер-министры до него, если говорить о политической сфере и сфере безопасности - так и не превратился в публичного политика. О Евгении Примакове также говорили как о политике непубличном, но имели в виду, скорее всего, неразговорчивость главы правительства. Разворот примаковского самолета накануне югославской войны, постоянные встречи премьера с представителями оппозиционных фракций Государственной думы, его яростная поддержка своих заместителей Юрия Маслюкова и Геннадия Кулика - и не столько как политиков, сколько как фигур, на которых базировалась поддержка кабинета большинством депутатов Государственной думы, - хотя бы эти шаги говорят о публичности и, главное, самостоятельности политической линии Примакова. Владимир Путин вряд ли стремится к подобным шагам. Все усилия по созданию его имиджа сводятся к нескольким несложным краскам - сильный, жесткий, уверенный в себе. Не демагог, человек дела. Если Путин произносит речи - отрывисто, спокойно и все на темы типа борьбы с террором или коррупцией. Если отправляется в поездки по стране - то, по всем законам конспирации, сообщает журналистам об одном месте назначения, а появляется в другом - как было с путешествиями в Дагестан и Чечню. Можно предположить, что рейтинг Путина растет как раз за счет того, что россияне истосковались по «сильной руке» и вдруг неожиданно заметили эту руку в качестве главного орудия деятельности нового премьер-министра. Но мне, с другой стороны, почему-то все время кажется, что рейтинг Путина растет как раз потому, что пока что деятельность премьера не затронула ничьих реальных интересов.

В самом деле: пока что Путин практически не вмешивался в экономику, так что представляющий кремлевские интересы в кабинете первый вице-премьер Николай Аксененко может чувствовать себя более чем вольготно. Казалось, что возрастающая самоуверенность первого вице-премьера, приведшая к нелепому скандалу вокруг смены руководства компании «Транснефть», может привести к бурной реакции Путина и даже отставке Аксененко. Путин никак не отреагировал, Аксененко никуда не ушел… Стало ясно, что в экономические дела глава правительства лезть не будет. Близким к Кремлю олигархам - прежде всего Борису Березовскому - он тоже особо не мешает. Миф о том, что Березовский больше не у дел, ни на что не может повлиять и никто с ним не встречается - хорошая история, придуманная, вероятно, самим Борисом Абрамовичем на досуге, чтобы ему особо не морочили голову. Самого президента Путин так же не должен особо раздражать. Он не выглядит человеком, способным отбирать лавры - по крайней мере, способен убедить, что на лавры не претендует. (Не случайно Путин, даже когда возглавлял ФСБ, не позаботился о присвоении себе генеральского звания - и это в ведомстве, где военная субординация многое значит.) Вся карьера Путина - какую бы должность он не занимал - это карьера «серого кардинала». Он был «серым кардиналом» у Анатолия Собчака и хотя, став первым вице-мэром Петербурга, сосредоточил в своих руках влияние, сравнимое с мэрским, никому и в голову не приходило считать, что Собчак может опасаться за власть из-за Путина. Он оставался «серым кардиналом», переехав в Москву - и только подтвердил своими «допремьерскими» должностями директора ФСБ и секретаря Совета безопасности, что стремится играть из-за кулис. И, кстати, он так и не стал «чьим-либо», не примкнул по-настоящему ни к одной борющейся за власть группировке. Близость Путина к Кремлю - скорее должностная близость. Эта близость, кроме того, обусловлена потребностью спецслужб влиять на кремлевскую политику - потребностью, которая должна быть персонифицирована. Можно, конечно, считать, что спецслужбы сделали ставку на Евгения Примакова, однако в этом случае они должны были быть стройной и сплоченной корпорацией - а это не так. И никогда не было так, даже во времена КГБ. У людей, работающих в спецслужбах, разные интересы, разные представления о будущем страны и своей роли в этом будущем - поэтому неудивительно, что одни делают ставку на Примакова, а другие на Путина.

Удивительно другое. Ставка на Примакова вполне логична: он политик, занимать должности - его профессия в течение многих лет. Путин - офицер, службист. Его можно отнести к тому незаметному внешне, но очень влиятельному, я даже сказал бы, могущественному слою людей, определяющих политическое развитие России на протяжении последнего десятилетия. Пусть громко сказано, пусть эти люди никогда не умели угнаться за объективными историческими процессами, зато они всегда великолепно понимали, как управляться с процессами субъективными. На свету они, однако, никогда не появлялись. Так что появление Владимира Путина я счел бы скорее актом отчаяния, показателем тотального недоверия российских спецслужб к собственной политической элите, пониманием, что эта эгоистичная и коррумпированная элита не способна обеспечить преемственность власти. И что тогда?

Другой вопрос - какова настоящая задача Владимира Путина. Должен ли он стать преемником президента Ельцина или лишь подготовить почву для преемственности? Ответом на этот вопрос станут уже ближайшие события. Вторая чеченская война начинается - и судя по тому, как она проходит, ее задача - стать пьедесталом для премьера. Однако в то же время военные действия - и новая террористическая опасность, которая может им сопутствовать, - неплохой фон для принятия разнообразных чрезвычайных мер, вплоть до создания какого-нибудь комитета общественной безопасности во главе с Путиным и переноса срока президентских выборов. Разумеется, все это лишь варианты, однако не стоит не замечать, что нынешняя, кремлевская «партия власти» стремится сохранить свое влияние, власть и деньги любым путем. Предпочтительнее, конечно, легитимным. Но если не получится - можно использовать какой-нибудь очередной испуг общества, вроде того, что был после взрывов в Москве, Буйнакске и Волгодонске. Испуг, в конце концов - тоже явление, которое можно организовать и поддержать. Главное, чтобы люди наверху справились с ситуацией, способной в любой момент выйти из-под контроля. И вот тут-то начинаешь понимать, до какой степени на своем месте оказывается Владимир Путин…