«РАЗВОДНОЙ» КЛЮЧ

В новейших украинских хрониках апрель смело может претендовать на звание месяца лишения политических иллюзий. В последние годы сей неприятный ритуал повторяется с завидным постоянством. 16 апреля 2000 года вошел в анналы как день самого циничного надругательства над народным волеизъявлением. 17 апреля 2002 года состоялось дебютное публичное политическое избиение премьера парламентом. Девятью днями спустя Кабинет Виктора Ющенко стал первым правительством, отставленным Верховной Радой, причем без внятного пояснения причин.

Минувший четверг обогатил и без того не бедную коллекцию виртуальной отечественной кунсткамеры, где собраны особо ценные образчики политического цинизма. Но главное в ином:
17 апреля 2003-го оказалось днем больших потерь. Парламент утратил шанс если не на консолидацию, то, во всяком случае, на установление четких правил достижения компромиссов. Здоровые политические силы – едва ли не последнюю возможность реально повлиять на процесс изменения Конституции. Оппозиция – лицо. Многие из ее сторонников – остатки веры в мудрость, искренность и неподкупность политиков. Не многовато ли потерь для одного, самого заурядного дня?

Нам трудно отыскать здоровую политическую логику в поступках противников режима, в очередной раз поступившихся инициативой своим оппонентам. Невразумительные и жалкие оправдания представителей оппозиции – не в счет, хотя и на них нам придется остановиться. Хотя, с нашей точки зрения, у «Нашей Украины», СПУ и «БЮТ» не было ни одной объективной причины «делегировать» свои симпатии откровенно не симпатичному им премьеру.

«ЗН» уже писало о том, что обсуждавшаяся депутатским корпусом программа Кабинета Януковича представляла собой не более чем набор популистских лозунгов и прекраснодушных фраз. При этом механизмы декларируемых «повышений», «улучшений», «оптимизаций» и т.д. и т.п. в большинстве случаев отсутствовали как таковые. Напомним также, что не было в истории нашей многострадальной Родины ни одной правительственной программы, не подвергавшейся коррекции после ее утверждения Радой. И не было ни одной программы, исполненной от первой до последней буквы. Кто-то из премьеров к сему особо и не стремился, кто-то – элементарно не успел.

Для любого мало-мальски сведущего в политике гражданина абсолютно очевидно: правительственная программа в действительности – прибор для измерения взаимоотношений между двумя ведущими органами власти. Утверждение программы – не просто форма выражения доверия правительству со стороны парламента. Это форма выражения абсолютного доверия, ибо в течение года со дня соответствующего голосования Верховная Рада добровольно отказывает себе в праве призвать Кабмин к ответу. Даже если Кабмину есть за что ответить.

А теперь давайте попробуем высчитать, из каких благих побуждений можно выписать подобную индульгенцию тому, кого, как минимум, подозреваешь в совершении большинства известных тебе грехов? Зачем было оппозиции поддерживать правительство, в котором отсутствуют ее представители, и поддерживать премьера, против которого она категорически выступала в день его утверждения? Зачем противникам Кучмы понадобилось предоставлять Леониду Даниловичу лишний повод именовать этот Кабинет коалиционным – а ведь после поддержки программы социалистами, «тимошенковцами» и частью «наших» Президент получал на это полное право? Зачем было брать на себя пускай и косвенную ответственность за завтрашние непопулярные шаги уже сегодня непопулярного правительства? Зачем противникам режима понадобилось так усложнять себе жизнь – ведь им неизбежно пришлось бы свои уступки власти пояснять избирателям, не так искушенным в тонкостях политической целесообразности? И наконец, самое непостижимое: отчего оппозиция хотя бы не попыталась побороться за контроль над правительством – главным инструментом применения админресурса? Референдум выглядит неизбежным, а методы властной «работы» с населением ни у кого не вызывают сомнений. И в этой ситуации парламентарии добровольно лишили себя законного права влиять на действия структуры, от которой зависит финансовое, организационное, техническое и всякое прочее обеспечение всенародного обсуждения будущих изменений Основного Закона. Это ли не политический суицид?

Теперь обратимся к рассуждениям проигравших и попытаемся отыскать в них зерно логики. Первый аргумент: программа правительства была обречена на утверждение и без голосов оппозиции. Поддержка оппозиции не была для Януковича жизненно важна, но, оказав такую поддержку, оппозиция ставила его в положение должника. Допустим, но что могло по своей политической цене быть сопоставимым с правом контроля за правительством в канун возможного референдума? Закон о выборах на пропорциональной основе? Допустим, но отчего тогда представители оппозиции не выставили условие: вначале на голосование будет ставиться он, а затем уже программа? Кроме того, и Тимошенко, и Мороз, и Ющенко не могли не знать о том, что Президент буквально в канун судьбоносного голосования, на встрече с представителями большинства, в очередной раз дал понять,

до какой степени он не заинтересован в принятии «пропорционального» закона. Даже если бы документ миновал первое чтение, его неизбежно «завалили» бы на втором. Его выхолостили бы, изуродовали поправками и, в самом крайнем случае, банально «прибили» бы президентским вето. Которое бы никто никогда не преодолел. К тому же, было бы несколько наивно поверить в то, что фракция «Регионы» попрет против воли Президента и проголосует за нормативный акт, который Кучма приказал не поддерживать. Стоило ли столь откровенно мараться ради столь призрачной цели?

Стоило – убеждены отдельные представители оппозиции. Во-первых, сдвинув с места проект закона о пропорциональных выборах, противники президентской «реформы» получали преимущество. Сам факт положительного голосования, по их мнению, имел психологическое и правовое значение. Успешно преодоленная процедура хотя бы первого чтения давала предмет для дальнейшего уламывания сомневающихся фракций, а кроме того давала возможность предметно ввязаться в обсуждение кучмовских инициатив. Давала повод попытаться навязать свои правила гаранту, судя по всему, разыгрывающему «карту» референдума. Жесткая позиции Президента по поводу закона была известна, но известно было и то, что «Донбасс порожняк не гонит». Потому и на первоочередности голосования не настаивали.

Оппозиционных политиков, поддержавших программу правительства Януковича, и в первую очередь Александра Мороза и Юлию Тимошенко, трудно заподозрить в политической наивности. И потому с трудом верится, что люди, отведавшие горечь предательства своих, слепо уверовали в слово чужого. Дай Бог, чтобы автор этих слов ошибался, но так легко дать себя обмануть может только тот, кто с самого начала не исключал обмана. Хотя при этом, вполне возможно, искренно надеялся, что обмана можно будет избежать. Вялое сопротивление оппозиции, ничтожество ее оправданий наводило на мысль если не о лжи, то, во всяком случае, о лукавстве. Если не о сговоре, то, во всяком случае, о некоем компромиссе с собственной совестью. И речь идет если не обо всех 89 оппозиционерах, то, во всяком случае, о многих из них. Кто-то капитулировал перед «логикой» аргументов своих вождей, кто-то — перед мощью аргументов Януковича. Для политики без разницы, кто руководствовался корыстью, кто – наивностью, кто – субординацией. Кто старался согрешить во благо, кто пытался избрать меньшее из зол, кто наделся, что его грешок не станет достоянием гласности. Проигрыш политика не имеет оправданий, ибо его поражение – поражение избирателей. И тот, кто считает иначе, должен заниматься чем-то иным.

335 голосов, отданных за программу Януковича, – это результат. 217 – за пропорциональный избирательный закон – тоже. Расколотый парламент и бессильная оппозиция – факт. А предшествовавшие всему этому циничные расчеты и благие намерения завтра будут интересовать разве что психологов.

Не суть важно, какие политические эвфемизмы отыщут свыкшиеся с цинизмом украинской политики журналисты. Для политиков должно быть важно (и, надеемся, для них это все еще важно) то, что многие избиратели расценят содеянное ими как предательство. И по-своему будут правы.

Был ли смысл поддерживать Януковича ради того, чтобы не плодить ненужных врагов? Помогать ему потому, что он – враг моего врага? Стоило ли верить ему на слово, не требуя гарантий, для того чтобы потом неизбежный обман использовать как очередное свидетельство коварства власти? Можно ли использовать оказанные режимом услуги для борьбы с режимом? Я намеренно поставил вопросы в конце услышанных от различных представителей оппозиции утверждений – именно так некоторые из них пытались аргументировать свои поступки. Попытайтесь ответить на приведенные выше вопросы и сами сделайте вывод об искренности тех, кто это говорил.

Для вашего покорного слуги тезис о том, что программа Януковича «проходила» парламент «без вариантов», отнюдь не выглядит аксиомой. Если в случае с новым избирательным законом Леонид Данилович сказал свое веское «нет», то со своим отношением к возможности выписывания «индульгенции» Кабмину он, насколько известно, жестко не определился. С одной стороны, Президент искренно любит «подвешенные» правительства. Перспектива отправить (в случае необходимости) Януковича в отставку руками Рады, а не своими собственными, выглядела заманчиво. Однако же присутствовала и необходимость развязать исполнительной власти руки в преддверии референдума. И Кучма отдал судьбу правительства в руки Господа Бога и господина премьера. То есть жесткой установки во что бы то ни стало поддерживать программу у большинства не было.

У оппозиции был шанс – их слово против слова Януковича. Их сила против силы «донов». Они знали об имеющемся шансе, но отчего-то им не воспользовались. Они даже не пытались найти союзников во вражеском лагере, при помощи которых можно было бы «завалить» правительственную программу. А ведь именно это было бы настоящей демонстрацией силы. Демонстрацией возможностей оппозиции. Демонстрацией практической готовности контролировать процесс внесения изменений в Конституцию. Но вожди оппозиционеров даже не обсуждали вопрос об организации вотума недоверия правительству. Они обсуждали только то, стоит ли стать частицей вотума доверия. И если да – то что именно за это просить. Отдадим должное фракции КПУ– вопреки имевшимся сомнениям, они искушению не поддались.

Кстати, о коммунистах. «Наша Украина» определялась со своим отношением к голосованию по программе последней из оппозиционных парламентских сил. В ходе острой дискуссии некоторые представители фракции в качестве аргумента «за» выдвигали следующий тезис: «БЮТ» и СПУ однозначно решили отпускать Януковичу и его команде прошлые и будущие грехи. Присоединившись к ним, мы демонстрируем единство оппозиции. Странная логика, правда: продемонстрировать власти свою принципиальность, поддержав эту самую власть. Ведь, повторюсь еще раз, последний, – голосовали не за Януковича, голосовали за безнаказанность власти. И демонстрировать единение следовало иначе, и пример следовало, наверное, в этом случае брать не с социально близкого «БЮТ» (имевшего свои резоны), а с идейно чуждой, но, как выяснилось, принципиальной КПУ.

Очередной разнобой в рядах оппозиции (половина поддержала программу, половина – нет) только усилил подозрения насчет недееспособности оппозиции. 14 апреля она исподволь начала эти подозрения развеивать – лидеры четырех ведущих оппозиционных сил подписали совместный референдум, где изложили свои взгляды на грядущую политическую реформу, принципиально не совпадающие со взглядами Президента. Находилось немало скептиков, сомневавшихся в том, что под этим документом появится автограф Виктора Ющенко (находящегося, как известно, в вечном и пока, к сожалению, безуспешном поиске абсолютной политической гармонии). Но Виктор Андреевич скептиков посрамил, завизировав меморандум в канун выступления Президента перед депутатами.

Недавний жесткий, даже резкий спич кормчего «НУ» на парламентских слушаниях, посвященных конституционной реформе, во многом перекликался с вдумчивой речью Мороза. Начинало появляться смутное ощущение, что Ющенко превращается в настоящего лидера, а оппозиция – в настоящую силу. Появление меморандума, скрепленного визами четверых вождей, ощущение укрепило. А потом наступил четверг. Оппозиционный квартет сыграл дикое попурри, истеричную фантазию на тему похоронного и свадебного маршей. Виктор Андреевич в очередной раз не смог найти политическую гармонию внутри самого себя. А затем, в очередной-таки раз, не смог навязать своей воли фракции, изначально настаивая на так называемом «консолидированном» голосовании по программе правительства, но в итоге смирившись с неизбежностью «свободного» голосования. В результате это частично спасло репутацию фракции (в сравнении с СПУ и «БЮТ»), но не спасло репутацию оппозиции.

Авторы одной любопытной (хотя и не слишком правдоподобной) версии берутся утверждать, что в действительности в стане оппозиции все еще «запущеннее», чем кажется. Согласно одной из гипотез, Янукович таки давал слово подсобить оппозиции протолкнуть пропорциональный закон. И таки сдержал свое слово. Как утверждают наши источники, премьер не мог рисковать «родной» фракцией «Регионы». И потому искал «коллаборационистов» в других местах и нашел для них необходимые аргументы. Но подкачала (причем не в первый раз) сама оппозиция. 11 человек, представляющих «НУ», «БЮТ» и СПУ, не отдали свои голоса за судьбоносный для противников режима документ. Именно этих голосов и не хватило для положительного результата. Кто-то воздержался, кто-то не голосовал, кто-то вовсе отсутствовал…

Оппозиция утверждает, что закон для нее был настолько важен, что она пошла ради него на союз с противником. На фоне этого постоянно практикующийся сбор карточек и вовсе выглядел бы невинной забавой. Не хочется никого попрекать, но борцы с властью сами дают повод для сплетников. Которые думают, что кое-кто из оппозиционеров был «простимулирован» не только в связи с голосованием по программе правительства…

Оппозиция в очередной раз продемонстрировала неумение консолидироваться, неумение сообща отвечать даже на серьезные политические вызовы. А между тем от нее именно сейчас потребуется максимум слаженности, чтобы окончательно не уступить в игре, в которой ее шансы были, как минимум, не проигрышными. Президент упорно идет к своей цели. Причем упорства ему все так же не занимать, а конечная цель по-прежнему не ясна. То есть для всех очевидно, что Кучма не хочет отдавать власть, но каким образом он хочет ее сохранить, как надолго и в каком формате – тайна для всех. А когда не известен яд, сложно отыскать противоядие. Особенно если врачи расходятся не только во взглядах на излечение, но и долго спорят по поводу определения термина «отравление».

Референдум кажется практически неизбежным для большинства ведущих политических игроков, но референдум – инструмент, «разводной» ключ. Но кого, как и когда гарант будет «разводить», не ясно. Выступление Леонида Даниловича перед народными избранниками в связи с ежегодным посланием Президента Верховной Раде ясности не внесло. Парламентарии лишний раз удостоверились в неприятии Кучмой пропорционального, лишний раз убедились, что бикамерализм для него – не просто навязчивая идея, и, кажется, не только предмет для политического торга. И все. Дальше – темнота.

Для депутатов по-прежнему загадкой является не только то, как далеко способен зайти в своих «всенародных» инициативах Президент, но и то, как далеко способен зайти в правовых обоснованиях этих инициатив Конституционный суд. Можно лишь предположить, что власть постарается избежать ошибок, допущенных во времена «всенародного» референдума 2000 года и последовавшего за ним бесконечного и бесполезного имплементационного процесса. Напомним, что тогда Конституционный суд достаточно «бесцеремонно» вмешался в процесс реформирования Основного Закона «по Кучме». Заставил его изъять ряд вопросов из того перечня, который Леонид Данилович заготовил для референдума. Поставил под сомнение правовую корректность формулировки «постоянно действующее парламентское большинство». Разъяснил, что «всеукраинским референдумом по народной инициативе непосредственно не могут вноситься изменения в Конституцию Украины». Растолковал, что выражение недоверия на референдуме не является поводом для досрочного прекращения полномочий Верховной Рады либо любого другого конституционного органа власти. Отыскал целый ряд юридических изъянов в президентской схеме введения второй палаты парламента. А также напомнил, что единственным инструментом внесения изменений в Основной Закон является Верховная Рада, а еще точнее – конституционное большинство парламента.

Хочется верить, что судьи Конституционного суда будут столь же беспристрастны и в этот раз. Хочется верить в здравый смысл народа. В мудрость, ответственность и неподкупность политиков. Особенно сильно этого хочется в те дни, когда не хочется верить чужим словам. Своим предчувствиям. Своим глазам и ушам.