ПЯТАК, КОТОРЫЙ НУЖНО РАЗМЕНЯТЬ

«Подходит Петька к Василию Ивановичу.

- Василий Иванович, «белые» броневики на нас пустили.

- Возьми, Петька, гранату, и пойди отгони.

Через некоторое время Петька возвращается.

- Отогнал?

- Отогнал.

- Тогда положь гранату на место».

Анекдот советских времен

22 июля в МИД Украины завершило работу совещание руководителей иностранных диппредставительств. Длилось оно пять дней, в течение которых послы и генеральные консулы имели возможность подышать дымом отечества, сопоставить ожидаемое с реальностью, и, наконец, увидеть, услышать и определить собственные шансы удержаться в очень непрочной пирамиде госуправления в нынешней Украине.

О другом, вроде того, какие именно ориентиры получил ведущий эшелон украинской дипломатической службы для дальнейшей работы в странах пребывания, говорить конкретно затруднительно, поскольку совещание проходило за плотно закрытыми дверями.

Впрочем, не боясь уж слишком ошибиться, можно утверждать, что «новые задачи» были сформулированы в определениях, традиционных для большинства постсоветских государств, у которых дела идут, мягко говоря, не очень - углубить, расширить, наполнить конкретикой. Вероятно, в результате скрупулезного изучения всего, о чем говорили Президент и секретарь Совета национальной безопасности и обороны, появятся «Мероприятия по выполнению...» О выступлениях министров не упоминаю, ибо в нынешней ситуации сказать наверняка, кто из них «еще», а кто «уже» - практически невозможно.

Короче говоря, совещание как совещание. Разве что помпы было побольше, нежели на других министерских. Потому как публика собралась избранная: дипломатический бомонд, политическая аристократия. Не с каждым, согласитесь, Президент станет фотографироваться на память...

А теперь позволю себе

некоторые размышле-

ния, так сказать, «nota bene» на полях блокнота, или точнее - магнитофонной кассеты. Много или мало удалось достичь украинскому внешнеполитическому ведомству за последние годы - вопрос конечно же риторический. С этим согласятся все. Даже те, кто патологически склонен критиковать, каких в нынешние времена предостаточно. Можно смело утверждать, что с момента взятия Украиной курса на интеграцию в европейское экономическое и политическое пространство, ее успех был как бы предрешен.

Во-первых, потому что не только Запад, но и бывшие партнеры по СССР встретили известную строптивость Киева по отношению к Москве с симпатией. Явилась ли эта политика неожиданностью для людей, принимающих ключевые решения за океаном и несколько ближе, разговор отдельный. Так или иначе, но задиристость Украины способствовала ее быстрому продвижению в евроструктуры, еще вчера казавшиеся чем-то вроде царских хоромов, которые рассматриваешь из окон хаты-мазанки.

Во-вторых, потому что в период становления государства внешняя политика объективно оказывается на первом плане. Невозможно, провозгласив независимость, не передвигаться по миру, и не налаживать двухсторонние связи и сотрудничество с теми, кто признал тебя субъектом международного права. В истории государств, которые возникли на карте мира, по крайней мере, в нынешнем столетии, вы с избытком найдете примеры того, как их главы и министры иностранных дел буквально носились по свету. В парламентах республик и кабинетах министров монархий разворачивались острые дискуссии по поводу того, признавать или не признавать новоявленных «самостийныков». Тема эта попадала на первые полосы газет, что, в свою очередь, пользуясь современной лексикой, способствовало росту информированности мировой общественности о возникновении новых государственных образований.

И, в-третьих, потому, что хоть и с опозданием, но в кабинет министра на Михайловской пришел человек по имени Геннадий Удовенко. Знал ли мир о Украине в году, скажем, 1992? Думаю, что нет. Знал ли политический истэблишмэнт Запада бывшего советского дипломата, постоянного представителя УССР в ООН Геннадия Удовенко? Несомненно, да. Кто еще из украинских политиков и дипломатов имел столь давние широкие личные связи со многими президентами, ведущими государственными деятелями, министрами иностранных дел? Ответа не требуется...

Сегодня принято считать, что главными успехами украинской внешней политики стало подписание «больших» договоров с Россией, Румынией, Хартии о специальном партнерстве с НАТО. Все это наверняка так, однако, по моему глубокому убеждению, более важные достижения молодой украинской дипломатии лежат в плоскости менее заметной, но гораздо более важной, если говорить об эффективности внешней политики в принципе. Ведомство Удовенко прорубывало дорогу утлой казацкой чайке с названием «Украина» в тине безразличия, непонимания и снисходительности. Неприметные двухсторонние документы о избежании двойного налогообложения, межведомственном и региональном сотрудничестве, консульские конвенции, меморандумы о либерализации двухсторонней торговли, делимитация границ - как бы уныло и буднично это не звучало - сделали, быть может, больше, чем самый «большой» договор: связали Украину с миром десятками, сотнями тонких, но очень крепких ниточек, на которых, в сущности, и держится международное сотрудничество. Именно внешняя политика, вовлекая Украину в это сотрудничество, сделала необратимыми демократические преобразования, являющиеся самым главным достижением молодой государственности. Без внешнеполитических инициатив было бы немыслимо участие Украины в создании новой архитектуры европейской безопасности, диалог с международными финансовыми организациями. Зарождающийся средний класс - основа основ всякого современного демократического общества - тоже многим обязан своим появлением этой самой внешней политике.

Все это, плюс огромная работа, проделанная Удовенко в сотрудничестве с такими талантливыми профессионалами как Антон Бутейко, Борис Тарасюк, Николай Макаревич, Константин Грищенко и многими другими, дали повод Президенту Украины в один из июльских дней 1997 года констатировать, что страна не то, что бы гордится своими дипломатами, но о заслугах их знает.

Впрочем, что поспешили сообщить в прошлую субботу некоторые хорошо информированные источники, Леонид Кучма не склонен был развивать эту тему, и в соответствии с законами жанра, вскоре перешел «до окремих недоліків». Речь шла о промахах в работе с кадрами, о необходимости наводить порядок в такой важной для государства структуре, какой является МИД, о требовании времени экономизировать внешнюю политику. Однако прозвучавшая критика, как считает первый заместитель министра Антон Бутейко, он же председатель оргкомитета совещания, вовсе не означала, что МИД предписывается срочно менять неправильно определенные ориентиры.

- Конечно же нет, - сказал он. - Эти приоритеты определены Президентом и Верховной Радой. Именно они лежат в основе нашей внешней политики. Другое дело, что на данном этапе следует сконцентрировать внимание на отдельных аспектах, в частности на интеграции в европейские и евроатлантические структуры. Этот вектор определен в основных направлениях нашей внешней политики. Сейчас мы рассматриваем его в контексте сотрудничества по другим направлениям. НАТО, ЕС - все это важные элементы одного звена. Второе - экономизация внешней политики, конкретные шаги в данном направлении, более тесная ее увязка с политикой внутренней.

Важным вопросом, точнее ответом на него, является и определение места Министерства иностранных дел в структуре органов государственной власти. Будучи весьма эффектной и кажущаяся простой, эта тема с успехом, а чаще без оного, эксплуатируется многими политиками и журналистами, считающими своим гражданским долгом высказаться по поводу работы внешнеполитического ведомства. Кто важнее - администрация Президента, СНБОУ или МИД? В то же время такая постановка вопроса уже сама по себе некорректна. Министерство иностранных дел в структуре любой государственной власти занимает место специфическое. Наше - не исключение. Министерство на площади Михайловской не является инструментом какой либо одной ветки власти. Да, оно выполняет роль инструмента внешней политики Президента, ибо именно он, в соответствии с Конституцией, несет ответственность за эту самую внешнеполитическую линию государства как его глава. Да, оно, министерство, напрямую соприкасается с Советом национальной безопасности и обороны Украины, потому что министр иностранных дел входят в СНБОУ. Речь идет о теснейшем переплетении трех-четырех структур государственной власти, каждая из которых функционирует в рамках своей компетенции. У каждой свои задачи. Соответственно и неудачи во внешней политике не могут адресоваться одному лишь МИДу, потому что речь идет о том уровне решений, которые редко принимаются в сольном исполнении.

Дипломатия - штука сильная, но не всемогущая. Это всего лишь искусство возможного. И если у наших дипломатов в качестве главного и единственного аргумента на переговорах зачастую оказывается лишь пресловутая Петькина граната, то справедливо ли сваливать вину за отсутствие прогресса в важных для Украины делах главным образом на них?

Успех внешней политики напрямую связан с ситуацией внутри государства, а говоря проще - с уровнем его экономического развития. В какой ситуации находится наша экономика - общеизвестно. Причины также не являются большим государственным секретом, и важнейшая из них -заведомо дискриминационное сотрудничество с главным торгово-экономическим партнером - Россией, которая на корню гасит любую попытку нашей экономики преодолеть катастрофический кризис. Повторять об этом сегодня стало просто неприлично, поскольку об историях с «ИТЕРой», «Газпромом», «Укркордоннафтогазбудом», «Газтранзитом», ЕЭСУ, отсутствием платы за транзит газа через территорию Украины, за аренду баз в Севастополе и не только, отданный ядерный потенциал не знает разве что нелегал-азиат, пробравшийся на территорию Украины в запасном скате КаМАЗа. Впрочем, даже он удивился бы узнав, что договорная цена русского газа для Латвии составляет 73,6 доллара США за 1 тысячу кубометров, для Грузии - 70, а для Украины - 80. И не вина украинских дипломатов в том, что переговоры о взаимовыгодном партнерстве всякий раз заканчиваются не в нашу пользу, а попытки обеспечить альтернативные источники поставок энергоносителей поразительным образом напоминают безуспешные старания алхимиков создать философский камень. Дайте им полномочия сказать: «Простите, господа, но на таких условиях мы сотрудничать не можем»...

Построив эту нехитрую схему, я не пытаюсь склонить читателя к умозаключению вроде того, что первопричина наших бед лежит в отсутствии политической воли у Леонида Кучмы или Владимира Горбулина. Это было бы слишком упрощенно, именно в духе тех, для кого все предельно ясно и понятно: МИД ведет неправильную кадровую политику, безынициативен, сотрудникам центрального аппарата платит смехотворно мало, за что министр и был поддан суровой, но справедливой критике. Я, пробуя найти ответ на вопрос, почему сильные и умные люди, умеющие бороться за власть и выигрывать, щедро одаренные талантами политиков и амбициями честолюбивых руководителей, сделавшие в свое время решительный шаг в сторону, противоположную от северного соседа, почему эти люди не могут решить столь простое арифметическое действие, которым есть вычитание из так называемой украинской задолженности России того, что она задолжала нам. Специалисты говорят, что это моментально оздоровило бы экономическую ситуацию и открыло второе дыхание в задыхающемся организме отечественного хозкомплекса. Почему они тянут, прекрасно понимая, что проволочка бьет прежде всего по ним, по их власти, борьбе, за которую отдано столько сил... Не могут или не хотят? Или хотят, но не могут?

Как не без основания замечали классики марксизма-ленинизма, политика есть сконцентрированная экономика. Поэтому постановка задачи экономизировать нашу внешнюю политику действительно весьма актуальна. Но, повторюсь, с чем решать ее, имея в руках одну гранату в качестве неразменного пятака?

Сразу после мартовского выступления Леонида Кучмы в Верховной Раде, в котором он практически не упомянул внешнюю политику, я обратилась с вопросом «что бы это значило» ко многим иностранным дипломатам, которые пришли в парламент послушать программную речь Президента. Ответ подавляющего большинства сводился к тому, что раз не упомянул, значит нет проблем, значит все, в принципе, хорошо. Но дипломаты, на то они и дипломаты, чтобы думать одно, а говорить иногда другое. Но такой же мысли придерживались и многие наши политики из различных фракций и групп. Так что, смею утверждать, смутные времена переживает датское королевство не из-за нерадивости своих чиновников от внешней политики. К тому же, скверное это дело, вовремя не избавляться от дурных советских привычек моментально забывать все хорошее, сделанное предыдущим руководителем. Процесс прихода новых министров, в том числе и иностранных дел, закономерен. И если Геннадий Удовенко возглавит 52-ю сессию ООН, это не означает, что его «ушли». Я как-то не припоминаю, чтобы кто-либо из соотечественников, к примеру Кофи Ананна, утверждал, что на свою ответственную должность он попал в качестве наказания. Но это так, к слову, точнее в завершение заметок об июльском совещании в МИДе.