ПРАВООХРАНИТЕЛЬНЫЕ ОРГАНЫ УКРАИНЫ КАК ИНСТРУМЕНТ ПОЛИТИЧЕСКОЙ БОРЬБЫ

Недавно в прессе было опубликовано письмо генерального прокурора Украины Г.Васильева от 30 марта 2004 г. на имя председателя Верховного суда Украины В.Маляренко. Оно вызывало удивление не только тем, что генеральный прокурор публично дал отрицательные оценки ряду судебных решений, вступивших в законную силу, и прямо указывал главе Верховного суда, как нужно было бы рассматривать то или иное уголовное дело, но и прежде всего начальной фразой: «Становление Украины как развитого демократического, правового государства зависит от эффективной работы всех властных правоохранительных органов, в т.ч. суда и прокуратуры...»

После первой волны смущения, вызванной включением судебной ветви власти в состав правоохранительных органов, закралось подозрение: генеральный прокурор просто не знает, что в развитых демократических и, главное, правовых, государствах суды не принадлежат к правоохранительным органам (являющимся подразделением исполнительной власти), а представляют самостоятельный и совершенно отделенный от правоохранительных органов институт. Тем не менее не стоит поспешно объявлять процитированную фразу опиской помощников Г.Васильева. Быть может, он решил очертить реальное положение дел и указал настоящее место, занимаемое судебной властью в Украине.

Действительно, разве можно считать наши суды независимой ветвью власти, если они давно стали инструментом экономической и политической борьбы как между различными провластными группировками, так и между властью и оппозицией? По крайней мере, недавнее решение Конституционного суда Украины (КСУ) о возможности действующего Президента баллотироваться еще на один президентский срок окончательно раскрыло глаза тем, кто до сих пор верил, что в Украине имеются хотя бы какие-то признаки независимого правосудия. И вобще — как можно говорить о независимости судебной системы, если Президент, в украинских реалиях олицетворяющий исполнительную власть, назначает судей на должности на первые пять лет, образовывает или упраздняет суды по территориальному принципу, назначает судей на административные должности (за исключением Верховного суда Украины, ВСУ), устанавливает должностные оклады и прочие выплаты всем носителям правосудия?

Дискуссионным является и вопрос о том, относится ли к правоохранительным органам прокуратура. На первый взгляд — нет. В Конституции Украины прокуратуре посвящен отдельный раздел наравне с ветвями власти, а генеральный прокурор должен быть полностью независимым и действовать лишь в соответствии с законом. Но на самом деле прокуратура полностью подчинена исполнительной власти, о чем наглядно засвидетельствовало, например, унизительное увольнение с должности предыдущего генерального прокурора С.Пискуна указом Президента без каких-либо оснований, предусмотренных Законом Украины
«О прокуратуре».

Отсутствие какого-либо общественного контроля над деятельностью правоохранительных органов, прокуратуры и суда привело к тому, что они фактически слились в единую корпорацию, подчиненную администрации Президента, и превратились в активных участников политической борьбы. Экономическое давление и уголовное преследование оппозиционно настроенных политиков, объявление недействительными результатов выборов, участие в пропагандистских кампаниях — это далеко не полный список методов из арсенала правоохранительно-прокурорско-судейского объединения.

Втягивание правоохранительных органов, прокуратуры и суда в политическую борьбу стало возможным лишь потому, что работа в этих органах превратилась в разновидность предпринимательской деятельности. В обмен на полную лояльность к власти и готовность выполнить любое поручение, сотрудники налоговой и обычной милиции, офицеры Службы безопасности Украины (СБУ), судьи, прокуроры получают возможность беспрепятственно заниматься собственным бизнесом во внерабочее время и пополнять «карманные фонды» за счет сограждан — в рабочее.

В последнее время украинские власти отказываются даже от внешних признаков легитимности того же правосудия — в судах зачастую отсутствует государственная символика, а впервые назначенные судьи уже на протяжении нескольких лет не могут принять присягу перед Президентом в соответствии с Законом Украины «О статусе судей». До сих пор не утвержден текст присяги прокурорского работника, хотя обязательное принятие такой присяги всеми следователями прокуратуры и помощниками прокуроров предусмотрено статьей 46 Закона Украины «О прокуратуре».

Поставив милиционеров, судей, прокуроров перед необходимостью ежедневно нарушать законы и, ввиду небольшой зарплаты, искать дополнительные источники финансирования, исполнительная власть методом «кнута и пряника» обеспечила их полную зависимость: пока блюститель порядка или судья выполняют приказы, какими бы незаконными они ни были, он может пользоваться всеми возможностями (прежде всего — коррупционными) своей службы для обеспечения собственного благосостояния. Если же блюститель порядка или судья откажется выполнить заказ «сверху», то всегда можно устроить показательную порку за нарушение законности — как это было, например, с предшественником нынешнего генерального прокурора. Следовательно, если исчезнет коррупция в правоохранительных органах, прокуратуре и судах, то эти органы станут просто неспособными выполнять политические заказы.

«Левоохранительные» органы

К правоохранительным органам Украины (все чаще называемым «левоохранительными») относятся те подразделения исполнительной власти, главная задача которых — охрана общественного порядка, предотвращение преступлений и их раскрытие. А именно: подразделения Министерства внутренних дел (МВД) и Государственной налоговой администрации, на сотрудников которых распространяется действие Закона Украины «О милиции»; СБУ, Государственного таможенного комитета, Государственной службы охраны и некоторые другие.

Если процент раскрываемости преступлений в странах Западной Европы колеблется в пределах 40—45% (самыми высокими являются показатели Бельгии и Франции — 52%), то в Украине раскрываются 80—85% преступлений, а в отдельных регионах — даже 90%. Впрочем, слово «раскрывается» нужно заключать в кавычки, поскольку систематическое нарушение прав человека давно уже стало своеобразной «визитной карточкой» украинских правоохранителей, а методы работы налоговых милиционеров и работников Госавтоинспекции — темой многочисленных анекдотов.

Как показывают личные наблюдения автора, около 70% задержанных, пребывающих в изоляторах временного содержания (ИВС) управлений МВД, находятся там без каких-либо законных оснований, предусмотренных статьей 106 действующего Уголовно-процессуального кодекса (УПК) Украины. Содержание невинных людей (а до вступления обвинительного приговора в законную силу любой подозреваемый или обвиняемый является невиновным) в нечеловеческих условиях ИВС и следственных изоляторов (СИЗО) является важным элементом следственной работы, благодаря которому часто признают себя виновными совершенно не причастные к преступлению люди, — чтобы как можно быстрее оказаться в исправительной колонии, где условия все-таки лучше.

Главной особенностью следствия по уголовным делам в Украине является нарушение главного права обвиняемого — права на защиту. Несмотря на то что статья 59 Конституции Украины провозглашает: «Каждый волен в выборе защитника своих прав», до 2000 г. к выполнению функций защитника допускались лишь лица, имевшие свидетельство на право занятия адвокатской деятельностью. Хотя в демократических странах к процессуальному представительству и защите в уголовных делах также допускаются лишь адвокаты, в украинских реалиях такое положение дел приводило к нарушению прав обвиняемых и поощряло правоохранительный беспредел. Это обуславливалось тем, что при коммунистическом режиме профессия адвоката была непрестижной, а в адвокатуру зачастую шли бывшие милиционеры, уволенные с работы за нарушение законности. Никаких стимулов заботиться о профессиональном уровне украинские адвокаты не имели (как не имеют и сейчас), поскольку результат процесса часто зависит не от убедительности аргументов защитника, а от того, удалось ли подсудимому найти достаточную сумму денег для снискания благосклонности судьи. Но даже такие адвокаты были доступны лишь для зажиточных слоев, преобладающая же часть населения, не имея средств на оплату правовой помощи, была (и до сих пор является) совершенно беззащитной перед правоохранителями.

Единственный выход из этой ситуации усматривался в том, чтобы допускать в качестве защитников в уголовном процессе не только адвокатов, но и других лиц по усмотрению обвиняемого. Такой выход представлялся логичным еще и потому, что УПК Украины позволяет в любом случае допускать на стадии судебного разбирательства в качестве защитников близких родственников подсудимого (не говоря уже о том, что подсудимый имеет право осуществлять защиту сам, хотя почти никогда не имеет адвокатского свидетельства).

После решения Конституционного суда Украины по «делу Г.Солдатова» к защите на стадии досудебного следствия начали допускать не только адвокатов, но и «специалистов в области права», проще — имеющих высшее юридическое образование1. Однако это повлекло потери в заработках адвокатов, являвшихся непременным «винтиком» правоохранительно-прокурорско-судейской корпорации и выполнявших функции финансового посредника между следователем (или судьей) и обвиняемым. Как следствие, появилось постановление пленума Верховного суда Украины от 24 октября 2003 г., где признавалась правильной практика тех судей, которые не выполняют указанное решение КСУ и нарушают требования новой редакции статьи 44 УПК Украины, не допуская к защите специалистов в области права. Это постановление вызвало шок даже среди адвокатов, а судьи его нередко просто саботируют, ссылаясь на то, что Верховный суд не является источником права. Тем не менее само по себе наличие подобного документа свидетельствует об уровне правового нигилизма, культивируемого высшей судебной инстанцией государства.

Надзор и надзиратели

Вступая в 1995 г. в Совет Европы, Украина приняла на себя обязательства отменить явление, унаследованное от СССР, — так называемый общий прокурорский надзор. Бывшая редакция Закона Украины «О прокуратуре» позволяла прокуратуре вмешиваться фактически во все сферы общественной жизни под личиной «надзора за соблюдением законности». Прокурор имел право устраивать любые проверки на любом предприятии, опротестовывать приказы и распоряжения, подавать иски в суд в интересах отдельных субъектов хозяйствования, то есть выполнять функции, в цивилизованных странах относящиеся исключительно к компетенции суда.

Однако международные обязательства нужно выполнять, поэтому в действующей Конституции упоминания об общем надзоре нет, зато в статье 121 сказано, что прокуратура Украины представляет единую систему, на которую возлагаются:

1) поддержка государственного обвинения в суде;

2) представительство интересов гражданина или государства в суде в случаях, определенных законом;

3) надзор за соблюдением законов органами, проводящими оперативно-розыскную деятельность, опознание, досудебное следствие;

4) надзор за соблюдением законов при выполнении судебных решений в уголовных делах, а также при применении иных мер принудительного характера, связанных с ограничением личной свободы граждан.

Закон Украины «О прокуратуре» был приведен в соответствие с Конституцией и теперь не содержит ни слова об общем прокурорском надзоре. Вместе с тем общий надзор как был, так и есть, а прокуратура продолжает активно заниматься не предусмотренной законом деятельностью, поскольку Переходные положения Конституции содержат очень интересный пункт: «Прокуратура продолжает выполнять, в соответствии с действующими законами, функцию надзора за соблюдением и применением законов и функцию предварительного следствия до введения в действие законов, регулирующих деятельность государственных органов по контролю за соблюдением законов, и до формирования системы досудебного следствия и введения в действие законов, регулирующих ее функционирование»2.

Переходные положения Конституции Украины предусматривали пятилетний срок для приведения законодательства в соответствие с Основным Законом. Именно в этот срок состоялось реформирование судебной системы. Но в отношении реформирования прокуратуры законодатели никаких сроков не установили, и потому она до сих без какого-либо правового обоснования продолжает заниматься общим надзором, органы прокуратуры проводят досудебное следствие по ряду преступлений, прокурор фактически может вмешаться в следствие по любому уголовному делу и забрать его в свое производство.

Обжалованию не подлежит

Полная беззащитность гражданина перед правоохранительным беспределом нашла свое воплощение в новой редакции статьи 234 УПК Украины, которая, по сути, сделала невозможным обжалование действий следователя до суда. И раньше, до принятия новой Конституции Украины, уголовно-процессуальное законодательство не предусматривало возможности обжалования в судебном порядке действий (бездеятельности) следователя во время проведения досудебного следствия. Если следователь нарушал законность, направить жалобу можно было только прокурору, осуществлявшему надзор.

Ситуация кардинально изменилась с вступлением в силу новой Конституции Украины, статья 55 которой гарантирует возможность обжалования в суде любого действия (бездеятельности) должностных лиц. При этом Конституция является законом прямого действия, и в случае, когда законодательство не содержит процедуры реализации того или иного ее положения, суд обязан применять соответствующую статью Конституции непосредственно, на что судам было указано в 1996 г. постановлением пленума Верховного суда Украины3. Если жалобы касались административных, трудовых или гражданских правоотношений, то механизм применения установок Конституции был понятен и предусматривался Гражданским процессуальным кодексом (ГПК) Украины (глава 31-А). Что же касается обжалования действий (бездеятельности) органа дознавания, следователя или прокурора во время производства по уголовному делу, то процедура такого рассмотрения законодательно установлена не была. Конституционный суд Украины решением от 23 мая 2001 г.4 разъяснил, что в случаях, когда закон не содержит порядка обжалования действий (бездеятельности) органа или служебного лица, жалоба должна рассматриваться судом по процедуре, предусмотренной именно главой 31-А ГПК Украины.

Это решение имело все шансы положить конец беззаконию, давно ставшему краеугольным камнем функционирования всей украинской правоохранительной системы, — поскольку, согласно статье 248-4 ГПК Украины, подача жалобы останавливает выполнение обжалованного акта (например, постановления следователя или предписания прокурора), а решение по жалобе должно выноситься судом в течение 10 дней. Этим немедленно воспользовались граждане, права которых нарушались органами следствия. В качестве примера можно привести эпизод по «делу Н.Замковенко», где обвиняемый подал две жалобы на действия заместителя генерального прокурора и следователя — и обе жалобы судом были удовлетворены5. Это не только произвело колоссальное впечатление на весь аппарат прокуратуры, но и вынудило искать пути выхода из подобной ситуации тех власть имущих, которые стремились и в дальнейшем держать под рукой «карманные» органы уголовного преследования. «Прецедент Н.Замковенко» был для них опасен и тем, что признание судом незаконными тех или иных действий следователя делало невозможным использование следствием полученных во время таких действий доказательств — поскольку, в соответствии со статьей 62 Конституции Украины, обвинение не может основываться на доказательствах, полученных незаконным путем. А это могло развалить любое «заказное» уголовное дело.

Для устранения подобных случаев в дальнейшем были немедленно разработаны и, как ни странно, поддержаны Верховной Радой изменения к статье 234 УПК. Новая редакция статьи гласит: «Действия следователя могут быть обжалованы в суде. Жалобы на действия следователя рассматриваются судом первой инстанции при предварительном рассмотрении дела или при рассмотрении его по существу, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом».

Это означает, во-первых, что жалобы на действия следователя уже не могут рассматриваться в соответствии с главой 31-А ГПК Украины; во-вторых, что жалоба на акт, вынесенный следователем, уже не останавливает действия этого акта до рассмотрения жалобы, как это было ранее; в-третьих и главное — жалобы на действия следователя теперь рассматриваются только после того, как досудебное следствие завершится и дело будет передано в суд, то есть когда жаловаться не имеет никакого смысла. Следователь может подвергать пытке обвиняемого, может незаконно арестовать его, незаконно удерживать его в следственном изоляторе, заручившись поддержкой со стороны начальника СИЗО — и ничего до передачи дела в суд поделать нельзя. А если дело никогда не будет передано в суд, например, ввиду его закрытия по реабилитирующим обстоятельствам, амнистии или в связи со смертью замученного истязаниями подследственного?

И даже если дело дойдет до суда, нет никакой гарантии, что суд рассмотрит жалобу, поскольку УПК Украины не содержит не только порядка рассмотрения таких жалоб, но и не предусматривает обязанности суда их рассматривать. К тому же, если ранее при рассмотрении жалоб на действия следователя в порядке главы 31-А ГПК Украины суд выносил решение, обязательное к выполнению, то единственным процессуальным документом, который суд может вынести в данное время, является частное определение, то есть документ, в отличие от судебного решения, не влекущий за собою никаких правовых последствий, а только уведомляющий следственный орган об обнаружении в его работе недостатков. При этом права человека, нарушенные следователем, не восстанавливаются.

В качестве примера можно привести уголовное дело, по которому был привлечен к ответственности бывший вице-президент банка «Славянский» Б.Фельдман и считающееся уникальным из-за невероятного количества нарушений законности, допущенных на всех стадиях следствия и судебного разбирательства. Б.Фельдман был арестован 13 марта 2000 г. Через год, 13 марта 2001 г., срок удержания под стражей истек и никем не продлился, но обвиняемый продолжал незаконно пребывать в Лукьяновском СИЗО №13. После принятия КСУ упомянутого решения от 23 мая 2001 г. адвокаты Б.Фельдмана обратились в суд с жалобой на бездеятельность начальника СИЗО, не освобождающего заключенного. 21 августа 2001 г. Печерский районный суд г. Киева вынес решение о немедленном освобождении Б.Фельдмана, но он был повторно задержан прямо на территории СИЗО и препровожден в ИВС. 27 сентября 2001 г. Печерский районный суд признал задержание Б.Фельдмана на территории СИЗО незаконным и снова вынес решение о немедленном его освобождении. Решение, в соответствии с указанием КСУ, было вынесено в порядке гражданского судопроизводства, но на тот момент вступила в силу новая редакция статьи 234 УПК Украины, и прокуратура подала апелляцию, требуя отменить это решение на том основании, что жалоба обвиняемого на незаконные действия следователя не может рассматриваться в суде до тех пор, пока не завершено следствие. Более того, не ожидая рассмотрения апелляции, заместитель генерального прокурора В.Кудрявцев самочинно объявил судебное решение об освобождении Б.Фельдмана незаконным и направил главе Государственного департамента Украины по выполнению наказаний предписание от 29 сентября 2001 г. с запретом выполнять это решение6. Наконец Верховный суд Украины подтвердил, что решение Печерского районного суда было законным, поскольку адвокаты бывшего банкира подавали жалобу не на действия следователя, а бездеятельность начальника следственного изолятора, и потому жалоба должна была рассматриваться как раз в порядке гражданского производства. Но человеку, которого несколько лет незаконно держали за решеткой, от этого не легче.

Но и это не все. «Дело Фельдмана» прошло все предусмотренные украинским законодательством судебные инстанции вплоть до Верховного суда Украины, и ни разу в уголовном производстве так и не были рассмотрены судом жалобы Б.Фельдмана на действия следователя.

Где выход?

Выше были очерчены лишь несколько аспектов деятельности правоохранительных органов. Отдельного разговора заслуживает и такая проблема, как неурегулированность защиты прав и законных интересов граждан, занимающихся предпринимательской деятельностью без создания юридического лица, поскольку суды просто отказываются рассматривать их жалобы на правоохранительный беспредел (общие суды утверждают, что такие жалобы должны рассматривать хозяйственные суды, а хозяйственные кивают на местные). Совершенно незащищенными в Украине являются юридические лица, поскольку права и свободы, гарантированные Конституцией, распространяются исключительно на граждан и не касаются предприятий, учреждений и организаций.

Выход из сложившейся ситуации — только в установлении общественного контроля над деятельностью правоохранительных органов, прокуратуры и суда. Причем для этого совершенно не нужно вносить поправки в Конституцию — нужно лишь выполнять то, что там уже записано. Прежде всего:

1) окончательно ликвидировать институт общего прокурорского надзора — как противоречащий Конституции Украины и международным обязательствам государства (между тем народный депутат М.Потебенько недавно внес в Верховную Раду Украины законопроект, поддержанный нынешним генеральным прокурором Г.Васильевым, предусматривающий закрепить в Законе Украины «О прокуратуре» возможность осуществления общего прокурорского надзора);

2) создать единый орган досудебного следствия, оставив за прокуратурой лишь функции, предусмотренные статьей 121 Конституции Украины: надзора за соблюдением законности в уголовном производстве, поддержка государственного обвинения и представительство в судах интересов граждан и государства в предусмотренных законом случаях;

3) на практике ввести конституционное право на свободный выбор обвиняемым защитника, восстановить институт общественных защитников и общественных обвинителей;

4) уравнять в правах обвинение и защиту, изъять из УПК Украины нормы, позволяющие отстранять защитников от защиты, восстановить порядок обжалования действий (бездействий) органа дознания или следователя в порядке гражданского производства (по крайней мере, до принятия нового УПК Украины);

5) положить начало введению предусмотренного Конституцией Украины суда присяжных.

Немедленное воплощение хотя бы этих пяти предложений, по глубокому убеждению автора, приведет к значительно более радикальным изменениям в общественной жизни, нежели политическая реформа, на осуществление (или блокирование) которой брошены все силы и со стороны властей, и со стороны оппозиции. Любая реформа не будет иметь никаких реальных последствий до тех пор, пока правоохранительные органы, прокуратура и суды не будут лишены неприсущих им функций политических инструментов.

1 Решение Конституционного суда Украины №13-рп от 16 ноября 2000 г. Предприниматель Г.Солдатов обратился в КСУ с просьбой дать толкование статьи 59 Конституции Украины о реализации права на свободный выбор защитника. Привлеченный к уголовной ответственности за неуплату налогов Г.Солдатов пригласил защитником известного юриста-ученого, специалиста в области налогового права. Но следователь не допустил научного работника к участию в деле на том основании, что последний не имел свидетельства на право занятия адвокатской деятельностью. КСУ признал такую практику неконституционной. Вместе с тем остался открытым вопрос, могут ли осуществлять защиту лица, вообще не являющиеся юристами, поскольку упомянутая конституционная статья гарантирует право на свободный выбор защитника без каких-либо ограничений.

2 Конституция Украины, Переходные положения, п.9.

3 Постановление пленума Верховного суда Украины №9 от 1 ноября 1996 г.

4 Решения Конституционного суда Украины №6-рп от 23 мая 2001 г.

5 К ответственности был привлечен председатель (бывший) Печерского районного суда г. Киева Н.Замковенко — после того как он в 2001 г. отменил санкцию прокуратуры на арест одного из лидеров оппозиции Ю.Тимошенко. Немедленно прокурор г. Киева возбудил уголовное дело по фактам должностной халатности работников Печерского районного суда; в служебном помещении и жилище Н.Замковенко 28 и 29 мая 2001 г. были проведены обыски, санкционированные заместителем генерального прокурора Украины В.Кудрявцевым. Н.Замковенко воспользовался упомянутым выше решением КСУ и обжаловал в суде действия В.Кудрявцева на том основании, что, в соответствии со статьей 13 Закона Украины «О статусе судей» (в действующей на тот момент редакции), санкцию на обыск мог дать только генеральный прокурор лично. Также были обжалованы действия следователя, не только проводившего обыски без надлежащей санкции, но и делавшего это ночью, хоть обыски, в соответствии со статьей 180 УПК Украины, должны проводиться только днем (кроме неотложных случаев).

6 В предписании было дословно сказано: «Требую принять меры по недопущению нарушения статьи 20 Закона Украины «О предварительном заключении» в части освобождения из-под стражи Фельдмана Бориса Мордуховича... на основании незаконного решения Печерского местного суда
г. Киева от 27.09.01 г.».