Обнищание политикума как фактор неконкурентоспособности страны

Вместо предисловия

На самом деле не все так плохо, как кажется. Кризис окружения и бедности идей тем и хорош, что в такие-вот периоды достучаться с конструктивными идеями до высшего руководства страны оказалось-таки возможным. А именно этого добивалась уже несколько месяцев общественная организация «Совет конкурентоспособности Украины», ставящая целью вывести идею конкурентоспособности страны на передний край национального сознания.

А случилось вот что. На совещании по вопросам социально-экономического положения в стране, которое проходило 26 сентября с.г. в секретариате президента Украины под председательством И.Васюника, нам удалось озвучить идею о безотлагательной необходимости обратить государственное внимание на концепцию конкурентоспособности как новую модель экономической политики. И возможную национальную идею. Мы также предложили создать при президенте Украины Совет национальной конкурентоспособности.

Как ни странно, идея была услышана (частично). Когда эта статья была уже написана, стало известно, что 3 октября президент Украины издал распоряжение, которым поручил Кабинету министров Украины и НБУ проанализировать состояние конкурентоспособности национальной экономики, определить условия, необходимые для ее обеспечения, а также подготовить для общественного обсуждения аналитический отчет «Конкурентоспособная Украина» и проект Государственной программы обеспечения конкурентоспособности национальной экономики в процессе европейской и евроатлантической интеграции.

Да здравствует здравая идея! Правда, очень хотелось бы, чтобы чрезвычайно важную для страны концепцию и Программу конкурентоспособности не постигла судьба евроинтеграционного блицкрига.

А теперь несколько красноречивых фактов…

На прошлой неделе давосский Всемирный экономический форум (ВЭФ) опубликовал рейтинг конкурентоспособности по 117 странам мира. Интересен как сам список, так и некоторые выводы, сделанные экспертами. Критерии оценки основываются на объективных статистических показателях и экспертных оценках более чем 11 тыс. руководителей мирового бизнеса. Вес экономических показателей в общем рейтинге составляет около 25%, факторов технологического развития и инновационности — 50% и факторов, связанных с качеством общественных и государственных институтов, — оставшиеся 25%.

В первую двадцатку наиболее конкурентоспособных стран — по ранжиру — входят Финляндия (третий год подряд на первом месте!), США, Швеция, Дания, Тайвань, Сингапур, Исландия, Швейцария, Норвегия, Австралия, Нидерланды, Япония, Великобритания, Канада, Германия, Новая Зеландия, Южная Корея, ОАЭ, Катар, Эстония. У посткоммунистических стран Европы рейтинги таковы: Словения (32), Чешская Республика (38), Венгрия (39), Словакия (41), Литва (43), Латвия (44), Польша (51), Болгария (58), Казахстан (61), Хорватия (62), Румыния (67), Азербайджан (68), Россия (75), Армения (79), Сербия и Черногория (80), Молдова (82), Македония (85), Грузия (86), Босния и Герцеговина (95), Албания (100), Таджикистан (104), Киргизстан (116).

Рейтинг Украины улучшился: она переместилась с 86-го на 84-е место (но ведь и количество рассматриваемых стран увеличилось со 104 до 117). Таким образом, мы позади всей Центральной и Восточной Европы (кроме Албании) и большей части стран СНГ, включая Россию, Казахстан и Молдову, и впереди лишь Македонии, Грузии, Боснии и Герцеговины, Таджикистана и Киргизстана.

Впервые в этом году в глобальный рейтинг были включены Молдова и Армения. И обе оказались впереди Украины.

…и немного эмоций

Конечно, огорчает тот факт, что страна по-прежнему плетется в хвосте в мировой табели конкурентоспособности и пока не отдает себе в этом на государственном уровне никакого отчета. А ведь методология оценки конкурентоспособности и построения соответствующей стратегии как раз и и призвана давать политикам объективный инструментарий для того, чтобы оценивать, каким слабым местам экономической среды и каким факторам стабильного роста необходимо уделять первостепенное внимание в экономической политике.

Боязно, что хрупкая макроэкономическая ситуация вот-вот перешагнет через черту неустойчивого роста в стране, где по-прежнему 90% людей живут бедно.

Обидно, что растрачены уникальные возможности высокого взлета человеческого духа, эффективная мобилизация которого в такие переломные моменты истории могла бы стать мощным дополнительным фактором движения вперед.

Однако по-настоящему печалит другое — обнищание политикума, отсутствие современного политического лидерства, девальвация политической профессии. И те последствия, которые они уже сегодня имеют для страны и будут иметь, когда воспроизведутся через несколько месяцев в другой конфигурации, но с той же сутью.

Лидеры не заряжают общество новыми и прогрессивными идеями. Создается впечатление, что им и их советникам некогда читать и некогда думать о будущем, поскольку их внимание полностью сосредоточено на прошлом и на настоящем.

Идеологическое поле, хотя и широко по количеству партий, но весьма узко в части стройных идеологических концепций. Стройность в идеологемах еще наблюдается в левой части спектра — в силу живучести, видимо, идей Октября. По мере продвижения вправо стандартный набор лозунгов, заклинаний и призывов сводится примерно к следующему: «благополучие простых граждан», «мир и гармония», «стабильность», «социальная справедливость» и т.п. В стране всеобщих политических поцелуев стираются грани между позициями как партий, фракций, так и их многочисленных представителей.

Политика стала самым прибыльным бизнесом. Но если раньше большая политика была обществом с ограниченной ответственностью, куда случайно могла еще попасть свежая кровь, то теперь это ЗАО, где проходной билет намного дороже самого крупного выиграша в лотерею. Партии начали вовсю зарабатывать деньги на грядущих выборах, открыв передние скамейки не для интеллектуального и профессионального цвета нации, а для бизнесменов, страсть которых к политической профессии объясняется во многом твердым убеждением, что лучший бизнес — это политика.

Некоторые экономические сигналы сродни театру абсурда. Приведу пример. На закупку народных музыкальных инструментов в бюджете-2006 выделяется 10 млн. гривен, а на программу энергосбережения — 600 тысяч. И это в стране с наиболее энергоемким ВВП в мире (может быть, кроме США), где энергосбережение должно быть самым главным структурным и политическим приоритетом кратко-, средне- и долгосрочной политики, самым главным лозунгом насущного момента и предметом финансируемой властью широчайшей пиар-кампании. Об этом приоритете должны были бы неустанно говорить лидеры всех уровней и всех властей, а вместо этого Госкомитет по энергосбережению сливают с Министерством топлива и энгергетики, а на нужды энергосбережения выделяют в бюджете 6% от стоимости закупаемых народных инструментов!

В преддверии грядущих и, если верить политологам, судьбоносных выборов такая картина (а она, конечно же, мною сознательно гипертрофирована в худшую, чем она есть на самом деле, сторону) вгоняет в депрессию, которую сегодня, наверное, начинает испытывать большое количество будущих избирателей.

Теперь по сути

Сегодня, как никогда, качество власти, лидерства и управления является самым важным фактором конкурентоспособности страны.

Примером может служить практически вся Скандинавия, которая своим высоким рейтингом конкурентоспособности бросает вызов устоявшемуся стереотипу, что страны с высокими налогами и чрезвычайно развитой системой социального обеспечения (то есть с высокой социальной нагрузкой на бюджет), страны так называемого социального капитализма, не могут быть конкурентоспособными.

Одним из главных конкурентных преимуществ скандинавских стран эксперты называют высокое качество политического и макроэкономического управления, которое обеспечивает «социальную сплоченность» населения, стабильность и предсказуемость бизнес-среды, низкий уровень инфляции и профицит госбюджета, низкий уровень коррупции, благоприятную почву для динамичного роста инноваций и малого бизнеса, приоритетного развития науки и образования, то есть создает такую среду бизнесу, в которой превыше всего закон и уважение к контракту.

Вот пример Финляндии. Еще двадцать лет назад никому и в голову не могло прийти, что эта маленькая и чистая страна, известная нам хорошей мебелью, неплохой обувью, сухим законом и фильмом «За спичками», станет предметом всеобщего восхищения в мире. Сегодня Финляндия признается экспертами наиболее конкурентоспособной страной в мире. Если в активе другого лидера глобальной конкурентоспособности — США такие мощные факторы, как первенство в глобальных технологиях, непревзойденная наклонность общества к предпринимательству и риску, высококонкурентная экономическая среда, то Финляндия — безусловный лидер в показателях, которые характеризуют качество общественных институтов, управления и власти. Хотя и по уровню технологий и инновационности Финляндия на почетном третьем месте после США и Тайваня.

Возьмем за точку сравнения «Лиссабонскую стратегию», то есть приоритеты Евросоюза по достижению к 2010 году первенства в глобальной конкурентоспособности. К ним относятся: 1) создание информационного общества, 2) развитость инноваций и НИОКР, 3) либерализация и открытость экономики, 4) приоритетное развитие «сетевых» секторов (телекоммуникации, почта, Интернет, СМИ и телевидение, транспорт, виртуальные финансовые рынки и биржи и т.п.), 5) создание единого и эффективного рынка финансовых услуг, 6) наиболее благоприятная среда для малого бизнеса и предпринимательства, 7) высокая социальная «инклюзивность» общества (активное вовлечение в него таких категорий, как нацменьшинства, инвалиды, старики, молодежь) и, наконец, 8) укрепление экологически устойчивой модели развития. Согласно недавнему пересмотру Евросоюзом прогресса в реализации целей Лиссабонской повестки дня, Финляндия на первом месте в Европе. Она также, вместе со Швецией, Данией и Нидерландами, лидирует в развитии технологических инноваций и быстрыми темпами превращает свою экономику в экономику Знания.

А в недавнем (22 июня с.г.) докладе премьер-министру Финляндии Матти Ванханену, сделанном группой экспертов по конкурентоспособности, для правительства очерчены реальные мероприятия по «защите конкурентоспособности Финляндии и росту благосостояния в новой фазе глобализации». Основные рекомендации — 1) увеличить общественные ассигнования на науку и исследования на 7% ежегодно, используя доходы от приватизации госсобственности; 2) улучшить финансирование малого и среднего бизнеса путем, например, усиления венчурного компонента, используя для этого капитал государственных финансовых учреждений (что-то типа нашего Укрэксимбанка), 3) срочно осуществить на практике меры правительственной программы, касающиеся облегчения налогообложения прямых иностранных инвесторов, 4) поддержать развитие «сетевых» секторов путем создания и расширения центров инновационности, 5) стимулировать участие в финской экономике иностранных экспертов, ученых и преподавателей путем упрощения иммиграционных процедур и выдачи разрешений на работу, 6) продолжить снижение на всех уровнях «налогового пресса» на фонд зарплаты с целью стимулирования занятости, 7) обеспечить необходимые финансовые ресурсы для сферы образования, особенно в важных технологических секторах. Список можно продолжать…

Не знаю, как кого, но меня такая программа, если бы я был финном, вдохновила бы.

Становится очевидным, что основным фактором, который делает нашу страну неконкурентоспособной в сегодняшнем глобальном мире, является низкое качество политикума, отстающее в целом по своему глобальному видению от требований времени, и соответственно — низкое качество общественных институтов.

Данный факт подтверждается оценками авторитетных международных экспертов. Если в прошлом году подрейтинги ВЭФ по индексу макроэкономической среды в Украине (76) и индексу технологий (83) были выше общего рейтинга (86), то индекс качества политических институтов страны (97) был одним из самых худших в мире.

Мало что изменилось в этом подрейтинге и сейчас. По оценкам экспертов ВЭФ, к факторам, которые тянут нас назад, относятся неэффективность законодательной базы (в смысле исполнения законов), незащищенность института частной собственности, неуверенность общества в объективности и эффективности судебной власти, «эпидемия коррупции», особенно в таких жизненно важных сферах, как налогообложение и внешнеторговые операции.

По зарегулированности бизнес-среды (то есть вмешательству государства в дела бизнеса), прозрачности государственной политики и ее доступности для понимания рядового гражданина, эффективности государственных усилий в преодолении бедности, по уровню забюрократизированности Украина в числе «лидеров» рейтинга.

Ясно, почему отсюда ВЭФ делает вывод о том, что на протяжении 2005 года страна оставалась «проблемной» для собственного и иностранного бизнеса. При продолжении такой тенденции ожидать масштабного прихода качественно новых глобальных инвесторов, делающих ставку, в первую очередь, не на дешевизну ресурсов, в том числе людских, а на конкурентоспособность экономики и развитие в ней интеллектоемких секторов, вряд ли стоит.

Нужны идеи...

Основным негативом «сентябрьского переворота» стало не само наличие политического кризиса и все связанные с ним неопределенности. Уходы правительств в отставку, коррупционные скандалы, разоблачения и сенсации — достаточно привычные явления для демократических и рыночных экономик. Кризис — это, в принципе, катарсис и шанс для обновления.

Главной проблемой стал удар по человеческому духу и доверию простых граждан. На фоне скудности свежих идей и новых лиц и высокой вероятности, что таковые не появятся весной следующего года, у многих людей возникает «дежа вю» — спрятать бы голову в грядку пригородной дачи и вернуться к знакомой философии жизни «якось воно буде». Народ, который почти год назад взял судьбу страны в свои руки, может вновь ее отдать, практически без боя.

А ведь впереди, по логике, болезненные структурные преобразования (если мы все еще движемся в Евросоюз), внешние шоки, связанные с дальнейшей интернационализацией нашей экономики и весьма непростой конъюнктурой мировых рынков, вызовы технологической революции и глобализации.

Для успешного проведения болезненных и часто непопулярных реформ в странах с переходной экономикой нужна, по мнению экспертов Всемирного банка, высокая степень так называемой социальной сплоченности общества (social cohesion). Этим термином экономисты и социологи называют такое состояние, при котором «группа людей (определяемая географическими рамками, например границами страны) демонстрирует способность к сотрудничеству, что, в свою очередь, создает возможность для позитивных изменений».

В менеджменте концепция «социальной сплоченности» используется для иллюстрации такого факта, что, независимо от того, где (в местной общине, корпорации или стране) наступает кризис или возможность для прорыва, ключом к успеху является способность всех участников конструктивно взаимодействовать. Исследователи считают, что социально сплоченные сообщества гораздо более эффективны в определении проблем и целей, в выработке стратегий и в их имплементации.

Ярким примером того, как «работает» социальная сплоченность, является Южная Корея времен финансового кризиса 1997 года. Незадолго до кризиса правительство страны начало тяжелые реформы, которые должны были ликвидировать основные уязвимости, которые делали Корею неконкурентоспособной (например, высокая доля краткосрочного внешнего долга). Когда грянул кризис внешнего долга, поразивший в первую очередь банки и международные финансы страны, то люди толпами несли, согласно многочисленным международным сводкам, сдавать государству семейные драгоценности в надежде, что это поможет стране пережить трудные времена.

Помогло не это. Помогла сплоченность людей, правильно и эффективно использованная политикумом. Результатом стала Корея сегодняшнего дня — лидер в области высоких технологий, занимающая 17-е место в глобальном рейтинге конкурентоспособности.

Уровень «социальной сплоченности» общества определяет ту свободу политического маневра, которая должна быть у политикума и политических институтов при проведении часто болезненных и непопулярных структурных реформ. Она также необходима для дальнейшей демократизации общественных институтов. И здесь ни политическая стабильность (или по-нашему «злагода та мир»), ни демократическая форма правления в одиночку не сработают.

Риск нестабильной демократии для инвесторов и бизнеса состоит в том, что если к власти приходит левое популистское правительство, то оно может экспроприировать (реприватизировать) инвестиции или расторгнуть долгосрочные контракты. Стабильность авторитаризма также обманчива, поскольку даже самые долгоживущие диктаторы уходят, после чего страну, как правило, охватывает политическая нестабильность.

Формирование более широкого и более долгосрочного взгляда на общество и стратегию его развития в глобальном контексте, а также общественного консенсуса — важнейшая функция политикума и его лидеров. То есть качество лидерства и наличие сгенерированной им национальной идеи являются важным условием формирования «социальной сплоченности». В воздухе витает настоятельная потребность в новых объединительных идеях, в прагматическом видении стратегического будущего Украины, в более четком понимании того, как вписаться в ряды наиболее динамичных и конкурентоспособных стран ближнего и дальнего зарубежья.

Более высокая конкурентоспособность страны — это достойная и более качественная жизнь для всех ее жителей. В лексиконе нашего политикума — «добробут для кожної родини».

Примеров, подтверждающих этот факт, более чем достаточно. Стоит лишь повнимательней почитать Глобальный доклад о конкурентоспособности-2005. В нем страны с наиболее конкурентоспособной экономикой характеризуются самыми высокими показателями уровня и качества жизни.

Данная статья отражает личную точку зрения автора. Ю.Полунеев является
председателем общественной организации «Совет конкурентоспособности Украины». Подробнее: www.compete.org.ua