Наше дело

Все началось с протеста журналистов пяти центральных телеканалов – ICTV, «Интер», «Новый канал», «Тонис» и НТН. В минувший четверг они выразили протест против того, каким образом освещается избирательная кампания на ведущих украинских телеканалах. Побудительным мотивом для них стала угроза освещения решающего периода выборов в искаженном виде. Осознав собственную ответственность за судьбу страны и за информацию, на основании которой люди принимают решение, идя на выборы, телевизионщики обнародовали заявление, в котором призвали всех своих коллег придерживаться общепринятых мировых стандартов освещения событий. Было заявлено, что все информационные программы должны информировать общество обо всех значительных событиях, предоставлять различные точки зрения на них, а любая информация, попадающая в эфир, должна быть проверенной и содержать ссылку на ее источники.

Призыв присоединиться к позиции протестующих и поддержать ее был услышан: выступивших против цензуры и давления на журналистов поддержали сотрудники 18 телекомпаний, среди которых «Студия «1+1», ТРК «Украина», Медиа-центр «Кандидат», ТРК «Киев», Первый национальный, СТБ, ТV-4 (г. Тернополь), «Алекс» (г. Запорожье), телекомпания «ЕРА» и многие другие. Число подписавших обращение достигло 160 и постоянно увеличивается.

С первого разговора о шансах поднять бунт на центральных телеканалах главным вопросом была эффективность. Как победить, если почти все ведущие, львиная доля выпускающих и большинство репортеров недоверчиво качали головой, были страшно заняты домашними делами или прятали глаза?

Дефицит журналистской солидарности стал причиной неудачи протестов на «1+1». Те журналисты, которые решительно хотели добиться свободы, во вторник согласились с доводами большинства, что это лучше делать отдельно от других телеканалов. Поначалу им удалось добиться невероятного: во вторник цвет канала, включая его лица, поставил подпись под требованием прекратить цензуру. А в среду Владимир Оселедчик аргументом об угрозе его жизни, в случае подобного поведения журналистов и ведущих, убедил большинство поменять свое решение.

Виктор Медведчук действительно не раз предупреждал собственников «1+1», что они головой отвечают за работу одного из двух ключевых телеканалов. Но схема «журналисты восстают — меня убивают», которой менеджер «плюсов» решил многочасовые переговоры в свою пользу, выглядит неубедительно. Если бы журналисты публично сказали «нет», что должна была делать Банковая? Расправляться с Оселедчиком, который и так контролируем, имея к тому же бесценное личное влияние на большую часть коллектива? Или пытаться совратить и подавить самих журналистов, отказавшихся выполнять команды собственника? Петр Порошенко не раз отбивался этой логикой от атак соратников из «Нашей Укрианы», требовавших большей поддержки со стороны «5 канала». «Идите и говорите с журналистами, я не в силах на них повлиять». В большинстве случаев соратники отступали.

Не снайпер для Оселедчика, а деньги, угрозы и попытки замены журналистов — вот что могло бы ждать «плюсы», если бы протест победил давление.

Почему личные отношения с менеджментом перевесили ощущение личной ответственности перед зрителями? Почему нежелание рисковать высокооплачиваемой работой, делающей людей значительными, восторжествовало над желанием получать от нее удовлетворение?

Легче всего бросить в оставшихся на канале камни. Но если этого не сделали семеро журналистов, написавших в четверг заявление об уходе с «1+1», то у остальных на это точно нет права. Проблема не в человеческих качествах. Глупо обвинять людей в желании работать и иметь хорошие доходы. Проблема в том, что в последние годы власти удалось противопоставить профессионализм успешности.

Цензура разъела формулу нашего профессионального счастья: «талант+профессионализм=деньги и слава». И не вина, а беда всех нас, что и в момент первого наступления, вероятно, еще на «Післямову», и сейчас, когда обман и манипуляции уже оккупировали большую часть телевидения и значительную — прессы, эту угрозу видит и борется с ней меньшинство из нас.

Мы слишком мало занимались пропагандой здорового образа жизни и потому не понимаем, насколько вредит нам его несоблюдение. Они же — от Медведчука до Оселедчика — сделали и продолжают делать все возможное, чтобы вселить в сознание журналистов идеи, подрывающие наши желания и возможности отстаивать профессию. «Это политика», «люди зарабатывают себе на гранты», «как вы могли так поступить со мной», «это нарушение корпоративной этики», «давайте разбираться внутри» — вот аргументы, которыми вечером в четверг менеджеры большинства телеканалов пытались вернуть своих журналистов в удобное для них пространство непубличности и разрозненности.

А что все эти годы делали мы, включая понимающих опасность поразившей журналистику болезни? Обменивались оскорблениями, не подавали руки, делились на погрязших и непогрешимых, объединяясь лишь чувством разочарования и бессилия.

Пора понять, что перед нами угроза, которая должна объединять непримиримых врагов. Что возможность свободно работать одинаково нужна Алексею Мустафину и Андрею Шевченко, Александру Колодию и Роману Скрыпину, Владимиру Скачко и Татьяне Коробовой, и всем-всем нам, запутавшимся и растерянным. «Это наша профессия», «мы хотим зарабатывать деньги профессионализмом», «интересы общества важнее отношений с менеджерами», «стандарты журналистики не принадлежат тем, кто зарабатывает на ней деньги» — вот слова, которые стоило бы сделать нашими молитвами.

Я безмерно хорошо отношусь к главному редактору «ЗН» и его первому заместителю. Но если Владимир и Юлия Мостовые сойдут с ума и во имя наших отношений попросят меня написать что-либо противоречащее принципам, я откажусь. И так же поступят другие авторы престижной газеты. И именно поэтому давление на ее менеджеров, равно как и ее покупка, уже много лет абсолютно лишены смысла. И это одна из причин относительного здоровья «ЗН» на фоне ширящейся эпидемии.

Кроме собственных интересов, наша борьба за профессию имеет огромную ценность для страны. Для большинства восставших — восставших поздно, без поддержки большинства коллег и с большими сомнениями в успехе — важнейшим аргументом была мысль, что журналисты уже позволили задурить свой народ накануне ключевых выборов. Я не хочу агитировать за кандидата, которого я выбрал. Но я уверен, что рейтинги всех настоящих участников бойни за президентство — от Виктора Ющенко до Анатолия Кинаха — сейчас бы выглядели по-другому, будь телевидение профессиональным. Вот почему главным смыслом заявления журналистов стало обязательство противодействовать манипуляциям в решающий период выборов.

Первый анализ телевизионных новостей, проведенный «Телекритикой» по итогам четверга, дал следующие выводы. Во-первых, ни один из подписантов не нарушил обещания не перекручивать события. Большая часть из них в этот день вообще не сделала сюжетов. Во-вторых, некоторые журналисты, к примеру Виктор Сорока с ICTV, могут гордиться сбалансированными новостями, вышедшими в эфир под их именем. «Новый канал» после внутренних дискуссий согласился с отказом Александра Ткаченко рассказать людям о заявлении журналистов, которое поддержали ключевые сотрудники канала. Зато дал в эфир информацию об акциях протеста во Львове. В-третьих, в целом телеэфир был по-прежнему далек от полного информирования зрителей о ключевых событиях в преддверии голосования. Потому что основные рычаги влияния по-прежнему в руках менеджеров и ведущих. И от них во многом зависит дальнейший успех журналистского движения.

Не преувеличивая влияния восставших журналистов, его не стоит преуменьшать. Очень много людей были окрылены самим решением коллег публично сказать «нет» цензуре. Первый человек, позвонивший мне с выражением поддержки восставшим, оказался директором киевской фирмы. Последний, безжалостно спеленговавший адрес «Телекритики» в три часа ночи, звонил из Чикаго, где он входит в инициативную группу по организации выборов для украинцев.

«Я как гражданин Украины горжусь Вами!», — написал в «Телекритику» преподаватель Станислав Петров. Эти слова подчеркивают огромное достижение, которое страна уже выиграла на этих выборах. Ее жители начали связывать свои действия с ее будущим. Они стали верить, что в состоянии влиять на власть и осознавать ответственность за свое бездействие. И их как никогда много. Ни одна кампания не собирала таких многочисленных митингов.

Действия таких людей неумелы и неорганизованны. Они не знают точно, как и чем в первую очередь они могут помочь себе и другим. Но они делают все больше и больше с верой, что это лучше, чем бездействовать. Одни отказываются выпускать однобокие новости. Другие пикетируют милицию. Третьи едут через полстраны, чтобы голосовать. Четвертые вывешивают в окнах флаги и привязывают к антеннам машин ленточки с цветами своего кандидата.

«Полгода назад я решила, что должна что-то делать, что мой голос что-то значит», — говорит 19-летняя студентка из Ужгорода Марьяна Савицкая. В среду, перед акцией протеста студентов киевской Могилянки, она вместе с другими активистками «Поры» пришла на соседнюю Контрактовую площадь просить по цветку у торговок. Не отказал почти никто. «Женщины, бабушки давали нам букеты и плакали», — рассказывает Марьяна. Этих людей разделяли уровень жизни, мировоззрение и возраст. Но их объединила уверенность: «Это наше дело».