ЛЮСТРАЦИЯ ПО-ПОЛЬСКИ: ДЕЛО ПРЕМЬЕРА БУЗЕКА, ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Скандальная история с обвинениями польского премьера в сотрудничестве со спецслужбами не закончилась, как полагали многие, одновременно с решением речника интереса публичного Б.Низиньского не посылать дело Е.Бузека в люстрационный суд. Хотя решение это могло означать лишь одно: у Б.Низиньского не осталось сомнений, что премьер был искренен в своем люстрационном признании, а те архивные документы и показания свидетелей, которые предложил рассмотреть и заслушать посол сейма Т.Карвовский, говорят в пользу Е.Бузека. Казалось, вопрос закрыт, страстям пришел конец, как и «дикой» люстрации - тоже. Непонятно было только, почему ее называли «дикой», если в самом законе заложено положение о так называемом «посольском доносе», то есть о праве любого посла обратиться с письменным заявлением относительно любого государственного чиновника о его возможном сотрудничестве со спецслужбами. Вице-председатель партии Конфедерация Независимой Польши Т.Карвовский решил его использовать повторно, не согласившись с решением речника интереса публичного по делу премьера. Свою необходимость непосредственного обращения в люстрационный суд он объяснил тем, что Б.Низиньский не рассмотрел все предоставленные ему доказательства и не заслушал всех свидетелей.

Влиятельнейшие и считающиеся независимыми «Газета выборча» и «Жечпосполита», комментируя решение Б.Низиньского, написали, что оно было справедливым, сняло подозрения с премьера и доказало необходимость существования закона о люстрации. Зато социал-демократическая «Трибуна» усомнилась в этом, считая, что речник интереса публичного должен был отреагировать на все серьезные обвинения в сторону Е.Бузека, в частности на те, что появились на страницах еженедельника «Нет».

То, чего опасались многие польские политики, свершилось: люстрация стала полем сведения групповых и личных счетов и ареной политической борьбы, а дело премьера Бузека - их квинтэссенцией. Но иначе и быть не могло. Ведь политики действуют по законам политики, а не морали, хотя и постоянно взывают к последней. И что тут поделать, если иногда сущность моральности приходится решать при посредстве закона. А ведь именно таким был предлог обращения в суд посла Карвовского: сначала он усомнился в честности премьера, затем - в правильности решения Б.Низиньского. Другое дело, что он мог действовать, стараясь не нанести морального ущерба премьеру, в строго конфиденциальном режиме, пока вопрос не будет решен до конца и по сути. Но у посла Карвовского, видимо, были другие намерения и другие цели.

Обратившись в суд, он начал, таким образом, вторую серию люстрации премьера, в которую, по законам политической борьбы, оказались втянуты и члены оппозиционной партии Конфедерация Независимой Польши, и члены ныне руководящей (в коалиции с Унией Вольности) Акции Выборчей «Солидарность». Первые, естественно, не столько защищали право своего коллеги обращаться в суд, сколько приводили «неопровержимые», на их взгляд, доказательства, другие говорили о нелепости подозрений к человеку, в прошлом принадлежавшему к подпольной «Солидарности», а третьи - члены оппозиционного Союза Левицы Демократической - упрекали первых и вторых в том, что те в свое время не прислушались к их доводам отметить в дефиниции понятия «сотрудничество со спецслужбами» положение о том, что это сотрудничество, направленное против демократической оппозиции, костела и независимых профсоюзов, ведь лишь в таком случае все подозрения и обвинения в адрес Е.Бузека оказались бы неприемлемы.

А так в ход снова пошли новые и старые доказательства, улики, аргументы. Председатель партии Конфедерация Независимой Польши Адам Сломка на одной из пресс-конференций заявил, что в архивах имеются как минимум два документа с подписью Бузека, свидетельствующие о сотрудничестве премьера со спецслужбами, а точнее - о получении им денег за это. Номера этих документов, а также то, где их надо искать, продолжал Сломка, Т.Карвовский указал в своем заявлении в суд. Два других аргумента А.Сломки состояли в том, что если бы Бузек не сотрудничал со спецслужбами, то он бы не смог, как член «Солидарности», несколько раз выезжать за рубеж и что обязательно опроверг бы информацию или обратился в суд на газету «Трибуна шленска», которая еще год назад написала о его сотрудничестве со спецслужбами.

Волей-неволей, но люстрация как политика втянула в свой водоворот даже прессу. Несколько известных в Польше газет и еженедельников, среди которых «Газета выборча», «Жиче», «Жиче Варшавы», «Газета Польска», «Впрост», «Пшекруй», выступили в защиту премьера, предупредив, что больше не будут печатать ни одного заявления или любых других материалов «безответственных политиков» из партии Конфедерация Независимой Польши и что все они, несмотря на различия индивидуальных оценок закона о люстрации, выступают против «дикой» люстрации.

Как говорится, все это было бы хорошо, если б не было так грустно. Ведь общее заявление коллективов редакций не просто напомнило времена не столь отдаленные и акции, инициировавшиеся когда-то из одного центра, - в воздухе польской демократии запахло цензурой и стремлением ограничить право на доступ к информации и общественный контроль...

В деле премьера Бузека все точки над «і» расставит, конечно, суд. Но все его перипетии, как и первый опыт польской люстрации вообще, свидетельствуют, кроме всего прочего, как минимум о трех вещах: а) даже люстрация «по закону» не может быть безболезненной; б) призванная содействовать моральному очищению общества, она ведется отнюдь не в координатах нравственно-этических, а прежде всего - политических; в) по принципу парадокса выстреливает сначала в тех, кто был ее инициатором или горячим сторонником.