КОНСТИТУЦИОННОЕ БОРОДИНО

Искусство ведения политики мало чем отличается от искусства ведения войны. И там, и здесь главное — ударить в нужное время в нужном месте.

Летом 1941 года сталинская Красная Армия имела замечательный плацдарм для нанесения сокрушительного удара по гитлеровскому вермахту. (По окончании второй мировой войны ряд западных историков возьмется утверждать, что имелся не только плацдарм, имелось еще и намерение ударить.) После передела Польши на западном кордоне СССР в районах Белостока и Львова образовались два внушительных выступа, позволявших советским войскам в случае стремительного наступления взять в «котел» сосредоточенные у границы немецкие войска. А на восточном кордоне третьего рейха в районах Сувалок и Люблина образовались два аналогичных «бугорка», позволявших немецкой армии сделать то же самое с Красной Армией. Положение последней выглядело несколько предпочтительнее. Но Гитлер ударил первым, и советская группировка, сосредоточенная в районе Белостокского выступа (судя по всему, готовая к проведению грандиозного наступательного броска) оказалась в окружении. Эта операция, вошедшая в историю под названием «Белостокско-Слонимский котел», стала первым крупным поражением Красной Армии во второй мировой войне.

Столь пространное историческое отступление понадобилось автору этих строк для пояснения того, что именно случилось 11 мая в стенах высшего законодательного органа страны. Леонид Кучма потерпел первое (с момента повторного избрания на пост главы государства) поражение на президентско-парламентском фронте. До сих пор парламент сдавался практически без боя. К весне 2000 года у Верховного главнокомандующего скопилась замечательная коллекция политических трофеев, добытых в схватках с народными избранниками. Перенос процедуры инаугурации во дворец «Украина», утверждение Ющенко, формирование правительства, создание пропрезидентского большинства в ВР, принятие бюджета, одобрение программы действий правительства, референдум — все это безусловные виктории Главковерха, одержанные как над отдельными парламентскими группировками, так и над всей Верховной Радой. Следующим «скальпом» должна была стать имплементация всенародного волеизъявления.

ХІБА РЕВУТЬ ВОЛИ, ЯК ЯСЛА ПОВНІ?

Сегодня многие в парламенте считают, что Президент сам виноват — «пережал». Для всякого депутатского центра влияния он находил персональный кнут, но даже наиболее преданные не удостоились получения пряника. Заявления СБУ, откровения Азарова, намеки Кравченко — каждая новая акция устрашения плодила ряды парламентских оппозиционеров. Оппозиционеров тайных, но от того еще более опасных. Леонид Кучма сам создал условия, при которых стали возможными реальные кулуарные договоренности правых и левых. И если ранее он сам нередко выступал инициатором подобных сепаратных переговоров, то с недавних пор тайные политические вечери стали проходить не благодаря желанию Президента, а вопреки ему.

Давно известно, что депутатская неприкосновенность значит (вразрез с распространенным мнением) для очень многих депутатов гораздо меньше, чем возможность торговаться с правительством и лоббировать свои интересы в администрации Президента. Новая, поствыборная технология взаимодействия ветвей власти лишила отечественных конгрессменов их «законных» прав. Независимость (точнее будет сказать — отстраненность) Виктора Ющенко и жесткость Владимира Литвина привели к тому, что «решать вопросы» с представителями исполнительной власти в прежнем режиме и в былом объеме не могут ныне не только КПУ и НДП, но и пользующиеся репутацией всесильных объединенные социал-демократы. По мнению ряда компетентных источников, не заметное невооруженным глазом относительное «поражение в правах» стало (наряду с амбициозностью Медведчука и авторитарностью Суркиса) одной из причин откола от эсдеков Петра Порошенко сотоварищи, а также углубления трещинки, давно образовавшейся в отношениях между тандемом лидеров СДПУ(о) и Александром Зинченко.

Характерная деталь — даже такой надежный контролер президентской власти в парламенте, как Виктор Медведчук, в последнее время все чаще позволяет себе дискутировать с гарантом. В программном интервью подконтрольной Виктору Владимировичу «Нашей газете +» первый вице- спикер заявляет: «Последние рекомендации Президента Украины о том, что оффшорные компании не имеют права участвовать в приватизации, могут быть приемлемыми, если они будут соответствующим образом зафиксированы законодательством… Деятельность оффшорных компаний на территории Украины не запрещена. Не может быть запрещена…» Редкая категоричность и редкая степень вольнодумства для столь «конструктивно оппозиционного» политика.

С точки зрения информированных лиц, были еще два фактора, повлиявшие на перманентное изменение внутрипарламентского расклада в сторону ослабления влияния Президента. Во-первых, в парламенте сейчас образовалась критическая масса лидеров, которые в силу различных причин были заинтересованы в том, чтоб привлечь к себе внимание. Кому-то (Юрию Костенко, Александру Ельяшкевичу, Сергею Головатому) принципиально важно, чтобы о них не забыли. Кому-то (скажем, Петру Порошенко) не менее важно, чтобы его запомнили. Кому-то (к примеру, Александру Морозу или Александру Волкову) требуется вернуть утраченные позиции. Нужен был только громкий повод. Причины, провоцировавшие активность этих и многих других политиков, самые разные. Их объединяло одно — неприятие отношения к парламенту как к законодательному департаменту Кабмина. Статус безымянных прорабов кучмовско-ющенковских реформ (к тому же еще и работающих «на дурняк») не устраивает сегодня никого — даже в «большинстве». Среди «большевиков» к 11 мая собралось достаточное количество лиц, готовых если и не бороться с Президентом за «цеховые» права, то, по крайней мере, готовых не мешать бороться другим.

Кое-кто берется утверждать, что последней каплей, переполнившей чашу депутатского терпения, стало письменное обещание Президента «употребить соответствующие меры» в том случае, если парламент ударными темпами не примет президентский закон о внесении поправок в Конституцию. Рискну предположить, что на реальное положение вещей президентская угроза не повлияла. Глава государства напоминал законотворцам о том, где их истинное место на политической лестнице и более изысканно.

И последнее. То, что Президент не принял отставку главы Кабинета и не снял вице-премьера по вопросам ТЭК, существенно отразилось на активности и влиятельности трех депутатских объединений — проющенковского «Реформы-Конгресса», тимошенковской «Батьківщини», а также идейно близкой к правительству фракции УНР — до недавнего времени не игравших роли первых скрипок в парламентском оркестре. Позиция этих фракций неожиданно стала тем фактором, который совокупил недовольство «большевиков» и левых.

БЕЗ ОБЬЯВЛЕНИЯ ВОЙНЫ

Ну, казалось бы, что угрожает президентскому проекту закона «О внесении изменений в Конституцию Украины по результатам всеукраинского референдума по народной инициативе»? Народ — за него. Большинство, пусть и хилое, но до сих пор не дававшее повода усомниться в своей преданности, имеется. Конституционный суд, однажды уже сподобившийся на «нужное» разъяснение, застыл в покорном ожидании.

Президент проект своих поправок в Основной Закон отправил, как и положено, в Конституционный суд и в парламент. Первому предстояло подтвердить конституционность документа. Второму — узаконить волеизъявление народа, пожелавшего лишить своих избранников иммунитета, сократить численность депутатского корпуса и даровать Президенту два лишних повода для роспуска Верховной Рады.

И вот тут посыпались неувязки. Парламентский комитет по вопросам правовой политики не только не принял официального решения по поводу дальнейшей судьбы президентского проекта (случай крайне редкий), но и поставил под сомнение правомочность некоторых действий гаранта Конституции. Президент направил черновик своего закона в Конституционный суд? Да, согласно нормам Основного Закона, он обладает безусловным правом законодательной инициативы. Но… Согласно разъяснению Конституционного суда от 9 июня 1998 года, право отправлять проекты в КС имеет только Верховная Рада. Причем — это право, а не обязанность ВР. Парламентарии обладают правом запрашивать КС на предмет конституционности тех или иных документов, имеют право голосовать за законы. Однако никто не вправе заставить их это сделать. Конечно, будет в высшей степени несправедливо, если волю целого народа проигнорируют только потому, что несколько сот избранников этого самого народа не захотят ее имплементировать. Но… Так в Конституции. В Основном Законе нет ни слова о том, что делать в этом случае. И никаких «соответствующих мер по обеспечению» в ней тоже не предусмотрено. Более того, ни один акт не регулирует того, как именно ВР должна просить КС дать оценку конституционности законопроекта. Кто имеет право это сделать — спикер по собственной инициативе, спикер по поручению сессии или же вся Верховная Рада путем принятия соответствующего постановления?

Вот такая получилась коллизия. Выяснилось, что президентский проект может пройти обязательную проверку Конституционным судом только по представлению парламента. Но парламент не только не знает, как это сделать, но еще и не обязан это делать.

Все это (по поручению правового комитета) с парламентской трибуны растолковал коллегам Игорь Колиушко. Его спич был пристрелкой. Затем пошла артподготовка (Мороз, Ельяшкевич, Головатый), а потом был нанесен основной удар, которого Президент, насколько можно судить, не ожидал. Очевидно, его, как Сталина в 41-м, убаюкало ощущение собственного величия. Или осознание выгоды своего стратегического положения. Или недоверие к надежным источникам информации. А может быть, Леонид Данилович слишком понадеялся на пакт о ненападении с «большинством» (хотя до сих пор этот пакт добросовестно соблюдала только одна сторона). Есть основания считать, что Президент был уверен: оппозиция не сумеет договориться и свести воедино различные варианты альтернативных законопроектов. И уж тем более не успеет проиллюстрировать свое творение 150 депутатскими автографами. Депутаты успели. И ударили в нужное время и в нужном месте.

Удар получился мощным. Из законодательных кустов был извлечен рояль в виде альтернативного законопроекта о внесении изменений в Конституцию. Снабженный необходимым количеством депутатских подписей и основанный на том же самом народном волеизъявлении. Но при этом плавно трансформирующий Украину в парламентско-президентскую республику.

Парламентские ораторы мягко пожурили гаранта Конституции за манкирование волей народа. Народ настаивает на четырех смысловых правках Основного Закона, почему же главный защитник прав народа учел в своем проекте только три? Ну, ничего, Леонид Данилович, не беда, мы вас поправим. Вот вам — Сенат, 150 сенаторов, право верхней палаты возвращать бюджет на повторное рассмотрение (и не разгонишь: Сенат — не Верховная Рада, насчет Сената народ на референдуме ничего не говорил), назначение и увольнение генпрокурора, создание и ликвидация районов и еще много чего. Например, если Президент в течение пятнадцати дней (как того требует Конституция) не подписал и не обнародовал закон, то это за него сделает председатель Сената. А то в Конституции этот момент был прописан нечетко — «Если Президент не вернул закон для повторного рассмотрения, закон считается принятым Президентом Украины и должен быть подписан и официально обнародован». Сколько у нас таких случаев было — «считался», «должен был быть», а не был. Потому что Президент закон не возвращал и не подписывал. Забывал, наверное. Теперь его глава Сената подстрахует, если что.

Парламентское большинство? Замечательно. Только не парламентское, а депутатское, поскольку в парламенте теперь две палаты, а верхней большинство ни к чему. Тем более, что народ насчет большинства в Сенате — опять же ни гу-гу. И формироваться оно будет, как во всем мире, на основании результатов выборов, о чем будет записано в специальном законе. Народ против написания закона о большинстве не выступал? Ну и славно. Вот тогда большинство будет легитимным, вот тогда оно не будет играться в «премьериады» и сможет нести ответственность за действия правительства без всяких меморандумов. А значит имеет смысл наделить парламент правом назначать премьера и персональный состав Кабмина. Народ этого не запрещает? Не запрещает. Верховная Рада имеет право внести такое предложение, если оно поддержано 150 депутатами? Имеет. То-то же.

В общем этот смелый законопроект вроде бы должен был отправиться в Конституционный суд в пакете с президентским вариантом. Проект главы государства был куда скучнее — в нем предлагалось просто сократить депутатский корпус на сто пятьдесят человек, просто ликвидировать неприкосновенность, и просто записать два дополнительных повода для разгона парламента. Так что работы судьям КС должно прибавиться. Кстати, их статус в этой битве не определен — не то пленные, не то заложники, не то миротворцы. А ситуация, в которую они попадут (если альтернативный законопроект по каким-либо причинам не завернут) — не из легких. Формально оба проекта конституционны. Формально Президент и 150 депутатов обладают равными законотворческими правами. Так что в этом смысле у Верховной Рады и Президента ничья. Но у парламента преимущество — принимать законы и утверждать поправки в Конституцию имеет право он и только он. Так что Президент проиграл. А итоговое голосование — 304 голоса (конституционное большинство да еще с довеском) дает основание считать это поражение болезненным. Депутатское волеизъявление показало не только степень прочности пропрезидентского большинства, но и степень опасности, грозящей Президенту, чересчур увлекшемуся политикой кнута.

Впрочем, депутатская победа при всей ее эффектности несколько сродни триумфу Наполеона под Бородино. Выиграл Бонапарт у Кутузова? Выиграл, и победой той, кстати, гордился. А толку? Да и Сталин после 41-го оправился, хотя и не сразу. В политике, как и на войне, главное ударить в нужное время в нужном месте. А удар, даже самый мощный, отнюдь не исключает контрудара.

Президент ответный удар нанес вовремя и по больному месту. Это можно предположить хотя бы потому, что уже на следующий день некоторые народные избранники начали спешно отзывать свои подписи, а спикер Плющ поставил под сомнение достоверность 21 депутатского автографа. Так что военные действия приобретают позиционный характер.

Остается только ждать возобновления активных боевых действий. В том, что это случится, можно практически не сомневаться. Даже если альтернативный закон после тяжелых и продолжительных боев признают незаконным, а голосование 11 мая недействительным. Просто любая победа рождает желание драться еще. Даже если эта победа сродни бородинской.

Сергей ЧАЙКОВСКИЙ