ГАЛИЧИНА ОПЯТЬ ЗАБЕРЕМЕНЕЛА ИДЕЕЙ СЕПАРАТИЗМА

Немногие события в Украине могут привлечь столь пристальное внимание со стороны иностранных политических и околополитических кругов, как празднование 80-летия провозглашения ЗУНР (Западно-украинской народной республики) во Львове. Комок проблем, недомолвок, ошибок - исторических и современных - в одночасье может выплыть наружу и похоронить многие начинания и в сфере внутренней, и внешней политики. Впрочем, как не исключено, что именно в эти выходные украинская сторона на высоком уровне предложит свои варианты ответов на вопросы, кои задаются ниже.

Почему не приедет польский президент?

Факт намечающейся на ноябрь встречи Кучмы и Квасьневского в Польше является примером отличного сотрудничества между главами государств. Ноябрьский визит (если суждено ему сбыться) станет уже седьмой по счету встречей президентов в этом году и покажет, что польский, или центральноевропейский вектор украинской политики набирает вес. Такое внимание к Украине в Варшаве можно трактовать как подтверждение стратегичности украинско-польских отношений. В то же время запланированный на 1 ноября визит Квасьневского во Львов в этом году не состоится. И причины весьма весомые.

Во-первых, попытка совместить традиционный в Западной Украине День поминовения, годовщину ЗУНР с большим украинско-польским примирением провалилась - приезд польского президента во Львов в момент пика ностальгического патриотизма галичан мог бы стать скорее раздражителем, чем успокоителем. Не стоит забывать, что знаменитый президентский свист во Львове в январе 1997-го был не шутливой выходкой двух высоких избранников, а ответом на свист украинской толпы, пытающейся заглушить поющих польские песни львовских поляков. Как не стоит забывать, что появление ЗУНР в 1918 году произошло после кровавых вооруженных стычек именно между украинцами и поляками. И пока живы поколения, воспитанные на воспоминаниях свидетелей тех дней, ожидать смены восприятия поляков в Западной Украине не стоит. Как показывает практика, одна из характерных черт украинцев - где бы они ни жили - это способность жить не сегодняшним, не завтрашним, а именно вчерашним днем.

Как решить вопрос захоронений?

Это, пожалуй, самый сложный и самый запутанный вопрос в украинско-польских отношениях. Усугубляет проблему и то, что нерешаемость вопроса, кажется, делает его риторическим.

Новейшая история двух стран знает немало «подвигов» с обеих сторон. Демонтаж купола украинской греко-католической церкви в Пшемысле (Перемышле?) стоит здесь в одном ряду с демонтажом польских военных памятников на Волыни. «Законопослушность» активистов УНА, сбивающих надписи на польских могилах во Львове, сродни с «законной» деятельностью бывшего руководства Пшемысля, запретившего традиционный ежегодный фестиваль украинской культуры. Нагоняй, который был получен тогда от польского премьера, весьма похож на звонки во Львов из высоких кабинетов в Киеве. Однако насильно мил не будешь и сколько этажей российских вербальных конструкций ни звучало бы по адресу нерадивых исполнительных подчиненных в Украине и Польше, люди на местах имеют свою, весьма аргументированную судьбами предков, позицию.

И сколько бы раз президенты ни возлагали вместе венки, проблема требует комплексного, обоюдного и одинакового решения. Ибо для многих украинцев польская Армия крайова - такое же бандформирование, как для многих поляков УПА. И соответственно могилы бойцов, воевавших по разные стороны и пятьдесят с лишним, и восемьдесят лет назад, для сегодняшних граждан - не могилы, а проекция проблем вчерашних на день сегодняшний.

Складывается впечатление, что основным решением проблемы может стать перенос принципа «глаз за глаз», «акт вандализма за акт вандализма» в схему «услуга за услугу». Мол, пусть поляки напишут на могилах львовского «Цментажа орльонт», что они там себе хотят, а украинцы сделают то же самое на могилах бойцов УПА в Польше. Но для львовянина украинская могила в Польше - далеко, а польская надпись мозолит глаз здесь. И наоборот. Во-вторых, кто должен начать процесс первым? Ибо первый будет вынужден взять на себя огонь критики за «угодничество», «измену», «предательство», «запроданство»...

Соответственно, проблема не решается. Попытки же «нейтрализовать» надписи с обеих сторон воспринимаются как попытки стерилизовать память, и память, повторюсь, весьма живую.

На этом фоне слабо решаемой проблемы как-то мало слышно о воспитании нового поколения, адаптации учебников по истории. Новых исторических разработок для будущего. Основная надежда состоит в том, что молодежь сама приспособится к новым условия. Не исключено, что в весьма недалеком будущем действительно молодые украинец и поляк, активно пережевывая макдональдсовский гамбургер, будут преспокойно общаться между собой невзирая на предубеждения их предков. Общаться, кстати, на английском языке.

Фактор общего интеграционного знаменателя - в данном случае англо-культурного - также имеет важное значение. Ибо в процессе исторических украинско-польских разборок мысль о том, что все украинско-польские конфликты ХХ века были отзвуком всемирных конфликтов, как-то не выплывала. А ведь именно украинско-польская граница в последние девяносто лет разделяла антагонистические империи, идеологии, системы. И если Кучма и Квасьневский по долгу службы прекрасно понимают, что каждое украинско-польское недоразумение является внешнеполитическим плюсом Кремля, то ультрапатриоты и во Львове, и в Пшемысле так глубоко не копают.

Является ли ответ на вопрос о захоронениях ответом на другие вопросы отношений?

Увы. Кроме проблем с могилами и естественных культурных проблем с диаспорами в воскресенье во Львове от Леонида Кучмы многие будут ждать ответов на вопросы более прагматичные. По большому счету, их всех можно обобщить как проблемы разных политико-экономических систем.

Польша является государством с быстроразвивающейся рыночной экономикой, прочно утвердившейся демократией, сравнительно высоким благосостоянием граждан и монолитным обществом. Последнее утверждение требует некоторых объяснений. 92% граждан Польши составляют этнические поляки. В Польше ни при новом, ни при старом административном делении нет ни одного региона, где поляки не составляли бы большинства, что решает одну из главных украинских проблем - этнополитическую дезориентацию, называемую у нас противостоянием запада и востока страны, со всеми вытекающими... К этой украинской проблеме мы вернемся ниже, однако, хотя бы на этом примере можно отметить, что уровень проблем, стоящих перед государством и обществом в Польше и Украине драматически разный. А это непременно приводит к тому, что представители двух государств общаются на разных не только лингвистически языках.

При нерешенности львовских некро-проблем кулуарный вариант о сохранении прозрачной границы с Польшей при сохранении пропускных пунктов на других границах Польши для «наших козаків» умрет очень быстро, даже не попав ни в один официальный протокол о намерениях или меморандум о взаимопонимании.

Итак, несмотря на вроде бы львовскую тематику события, ответа на вышестоящие вопросы или хотя бы пару изречений по этому поводу от Леонида Кучмы ждут далеко за границей, и не только в Польше.

Однако, вернемся к нашим баранам и зададим следующий вопрос.

Стоит ли отмечать годовщину ЗУНР на государственном уровне?

Этот вопрос автор уже задавал на страницах «ЗН» ровно два года назад. Проблемы, указанные тогда, за истекшее время не только не нашли своего решения. Но усугубились.

В стране, которая по сей день празднует Октябрьскую революцию, с последствиями которой и борется, праздник ЗУНР, по крайней мере для галичан имеет двойственный характер. Это скорее альтернатива советской истории. Напоминание о том, что все могло бы быть совсем по-другому.

В то же время нельзя сказать, что идея ЗУНР была похоронена вместе с поражением украинской независимости в начале века. Исследования г-на Погребинского по поводу голосования регионов на мартовских выборах очень показательны. Западная Украина проголосовала преимущественно за центристов и правоцентристов. Уровень ожиданий от украинской государственности в Галичине высок. И если естественное разочарование увиденным за последние семь с лишним лет на востоке Украины выливается в ностальгию по СССР, то нерешаемость проблем с экономикой, украинским языком и т.д. склоняет многих к воскрешению идеи о сепаратизации. Мол, пусть «східняки з москалями і комуняками» дальше морочат себе голову, днепропетровцы выясняют свои отношения, Киев формирует свои некомпетентные правительства, а «ми тут собі» спокойно построим свой рынок и демократию. По этой же идее - «схід потім сам до нас попроситься».

Все вышеописанное остается всего лишь маловероятным предположением, однако в случае углубления кризиса или политической нестабильности из кругов интеллигенции идея может вылиться в массы. В то же время, во Львове постоянно чувствуется интонация обиды на Киев. С одной стороны - местные предприятия не имеют достаточного влияния, дабы через лобби выбивать себе такие же льготы и дотации, как предприятия Днепропетровска или Донбасса. Поэтому, например, львовские троллейбусы не колесят улицами столицы. С другой - город, в котором сосредоточена половина памятников архитектуры страны, не чувствует, что все это добро «охороняється законом». Ибо выделяемые Кабмином деньги на спасение разрушающегося центра города - это хорошо, но хватает их ненадолго. А дать мэрии возможность самой обеспечить сохранность памятников через разрешение их приватизации Верховная Рада не желает. Производное впечатление у львовян складывается не самое лучшее. Осознают ли это на Банковой и на Грушевского?

Потеря Львовом рычагов влияния на политическую ситуацию в стране в 1993-1994 годах в самом Львове считается явлением временным. И хоть последние несколько лет показали, что галицкое желание видеть всю Украину ментально как просто большую Галичину утопично, как утверждают местные политики, уже сейчас на арену выходит новое поколение западных украинцев. Более прагматичных, но ментально совершенно чужих современному украинскому советскому чиновнику. Очевидно, они не договорятся, и Львов снова забеременеет новой идеей нового облика украинского государства. История повторяется.