БУЛЬДОЗЕРЫ БЕЗ ГАЛСТУКОВ

Чем руководствовалась Россия, принимая решение о строительстве дамбы, призванное пересмотреть оставшуюся с советских времен административную границу, разделяющую акваторию Азовского моря? По этому поводу была высказана масса версий. Единой нет и сейчас. Украинские чиновники различного уровня, проводившие последние две недели интенсивные переговоры со своими визави в России, констатируют три наиболее часто встречающихся объяснения, полученных ими в Москве: нежелание платить Украине десятки миллионов долларов за проход российских судов через пролив; закрепление за Азовом статуса внутреннего моря; закрытие Азовского моря для кораблей третьих стран, и в первую очередь — членов НАТО.

По поводу всех трех проблем можно смело сказать, что каждая из них могла быть решена в ходе двусторонних переговоров, начало которым положило отнюдь не заявление Михаила Касьянова, а слова министра иностранных дел Украины Константина Грищенко, который во время своего визита в Москву еще две недели назад заявил Игорю Иванову о согласии украинской стороны приступить к переговорам о делимитации Азовского моря. Так что все, в том числе и строительство дамбы, при желании могло быть остановлено после переговоров министров иностранных дел. Но процесс зашел слишком далеко для того, чтобы завершить его без потерь. Не исключено, что Украина может потерять часть территории и контроль над фарватером. Россия же может потерять гораздо больше. И эти потери, по своему масштабу весомее, нежели потенциальные половинчатые приобретения российской стороны. И объемы лоцманских платежей, и проблема отлова украинскими рыбаками мальков, запускаемых с российского берега, и даже соглашение о контроле за проходом судов третьих стран через Керченский пролив Украина и Россия могли, вследствие переговоров, оформить по любви и согласию.

О натовских же кораблях говорить даже неловко. Авианосец, сопровождаемый пятнадцатью судами и подлодками, в Азовском море просто не поместится. А корабль-разведчик, преодолевая множественные барьеры, выставленные на его пути из Средиземного моря, может и доплывет до азовских берегов, но делать ему там нечего, поскольку спутники, находящиеся на стационарной орбите ничуть не хуже снимут информацию обо всем, что происходит в Ростове-на-Дону, а заодно и в Волгограде, и в Кап.Яре. Впрочем, возможно, кто-то, отягощенный рудиментами «холодной войны», считает, что при вступлении Украины в НАТО и «избрании проамериканского президента» Украина станет окончательно неблагонадежным соседом, и от нее необходимо защититься. Хотя, с другой стороны, подобные ориентиры явно противоречат активным контактам Москвы и Брюсселя, соглашению о партнерстве по формуле «19+1» и, главное, тщательно выстраиваемому образу Путина как друга Запада.

Скорее всего, запланированная аннексия Тузлы является способом пролить бальзам на исколотые комплексы Российского государства. Москве необходима победа российского оружия, пусть даже в виде экскаватора. И где-то российскую власть, да и россиян, готовых встать горой за остров, о котором вчера они еще не знали, можно понять. Судите сами: американские базы в Киргизии и Узбекистане. Польша, Венгрия и Чехия независимо от категорических заявлений Ельцина о том, что эти страны никогда не будут в НАТО, вошли в альянс уже де-юре. Де-факто в НАТО находятся страны Балтии. Грузия и Азербайджан заявили о готовности предоставить свою территорию для размещения американских баз. Все это свидетельствует не столько о наличии потенциальной военной угрозы для России, сколько об ощутимом сужении сферы влияния этой страны. Как для власти, так и для населения государства, чувствовавшего себя в течение многих веков империей, подобное «обрезание» — весьма болезненная вещь. Это ощущали на себе и некоторые европейские страны, располагавшие колониями, во много раз превосходящими их по площади.

России нужны победы. Они нужны ее президенту, выступившему в качестве «собирателя земель». Стержнем для этой концепции стал ЕЭП, триумфальное провозглашение которого подпортила несговорчивость украинского Кабмина. Тузла —продолжение этой линии, призванной не только добавить голосов Владимиру Путину, который, как говорится, по-любому получит право руководить страной следующий срок, но и способ поднятия духа ущемленной в своих амбициях нации. Это не вина россиян, это их беда. И с ней имеет дело Украина.

Однако, как мы уже говорили, на избранном пути к достижению собственных целей Россия может больше потерять, чем найти. И если украинская власть проявит на переговорах принципиальность и приверженность букве закона, в данном случае о признании административных границ между Украиной и Россией от 1991 года, то именно украинская сторона при любом варианте развития событий будет в выигрыше. Если россияне решат идти до конца, и телевидение покажет, как по достроенной дамбе на остров Тузла выходят таманские казаки или российские пограничники, и, сбрасывая желто-голубой флаг, устанавливают на Тузле триколор, то этот день можно будет считать днем рождения украинской политической нации, ибо такое не прощается. Если же россияне отступят, то для них это станет еще одной раной, а население Украины будет считать, что мы своими понтонами и земснарядами обратили Россию в бегство.

По сути, ситуация требует компромисса, обеспечить который может ряд дополняющих договор о демаркации поверхности Азова соглашений. Однако даже если он будет достигнут, действия России в первые три недели октября 2003 года не останутся незамеченными. Дипломаты многих государств, в том числе и тех, кого принято считать ключевыми в мире, в беседах выражают явную озабоченность столь безапелляционными и непросчитанными действиями России. Тузлинской акцией Россия напомнила о сути своего мировоззрения, чем насторожила и смутила даже тех политиков, которые считали Владимира Путина образцом евразийского демократа. Непрофессионально сработала и команда Путина, по всей вероятности, оказавшись не в состоянии просчитать последствия акции для своего босса. Если даже допустить, что Тузла планировалась не самим Путиным, а силами, стремящимися уменьшить электоральную поддержку действующего президента и нанести удар по его международному имиджу, то и в этой ситуации команда сплоховала, допустив попадание президента России в западню: с одной стороны — красные флажки международного права, с другой — подавляющее большинство россиян, для которых победа на Тузле чрезвычайно важна.

Надо полагать, осложнила Россия и реализацию ряда проектов, в которых была задействована Украина. Уже сейчас абсолютно все политические силы выражают сомнения в ратификации соглашения о создании Единого экономического пространства, мотивируя это тем, что нельзя открыто вести хозяйство у одной плиты, зная, что в любой момент партнер тебя может пнуть перочинным ножиком в бок. Затормозилось и решение вопроса о реверсном использовании нефтепровода Одесса—Броды. Подорван авторитет тех политических сил в Украине, которые выступали однозначными союзниками Москвы. Плюсы же получили те, кому власть путем использования подконтрольных СМИ создала имидж националистов. В данной ситуации речь идет о Ющенко, который, кстати, покосившись на рейтинги поддержки ЕЭПа, занял в свое время менее принципиальную позицию, нежели Хорошковский, Чалый, Ермилов и другие члены Кабмина, сформированного пропрезидентским большинством.

Социологические исследования, проведенные Центром Разумкова в последние дни, свидетельствуют: после инцидента со строительством дамбы к острову Тузла отношение к России улучшилось у 1,6% граждан, не изменилось — у 64,6%, а у каждого четвертого украинца (25,7%) — отношение к России ухудшилось. И это, возможно, не последняя потеря России в казалось бы вассальной Украине.

Когда земля вскрикнула

Начав операцию «Тузла», Россия абсолютно неожиданно для себя споткнулась о болевой порог украинской элиты. Большой неожиданностью для Москвы стала реакция не столько украинского парламента, сколько исполнительной ветви власти и самого Леонида Кучмы.

Слова Александра Волошина о том, что у украинского руля стоят вменяемые люди, в переводе означают, что у власти в Украине находятся политики понимающие, что реализовано должно быть то, что хорошо для России. И, скажем прямо, оснований у Кремля так считать было предостаточно. Разве не дал им повода так думать Президент Украины, который 23 февраля поставил свою подпись под документом, который до этого не только не читал, но о котором ранее даже не слышал (о создании ЕЭП)? Разве не давали им повода представители крупного украинского бизнеса, лоббирующие в Украине интересы российских компаний и получающие за это дивиденды? Разве не стала поводом для того, чтобы считать украинскую властную элиту пророссийской, организация ею антизападной и пророссийской пропагандистской кампании в украинских СМИ, длящейся уже почти три года? Могли ли в Москве допустить, что пропрезидентские партии смогут занять проукраинскую позицию при том условии, что они намерены во время выборов привычную схему борьбы «власть против красных» при помощи России заменить на схему — «власть против коричневых»? Разве не могли рассчитывать в Москве на поддержку украинских оппозиционных сил, которые с трепетом добиваются встречи с Александром Волошиным или с самим Владимиром Путиным? А во время встреч выражают готовность к выгодному для России сотрудничеству в обмен на поддержку во время выборов. Разве не поводом к уверенности в лояльности Москве украинского общества являются результаты многочисленных социсследований, согласно которым половина населения сегодня не голосовала бы за независимость?

Все эти факторы давали основания россиянам считать, что сопротивление процессу захвата контроля над Азовской акваторией (а именно это было целью операции) не встретят серьезного сопротивления со стороны Украины. Однако вопреки расчетам Украина на ситуацию отреагировала весьма болезненно и жестко. Другой вопрос — технологично ли и адекватно ли?

Министерство иностранных дел Украины отрицает договоренности двух президентов о строительстве дамбы во время встречи на острове Бирючем. Однако ряд источников утверждает, что разговор о дамбе во время встречи Путина и Кучмы был. Но. Речь шла о хозяйственном объекте и Президент Украины, вполне вероятно, мог не провести параллели между разделом акватории и строительством «защищающей Таманский берег от размыва дамбы». Вместе с тем, источники «ЗН» сообщают, что за полтора месяца до начала строительства украинская разведка сигнализировала как о подготовке к строительным работам, так и об их истинных целях. И если Президент еще не понимал, что к чему, то те, кто анализирует данные разведки, этого не могли не понимать. Опять же по данным «ЗН», Президент получил информацию о том, какие последствия это строительство может иметь. И возникает вопрос: почему Леонид Кучма в середине сентября, в разгар подготовки к подписанию соглашения не поднял трубку телефона спецсвязи и не связался с Владимиром Путиным для того, чтобы выяснить планы Российской Федерации и при необходимости в эмбриональной стадии погасить потенциальный конфликт? Защитники Президента утверждают, что Леонид Кучма не мог этого сделать, поскольку реально работы начались 29 сентября, проводились они на территории России, а значит и повода к разговору не было. Однако десять дней назад, когда Кучма впервые попытался связаться с Путиным, работы все еще велись на российской территории. Поэтому непонятно, почему раньше было нельзя, а потом стало можно? Прямо по Задорнову: «Почему до одиннадцати с девушкой можно, а после одиннадцати — нельзя?»

Несомненно, в данной ситуации украинская власть продемонстрировала растерянность и отсутствие навыков реакции на внешние угрозы. Хотя в эффективном государстве, при нормальной работе аналитических секторов Совета безопасности, разведки и дипломатии должны быть наработаны шаблоны возможного реагирования в подобных ситуациях. Если Кучма считал невозможным поднимать тему дамбы в разговорах с российским президентом, значит власть, проанализировав очевидные пути развития событий, вполне могла организовать «утечку» в СМИ о намерениях России. И это тот редкий случай, когда контроль над всем телеэфиром и большинством печатных СМИ сослужил бы добрую службу не конкретным личностям, а державе в целом.

Для многих специалистов была очевидна изначальная необходимость обращения Украины к странам–гарантам ее территориальной целостности, обращение в ООН и, не исключено, даже задействование консультаций в рамках СНГ, председателем которого, кстати, является Президент Украины. Иными словами, люди, понимавшие, как Украина должна была действовать в этой ситуации, все же в стране были. Однако реализовать свое знание на деле они не могли по причине небезосновательно сложившегося стереотипа: для Кучмы и Медведчука Россия — священная корова.

Возможно, все бы, согласно планам России, было спущено на тормозах, если бы не два момента. Первый — остро негативная реакция представителей практически всех политических сил, за исключением коммунистов и Сергея Тигипко, на односторонние шаги Москвы на Азове. Второе — вызывающе-неуважительное отношение Владимира Путина к украинскому Президенту. Неделю Леонид Кучма пытался связаться с российским коллегой, который находился в азиатском вояже, и каждый раз ему неизменно отвечали, что с Владимиром Владимировичем нет связи…

Но, как говорится — лучше позже, чем никогда. Президенты — созвонились, премьеры — встретились, переговоры по демаркации Азовского моря — начались. Какие выводы из этой истории могла бы для себя сделать Украина?

Первый вывод нам помогла сделать радиостанция «Эхо Москвы», задавшая своим слушателям вопрос: «Что для вас важнее — остров Тузла или добрососедские отношения с Украиной?» 82% из более чем трех тысяч позвонивших ответили: «Остров Тузла». Жители Керчи, подобранные корреспондентом НТВ, говорили следующее: мы не должны были разделяться, Азовское море должно быть общим, мы вместе должны его использовать. Жители же Таманского полуострова корреспонденту той же программы «Свобода слова» заявляли: это русская земля, это русское море, Тузла должна принадлежать России. Чувствуете разницу? Вот и я ее почувствовала. И честно говоря, как и большинство знающих о результатах опроса «Эха Москвы», была ими шокирована. Российское общество настроено куда более прогосударственно, нежели украинское. И как следствие, более воинственно, когда идет речь об интересах Российского государства. Вот так и рубятся «общие корни».

Вывод второй. Украинское государство оказалось недостаточно технологичным в данной ситуации. Впрочем иначе и быть не могло. Поскольку львиная доля усилий государственных институтов сконцентрирована на обеспечении внутриполитических интересов отдельных сил и личностей. Государственные институты Украины умеют неплохо отстаивать эти интересы в кризисных ситуациях всенародных выборов. Они демонстрируют завидные навыки в организации медиа-кампаний, если того требует дело уничтожения политических оппонентов. Но крен самосохранения власти серьезным образом атрофировал интеллектуальный потенциал, способный оперативно реагировать на внешние вызовы. А именно эта функция является одной из первоочередных задач государства. Предупредить пожар намного дешевле, чем победить его и погасить последствия. Но для того, чтобы это делать эффективно и вовремя, необходимо настроить государственные мозги на выполнение этих и многих других функций. Например, таких, как обеспечение законности, прав человека, поднятие жизненного уровня граждан и т.д. и т.п.

Кстати, растерянность государства наблюдалась не только в ситуации с Тузлой. Вспомним «кассетный скандал». По правде говоря, далеко не самую непредсказуемую ситуацию, имевшую аналоги в мире. Разве тогда власть не могла оперативно избрать оптимальный для себя путь, не погрязая во лжи и не усугубляя этим и без того чрезвычайно сложную ситуацию? Механизм украинской власти не готов к серьезным вызовам. Специалист подобен флюсу, и лечить этот флюс никогда не поздно.

Вывод третий. Старый как независимость: с Россией нужно разговаривать иначе — тверже, внятнее, желательно на равных. Оказанные ей в одностороннем плане услуги, независимо от их количества — ничего не стоят. Русский человек как друг — лучше не придумаешь. Но стоит тебе только дать слабину, и эти отношения можно будет назвать как угодно, но только не дружбой. Нынешнее обострение может стать поводом для краткосрочного всплеска продержавных амбиций и даже патриотизма. Но для Киева чрезвычайно важно воспользоваться этим обострением как логичным поводом для пересмотра отношений с Москвой. Речь не идет об обострении двусторонних отношений, либо консервации конфронтации. Речь о том, что политика Украины по отношению к России должна стать внятной, четкой, предсказуемой, последовательной и выгодной для всей страны. Не нужно обещать россиянам золотые горы, унижаться и заискивать. В то же время, не нужно обманывать их в тех авансах, которые сами же украинские политики выдают Москве. Для того, чтобы изменить качество двусторонних отношений, нужно прежде всего четко определить, что Украине необходимо от этих отношений получить. Подчеркиваю — Украине, а не отдельным политикам, которые рассчитывают либо на защиту от Буша, либо на поддержку Путина в предвыборной кампании, либо на признательность крупной нефтяной компании за лоббирование ее интересов. Определение национальных интересов само по себе станет интересным и новым делом для многих представителей власти. И когда эти интересы будут четко сформулированы, Кабинет министров и отдельные министерства, разумеется не без участия Президента, должны внятно определить задачу переговоров и границы компромисса. И если несколько раз Украина окажется последовательной в заявленной позиции, то этим она облегчит жизнь как россиянам, так и себе самой.

Кроме того, качественная ревизия взаимоотношений требует снятия с повестки дня вопросов, которые угрожают национальной безопасности и территориальной целостности Украины. И не в последнюю очередь в данном контексте речь идет о вопросе русского языка, на котором паразитирует пропаганда не только российского МИДа и Госдумы, но и администрации украинского Президента. При разумной политике защитить себя от перегибов в этой сфере сможет само Украинское государство, которое, если оно вменяемо, после ситуации с Тузлой должно волевым порядком прекратить эскалацию разделения нашего общества на Запад и Восток, русскоговорящих и украиноговорящих, советских и националистов.

Вывод четвертый. Можно прислушаться ко многим наблюдателям, утверждающим, что тузлинский конфликт станет фактором, способствующим укреплению в Украине политической нации. События последних дней — холодный душ для многих, кто видел в России панацею от всех бед, постигших украинское общество вследствие неумелой государственной политики. Каким-то образом скандал замнется, перейдет в стадию переговоров, уйдет с публичной арены и из простой схемы «наш— не наш остров», превратится в сложную для понимания масс тему, облепленную непонятными юридическими терминами. Но осадок останется. И этот осадок помешает ряду политиков получить требуемый эффект от эксплуатации идеологии раскола Украины. Фактор патриотизма станет играющим в предвыборной кампании. И с этим придется считаться.

Вывод пятый — грубые и неуклюжие действия России вновь воскресили атмосферу недоверия, характерную для начального этапа наших двусторонних отношений, периода обострения ситуации в Крыму времен Юрия Мешкова. Похоже, не только оппоненты сближения с Россией, но и его апологеты во главе с Леонидом Кучмой засомневались: а настолько ли искренними были беседы «без галстуков» с Владимиром Путиным, насколько стратегическим и «особым» является Россия как партнер Украины? Потеря доверия в отношениях между властями двух стран будет ощущаться на всех уровнях и практически во всех сферах взаимодействия. Восстановить его будет непросто, поскольку удар из серии «и ты, Брут?!» быстро не забывается, да и потом сегодня мы еще не знаем, каким будет продолжение примененного приема. Любые новые инициативы Москвы будут восприниматься Киевом с большей осторожностью, нежели раньше. Правда, Леонид Кучма может это воспринимать относительно спокойно. Случись подобное год назад, и таманских казаков на Тузле встречали бы с караваем, ибо тогда Россия для украинского Президента была единственным светом в окне. Нынче же его отношения с США потеплели, да и с Европой они не так плохи, особенно с учетом впечатления, которое Москва тузлинским броском произвела на дипломатов ЕС...

И наконец, шестой вывод. В принципе можно говорить о том, что украинская элита в рассматриваемой нами ситуации действовала идеологически достаточно слаженно. Парламентские слушания, на которых представители пропрезидентской и оппозиционной частей говорили практически об одном и том же, — тому свидетельство. Президентский указ, непубличные, но направленные на отстаивание державной позиции действия МИДа, Совета безопасности, пограничников и СБУ фактически звучали в унисон с настроениями парламентариев. Однако элита — авангард украинского общества — могла с удивлением заметить, что тыл у нее отнюдь не монолитен.

Граждане Украины, в принципе, все поняли гораздо быстрее, чем на это рассчитывал губернатор Краснодарского края, убеждавший всех, что строительство дамбы — это хозяйственное решение местной власти. Согласно данным всеукраинского опроса, проведенного Центром Разумкова 15—21 октября с. г., 72,9% граждан страны считают, что без ведома президента России Владимира Путина строительство дамбы не началось бы. Для 13% считающих иначе, моментом прозрения должно было стать заявление премьера России Михаила Касьянова о том, что теперь, когда Украина дала согласие на участие в переговорах по Азову, строительство дамбы должно быть приостановлено. Иными словами, население Украины все поняло сразу: речь идет о территориальных претензиях. 46,2% этим возмутились и посчитали действия россиян незаконными, 23,4% отнеслись к событиям в Азовском море спокойно и посчитали их оправданными, а 15,5% заявили, что их не волнует проблема украино-российской границы. Вы можете себе представить подобные результаты в Польше, девиз которой: «Шляхта, костёл, гоноровость!», то есть «Элита, церковь, достоинство!»?

Если приграничный конфликт не удастся решить путем переговоров, то, по мнению 75,8%, Украина не может использовать вооруженную силу для защиты своей территориальной целостности. Спокойнее считать, что эта цифра говорит о нашем миролюбии, и только в этом случае подобный результат делает честь нам всем… Но, пожалуй, еще красноречивее другие цифры. На вопрос: «Скажите, пожалуйста, в случае серьезного обострения ситуации, готовы ли вы лично защищать территориальную целостность Украины?» положительно ответили 26,1%. 59% граждан четко ответили: «Нет».

Вся эта картина в комплексе дает основания предположить, что максимум половина населения нашей страны чувствует себя гражданами Украины. В принципе, именно столько сейчас проголосовали бы за независимость, о чем свидетельствуют социологические опросы, проводившиеся в канун Дня Независимости. Конечно, какой-то процент тех, что отреклись (а такие несомненно есть, ибо в 91-м за украинскую независимость проголосовало более 90%), может быть списан на ностальгию по Советскому Союзу. Это — тоска по понятной и предсказуемой жизни, а также, не в последнюю очередь, по молодости, которая прошла под звуки «Москвы майской». Но это не единственное объяснение того, что половина населения индифферентно или враждебно настроена по отношению к интересам собственного государства. Основная причина в том, что государство индифферентно настроено по отношению к нуждам населения. Это ж как нужно было управлять страной, чтобы половина ее граждан, не почувствовав поддержки и не ощутив пользы, отвернулась от своего государства в тот момент, когда оно попало в трудную ситуацию!

Можно повторять тезисы тех, кто утверждает, что у нас нет народа и нации, а можно предъявить претензии к тем, кто не обеспечил условий для их создания. Президент заявил, что он в 2004 году уходит, и если за этот год ничего не изменится, или, не приведи Господи, власть продолжит поддерживать политику раскола, то Кучма уйдет в отставку как Президент полународа. А полународ без сомнения изберет себе на следующих выборах полуПрезидента, который уже даже не станет задумываться о целостности общества, его интересах и интересах страны, по привычке называемой Украиной.