Брюс Джексон: «Никогда не ведите переговоры с Москвой в одиночку»

Глава неправительственной организации «Проект для демократий переходного периода» Брюс Джексон достаточно известная фигура в бывших «странах народной демократии». В свое время он сделал немало для того, чтобы их вступление в НАТО стало реальностью. Оставаясь активным лоббистом вступления Украины в Североатлантический альянс, сегодня он занимается поддержкой демократических процессов в постсоветских странах. Брюса Джексона нередко называют внештатным послом Соединенных Штатов: по мнению экспертов, его оценки, часто достаточно жесткие, отражают неофициальную позицию Вашингтона. Тем любопытнее и весомее его комментарии сегодняшних украинско-российских отношений.

— Господин Джексон, вы достаточно часто посещаете нашу страну. Какова причина вашего нынешнего приезда?

— В этой поездке у меня три цели. Первая — познакомиться с работой правительства на евроинтеграционном направлении. На встречах с представителями политических партий мы говорили о важности предстоящих парламентских выборов, которые должны быть свободными и справедливыми, и, конечно, о том, что после выборов важно иметь действенное правительство. Также обсуждалась газовая сделка, на которую вынуждена была пойти Украина в своих переговорах с «Газпромом».

Мы — члены «Проекта для демократий переходного периода» — считаем: то, что случилось, повлияет на энергетическую независимость Украины, и переговоры должны быть возобновлены. Я думаю, что в Вашингтоне, на Уолл-стрит, и в Европе, в Брюсселе, очень обеспокоены происшедшим. Ведь никто даже не может идентифицировать компанию, стоящую за этим. Но моя главная мысль: выборы в Украине — самые важные в этом году в Европе.

— О выборах и связанными с ними проблемами мы поговорим несколько позже, а сейчас я бы хотел продолжить газовую тему. Вы полагаете, что Украина в газовом противостоянии с Россией оказалась проигравшей стороной?

— На Украину оказывалось давление, чтобы она пошла на плохую сделку. Ваша страна совместно с Европой должна провести новые переговоры по поводу газовых поставок.

— Насколько я понял из ваших ответов, если Киев примет решение разорвать газовые договоренности между «Газпромом» и «Нафтогазом України» от 4 января, то Запад поддержит его в этом решении?

— Я не могу говорить от имени Европейского Союза. Но, принимая во внимание, что данная договоренность — временный документ, подготовленный в зимний период, полагаю, что следующее соглашение с Россией должно быть более надежным и прозрачным. Вопрос заключается не только в поставках газа. Это также вопрос экономического империализма: министр обороны Иванов и другие пытаются вести разговор об использовании энергетических ресурсов как инструмента государственной силы. Это неприемлемое поведение в европейской политике.

— И, тем не менее, Россия его придерживается в отношении Украины…

— Речь идет не только об Украине. Последние два-три года мы видим изменение политики России на всех направлениях. Угроза для балтийских стран, взрыв на газопроводе, идущего в Грузию, поддержка авторитарного режима Лукашенко в Беларуси, давление на свободу прессы в самой России, где также принят новый закон о неправительственных организациях… Кажется, сейчас все в Вашингтоне и Брюсселе осознают, что изменения в поведении России на международной арене серьезно беспокоят все страны.

Причин такого отношения к Украине может быть несколько. Во-первых, в России не приняли результатов прошлогодних выборов. Во-вторых, это российский шовинизм, исходящий из того, что Украина — часть России. В-третьих, там считают, что Украина — последнее приобретение Европы. Эта связь хрупкая, и ее легко разрушить… К тому же, если ты хочешь послать сообщение Европе, не угрожая Германии или Франции, угрожай Украине. В большей степени то, что произошло, это послание для Европы.

— И в чем же оно заключается?

— «У нас — России — есть монополия на поставки энергетических ресурсов».

— Анализ последних событий (речь идет не только о газовом конфликте, но и мясомолочном и прочих) дает основания сделать вывод, что Украина часто остается наедине со своими проблемами с Москвой. На ваш взгляд, почему так происходит?

— Этот вопрос мы обсуждали с представителями политических партий. Когда все случилось, почему украинское правительство не позвонило своим друзьям в Европу и не сказало: у нас есть проблемы, давайте решать их вместе. Украина никогда не говорила ни Брюсселю, ни Вашингтону, что у нее существуют реальные проблемы с Россией. История свидетельствует: никогда не ведите переговоры с Москвой в одиночку.

— Какие шаги должна предпринять наша страна, чтобы в дальнейшем обезопасить себя от угроз, которые провоцирует недемократическая путинская Россия?

— Во-первых, Украина должна продолжать интеграцию в Европу во имя безопасности и процветания украинского общества. Украина также должна укреплять себя политически, что очень сложно при наличии внутриполитических разборок, когда каждый воюет с каждым. И, во-вторых, должны появиться крупные инвестиции в экономику Украины. В отличие от Польши в Украине мы их не увидели. А экономически уязвимые государства всегда уязвимы и в политической сфере.

— На ваш взгляд, с чем связано отсутствие серьезных инвестиций в украинскую экономику? Почему не произошло реального сближения Украины и Запада?

— Вы отпугнули западных инвесторов. Когда у вас на улицы вышло несколько миллионов человек, Уолл-стрит решил подождать и посмотреть, чем все это закончится. Но позже ваш премьер-министр сказала, что она национализирует три тысячи компаний. Это было хорошим поводом напугать инвесторов. А посмотрите на украинский суд: никто не верит, что у вас он есть.

Правительство не создало нормальных условий для бизнеса, которых ожидали на Западе. Когда там видят, что сюда приходит «Газпром», то не хотят соревноваться с ним и сражаться против Кремля, потому что это не бизнес. Мы надеемся, что следующие выборы смогут убедить бизнес-круги вкладывать деньги в Украину. Бизнесу нужны три вещи — стабильность, предсказуемость и прозрачность, но он не приемлет отсутствие этих условий.

Мы даем свои советы для американского и европейского бизнеса. Стараемся привлечь его в новые страны. Но я не могу честно кому-то сказать: возьми миллион долларов и вложи их завтра в Украину. Потому что никто не знает, что произойдет завтра. Следующее правительство должно серьезно подумать обо всех этих условиях, способных привлечь инвестиции.

— Каковы перспективы Украины в 2006-м начать выполнение Плана действий относительно членства в НАТО (ПДЧ)? В какой степени нынешние парламентские выборы влияют на перспективы членства Украины в альянсе?

— Министр иностранных дел, министр обороны, г-н Ющенко сделали очень хорошую работу по подготовке Украины по вхождению в НАТО, и мы полагаем, что ваша страна получит приглашение начать выполнение ПДЧ в июне. Вначале думали об апреле. Но эта дата слишком близка к выборам. К тому времени новый парламент еще не сформирует правительство. Потому гораздо лучше, если решение будет принято в июне. Это позволит выполнить два годовых цикла ПДЧ до саммита НАТО в 2008 году.

Безусловно, мартовские выборы окажут большое влияние на принятие решения. Если выборы пройдут свободно и справедливо, если будет создана правительственная коалиция, то и НАТО, и ЕС начнут вести более активные переговоры.

— По вашим оценкам, будут ли предстоящие выборы свободными и справедливыми?

— Сейчас прогноз достаточно хороший. По крайней мере, хороший для страны, которая находится на раннем этапе демократии. И если вы меня спросите, будут ли выборы соответствовать международным стандартам, то я скажу — да, полагаю, что это будет так. Ваше правительство понимает, как это важно. Партия регионов знает, что каждый из участников наблюдает за выборами, проводятся многочисленные мониторинги. Все надеются, что административный ресурс не будет использован. Хотя это всегда возможно, если в последний момент вернется Глеб Павловский с 600 млн. долл. Но пока что все выглядит нормально.

— Существуют ли другие препятствия тому, чтобы Украина уже в нынешнем году стала выполнять годовой цикл ПДЧ?

— Всегда есть вероятность потерпеть неудачу. Если случится кризис и в течение 60 дней так и не будет сформировано правительство, если будут назначены повторные выборы, вполне возможно, что Европа скажет: мы не можем работать со страной, у которой нет правительства. Если произойдет газовый кризис, углубится экономический кризис и люди станут говорить о банкротстве и обвале рынка, то этим вы можете напугать Европу. Вы уже раз напугали Европу. Давайте будем стараться не делать этого. Мы говорим: добро пожаловать в Европу. Но мы не можем вас туда привести. Украина должна сделать эту работу сама.

— Не считаете ли вы ошибкой власти то, что она уже сегодня не проводит информационно-разъяснительную работу среди населения, поясняя преимущества вступления Украины в НАТО?

— Мы обеспокоены этим, поскольку потерян год-полтора. Недостаток знаний о НАТО у населения страны — это шаг назад в реализации евроатлантической политики. Правительство нуждается в поддержке граждан — для того чтобы быть успешным. Но сейчас население не поддерживает его в этом решении. Год назад мы просили украинское правительство начать образовательную кампанию, разъясняя, что такое НАТО, что такое ЕС, какие выгоды несет вступление Украины в эти организации и т.д. Но по многим причинам правительство не пошло на такой шаг: слишком заняты, слишком дорого, слишком много критиков этой политики. В Украине об информационной политике говорили — это то, что можем сделать завтра. Сейчас мы должны ждать до апреля-мая. И нет гарантий, что и тогда начнут делать эту работу.

— Необходимо ли украинской власти проводить референдум по вступлению страны в НАТО?

— Мы — люди, поддерживающие интеграцию Украины в Европу, — однозначно выступаем против этого предложения Медведчука, поскольку референдум и демократия — это не одно и то же. Нынешние предложения — это политическая игра Медведчука, ведь нет конституционной базы по проведению референдумов по вопросам внешней политики. К тому же, Украина еще не была приглашена вступить в НАТО. Если Украина будет приглашена вступить в альянс, то принять решение, вступать или нет в Европу, НАТО, должен ваш парламент. Но это будет через три-четыре года работы.