«АВАНТЮРИСТКА» С ПЕРЕСЫПИ

Обвинение в авантюризме далеко не единственное из тех, что ей приходилось слышать в свой адрес. «Лупили со всех сторон и с такой силой, что не успевала отворачиваться, - вспоминает Любовь Ивановна. - Но когда самолюбие ученого задето, безумно хочется доказать свою правоту». Убеждение ее действительно не подвело, теперь даже у самых ярых «доброжелателей» нет ни грамма оснований для былых укоров. Правда, им на смену пришли новые. Нынче ее, кандидата биологических наук, заведующую лабораторией морской аквакультуры Азовского отделения Южного НИИ рыбного хозяйства и океанографии, попрекают вредительством...

Столь нелестные оценки труда Любови Семененко - чем не повод для знакомства?

Сейчас, спустя 18 лет, фабула может показаться вполне заурядной: с несколькими единомышленниками, составляющими крохотный коллектив лаборатории, ученая акклиматизировала доселе невиданный в Азовском море вид рыбы - дальневосточную кефаль, именуемую еще пеленгасом. А вот результат работы обыденным никак не назовешь. Впервые в Европе создано морехозяйство, объемы которого позволяют ежегодно вести промысел сотен тонн рыбы.

В свое время эту идею теоретически обосновал профессор Казанский, были и попытки его последователей «поселить» пеленгаса в Каспийском и Черном морях - увы, в обоих случаях неудачные. Упрямая рыба - абориген Японского моря - на новом месте размножаться не стала. Все же гидрохимические режимы водоемов различные, а менять веками созданный уклад жизни в угоду чьей бы то ни было идее даже безропотной рыбе не по нраву.

Избери Семененко испытанный метод акклиматизации (поймать рыбу в одном водоеме и выпустить ее в другом), результат бы получился тоже традиционный. Однако тщательное изучение биологии пеленгаса еще во время работы на Дальнем Востоке оградило ее от выбора тупикового пути. Мелюзгу 3-4-граммового веса определили не в морскую стихию, а в специально подготовленные садки, где и выращивалось ремонтно-маточное стадо - прародители азовских новоселов.

Перипетии каторжного труда, основывающегося исключительно на энтузиазме, без материальной поддержки и под дружное улюлюканье скептиков, пересказывать, пожалуй, не стану, поскольку нет особой необходимости вдаваться в детали технологии. Вполне достаточно того факта, что в 1989 году Молочный лиман забурлил миллиардами штук пеленгасовой молоди. Сомнения по поводу будущего дальневосточной кефали на Азове исчезли напрочь, а вопрос о пользе ее пребывания здесь по-прежнему остается открытым. Хотя, казалось бы, уместны ли тут сомнения? Чем больше видов живых организмов имеет ареал, тем богаче его природа. Но с другой стороны - любое вмешательство извне чревато и нежелательными последствиями. Вот и стали гулять слухи о том, что, дескать, новосел-то азовского бычка изводит, а там, глядишь, и к другим обитателям доберется...

- Вы уж простите, но подобную чепуху могут сочинять только невежды, - уже в который раз объясняет Любовь Ивановна. - Пеленгас - детритофаг. Это значит, что кормится он лишь разложившимися органическими остатками, которые оседают на дно моря. И как ни крути, эта рыба попросту неспособна съесть что-либо твердое. В этом, кстати, еще одна несомненная польза от ее акклиматизации здесь. Ведь постоянные заморы рыбы, вызываемые нехваткой кислорода в воде, настоящий бич Азова. Причина в чрезмерном количестве отложений органических илов - остатков фито- и зоопланктона. Поедать их, кроме как местной кефали, некому. Однако ее численность продолжает снижаться.

Последнее обстоятельство, если честно, меня лично угнетает больше всего, как, собственно, не может не угнетать рядового обывателя тот факт, что «шаланды полные...» остались разве что в песне. И что самое досадное - вовсе не потому, что Костя-рыбак вконец обленился, а в силу причин, совершенно не вписывающихся в рамки здравого смысла.

По оценкам ученых, Азовское море сейчас располагает от 20 до 30 тысячами тонн взрослого пеленгаса. Лет шесть назад его было, конечно, поменьше, но и то количество, опять же по рекомендациям ученых, вполне позволяло открыть промысел. Больше того, он попросту был необходим, поскольку вид стал угнетать себя - об этом, в частности, свидетельствовало снижение темпов роста молоди. Однако мнение специалистов в расчет не принималось. Не известно, как долго это продолжалось бы, не случись горький казус - дошли слухи, что в Черном море турецкие рыбаки вылавливают ежегодно не менее 2 тысяч тонн пеленгаса. Того самого, разведенного в лаборатории Семененко. А почему бы, собственно, тем туркам и не ловить?! Ведь промышлять можно на дармовщину и не на какую-то там худосочную рыбешку, а на 3-5-килограммовых красавцев - превосходный диетический белковый продукт, в котором практически не накапливаются ни соли тяжелых металлов, ни радионуклиды.

Вероятнее всего, зарубежная инициатива подтолкнула к предприимчивости и отечественных морских владык - промысловики получили добро на добычу пеленгаса. Без какого-либо ущерба его можно ежегодно вылавливать три тысячи тонн. Добывают же, смешно сказать, не более трети, а в прошлом году - вообще тонн 250. Эффективных орудий лова у рыбаков как не было, так и нет - работают преимущественно дифонами (сетками-волокушами) в прибрежной зоне, если конкретнее - возле узкой промоины, соединяющей Молочный лиман с морем. При безветрии пеленгас стоит здесь стеной - его гонит инстинкт на место нереста. И порой на один замет дифонта добыча рыбаков тянет до 8 тонн. В принципе, ученые не возражают против работы промысловиков даже на нерестилище. Разумеется, при соблюдении определенных правил, а с этим-то как раз и проблема.

- В последнее время все, кому не лень, дружно взялись охранять воспроизводство пеленгаса, - сетует Любовь Ивановна, - но порядка от этого больше не становится. Я уже не говорю о том, что из-за пустяковых придирок всевозможных инспекторов рыбакам нет житья. Дело дошло до того, что нашу лабораторию пытаются выселить с Пересыпи, как говорится, за ненадобностью. Но ведь процесс внедрения вида в экосистему еще не закончен, и ежегодно мы выращиваем порядка 3 миллионов мальков пеленгаса. Это необходимо до тех пор, пока не установится экологический баланс. Но, к сожалению, есть весьма серьезные опасения в том, что многолетняя работа может пойти насмарку.

Расположенные в округе рыболовецкие хозяйства, заинтригованные легким способом добычи, все более настойчиво заявляют а том, чтобы Молочный лиман был соединен с морем не одной, а несколькими протоками. Тогда, безусловно, появится больше мест для ловли пеленгаса в прибрежной зоне. Но случись такое, в очень скором времени от дальневосточной кефали на Азове останутся одни воспоминания. Икра дозревает в лимане потому, что гораздо более высокий уровень солености воды позволяет ей держаться на плаву. В море же она попросту погибает на дне от недостатка кислорода и солнечной активности. Этому натиску тоже вынужден противостоять небольшой коллектив лаборатории, для которого экстремальные условия работы стали обыденными, не сулящими ни славы, ни денег.

В активе ученой Семененко девять авторских свидетельств. Самих документов, правда, ей так и не вручили, приходится довольствоваться лишь знанием номеров. Еще пять лет назад опубликован автореферат докторской диссертации «Акклиматизация и рыбохозяйственное разведение пеленгаса». Перспективы же с ее защитой в полной неопределенности. Хотя, казалось бы, какая еще нужна защита после успешного подтверждения теории практикой?! В России Любови Ивановне присуждена премия, однако, как гражданке Украины, вручить ее не сочли возможным. На Родине же за препятствование разрушению рыбоводного цеха (построенного, кстати, силами лаборатории) ее лишили квартальной премии и тринадцатой зарплаты. Имя ученой достаточно известно за рубежом, чему свидетельствуют неоднократные публикации научных докладов Семененко, приглашения на европейские конгрессы и симпозиумы. К сожалению, побывать на них Любови Ивановне приходится далеко не всегда. Для поездки нужны средства - хоть и не ахти какие, но просить у кого-то ей совестно. Есть, правда, вариант - принять зарубежное предложение заняться рыбоводством в пустыне за неплохие по нашим меркам деньги, но... Во-первых, с азовским пеленгасом жаль расставаться - как ни как, своими руками вынянчила, за что рыбаки шутя, но с уважением кличут ее «пеленгасовой мамой». А во-вторых, уже который год не дает покоя одна задумка.

- В последнее время наметилась тенденция к распреснению этой зоны из-за большого стока вод северо-крымского канала, что благоприятно для осетровых, - рассказывает Любовь Ивановна. - Но в море их становится все меньше, хотя и ведется работа по воспроизведению. Я считаю, что нужно осваивать новую технологию, принципиально отличающуюся от традиционных. Ведь перспективы громадные...

Как и без малого двадцать лет назад, стартовые условия для реализации задуманного у Семененко все те же: отсутствие средств, понимания и поддержки компенсируются разве что энтузиазмом. Какой-то странный авантюризм получается...